Читать онлайн «Посты сменяются на рассвете». Страница 62

По залу прошел шум: многие знали адвоката или по крайней мере слышали о нем.

— Перехвачены радиограммы. Они свидетельствуют, что резидентура располагала широкой сетью информаторов. Возможно, Пеев как бывший офицер использовал свои знакомства и в военных кругах...

Стоянов зачитал некоторые радиограммы, однако ни словом не упомянул о донесении, раскрывающем замысел немецкого наступления. Докладывая, он продолжал разглядывать членов совета. «Кто? Этот белый, как круг сыра, генерал Марков? Нет. Генерал Доскалов? Начальник генерального штаба Лукаш? Начальник судебного отдела Никифоров?.. Невероятно. Хотя все может быть... Чувствуют, что у германских братьев дела не очень-то блестящи, особенно после Сталинграда, и хотят заручиться искуплением грехов на будущее. Опасная игра, господа!» Он закончил доклад, помедлил и, стараясь держать все лица под своим взглядом, сказал:

— Наиболее ценные сведения поставлял Пееву некто по кличке Журин.

Ни одно лицо за столом совета не дрогнуло, никто не заерзал в кресле. «Нет, не может быть, чтобы кто-то из этих генералов...»

— У нас есть все возможности, чтобы обнаружить эту личность в самое ближайшее время.

Стоянов сел. Министр повторил, что он чрезвычайно обеспокоен этим известием и в то же время глубоко благодарен немецким друзьям за сотрудничество. Он поклонился в сторону доктора Делиуса.

— Прошу каждого члена высшего совета проверить в своем управлении, штабе и отделе все возможные каналы утечки военной информации, — сказал Михов. — Враги трона и государства должны быть обезврежены!

На этом заседание закончилось.

Генерал Никифор Никифоров узнал об аресте адвоката Александра Пеева в тот же вечер, шестнадцатого апреля.

Познакомились они сорок лет назад, в стенах юнкерского училища.

В роду Никифоровых незыблемыми были две традиции — приверженность военному делу и любовь к России. Дед Никифора получил образование в Киеве. Дяди — в артиллерийской академии в Петербурге. Старший, Константин, после освобождения страны русской армией от оттоманского ига стал первым военным министром Болгарии.

Никифоровы были не одиноки в своих глубоких симпатиях к России. Большинство болгар питало такие же чувства. В них находили выражение и братские узы славянства, и благодарность за освобождение родины от многовекового чужеземного рабства. Поэтому все события, происходившие в Петербурге или Москве, тотчас находили отклик в Софии. Так произошло в 1905 году, когда Российскую империю сотрясла первая революция. В среде болгарской интеллигенции, и особенно у молодежи, вспыхнул интерес к марксизму, к идеям социал-демократии. Даже в стенах царского военного училища образовался тайный социалистический кружок. В него вошли одиннадцать юнкеров, в их числе Никифор Никифоров, будущий начальник генерального штаба Лукаш и даже будущий военный министр Михов. Руководителем кружка стал Александр Пеев, образованный, начитанный юноша, страстно увлеченный революционными идеями.

Собираясь в укромных уголках после занятий по строевой подготовке или тактике, передавали по кругу нелегальные брошюры. Впервые узнали имена Маркса, Энгельса, Плеханова, а затем и Ленина... При осмотре личных вещей то у одного участника кружка, то у другого надзиратели обнаруживали запрещенные книги. Виновников сажали в карцер. Это будоражило их воображение, вызывало сладостное чувство подвижничества. Но постепенно «социалистический» пыл у большинства юнкеров пропал. Энергию молодости они переключили на служебное рвение, приверженность монархии и стремление к блестящей карьере.

Это же отчасти можно было сказать и о Никифорове. С революционными идеями преобразования общества он расстался, однако и не разделял верноподданнических чувств других своих однокашников, без раздумий принявших новый курс в политике царского двора. На болгарский престол сел отпрыск австро-венгерской династии Фердинанд — немец по национальности. Он всячески обострял отношения с Россией и крепил дружбу с Германией. Никифор Никифоров, как и многие другие, этого принять не мог.

В Софии состоялось торжественное открытие Народного театра. Присутствовал Фердинанд. Толпа молодежи освистала царя. Среди студентов был и Никифор. Ему грозил военный суд. Спас высокопоставленный дядя: ограничились двадцатью сутками гауптвахты и двойкой по поведению в табеле.

В один год и Никифоров, и Пеев получили первый офицерский чин подпоручика, недолго прослужили взводными командирами и опять же почти одновременно были уволены из армии: женились без разрешения начальства, а их жены не имели приданого. Последнее условие было обязательно для супруг офицеров болгарского царя. Жена Пеева, Елисавета, была студенткой факультета филологии Софийского университета, жена Никифора, Елена, — народной учительницей, обе из малообеспеченных семей. В царском указе об отчислении молодых офицеров в запас так и говорилось:

«За то, что вступили в брак с неподходящими девушками, без одобрения».

Это происшествие сблизило молодые семьи. Общность интересов проявилась и в том, что оба, Никифор и Александр, поступили на юридический факультет. Никифоров начал к тому же работать репортером в газете «Камбана» («Колокол») — левом издании антимонархического направления. А Пеев много времени отдавал социалистическим кружкам, изучению марксистской литературы.

Но вот в 1912 году началась Балканская война, и офицеров призвали из запаса. Оба оказались на одном участке фронта. Оба были награждены крестами за храбрость и повышены в чинах. За Балканской последовала первая мировая война. И снова — бои, чины, награды. Волей своих правителей, вопреки чувствам народа, Болгария в первой мировой войне выступила на стороне Германии против России. Война окончилась для страны поражением и позором.

После войны, оставив службу, Никифоров и Пеев завершили юридическое образование. Александр стал адвокатом и профессионалом-революционером. Никифоров же вернулся в армию и начал быстро продвигаться по служебной лестнице: военный прокурор в Софии, председатель военного суда в Русе, председатель высшего военно-кассационного суда... Он оказался талантливым юристом, энергичным и исполнительным. За два года до начала второй мировой войны был произведен в звание генерала и назначен начальником судебного отдела военного министерства, членом высшего военного совета. Восхождение его было неуклонным. Он забыл о юношеском вольнодумстве. Только глубоко в душе, под панцирем расшитого золотом, украшенного орденами мундира, все еще жило в нем чувство привязанности к России. И жила тревога за судьбу Болгарии, все больше подпадавшей под влияние гитлеровской Германии. Он понимал: его родина превращается в фашистское государство.