Читать онлайн «Полное собрание сочинений. Том 21». Страница 2

Высокую оценку художественной стороне книг для чтения (приложения к журналу «Ясная Поляна») дал Н. Г. Чернышевский: «Лучшая часть «Ясной Поляны», — писал он, — издающиеся при ней маленькие книжки для простонародного чтения, и хороша в них собственно та сторона, для выполнения которой не нужно иметь и убеждений в мыслях, а достаточно иметь некоторую личную опытность и некоторый талант: хорошо в них изложение. Оно совершенно просто; язык безыскусствен и понятен».[9]

Деятельность Толстого среди народа, а главным образом повседневное общение с крестьянами и их детьми, изучение их быта, наблюдение за их жизнью, трудом, за детскими играми и забавами, за их речью — все это дало писателю возможность накопить богатейший материал для детских рассказов.

Педагогическая деятельность Л. Н. Толстого в 60-е годы (его занятия в Яснополянской школе в качестве учителя, издание педагогического журнала «Ясная Поляна» с приложением книжек для чтения, методический опыт и эксперименты в процессе преподавания, изучение педагогической литературы и учебников) была предпосылкой к созданию им в 70-х годах замечательных учебников для народных школ («Азбуки», «Новой азбуки», «Книг для чтения» и «Арифметики»). Опыт преподавания привел Толстого в 1862 году к выводу, что так называемая слуховая «метода, состоящая в том, чтобы выучивать буквы, называя их бе, ве, ге, ме, ле, се, фе и т. д., и потом складывать на слух, откидывая ненужную гласную е, и наоборот, представляет тоже свои выгоды и невыгоды».[10] Чтение механическое, по мысли Толстого, «составляет часть преподавания языка». Задача же преподавания языка состоит «в руководстве учеников к пониманию содержания книг, написанных литературным языком». Приобщая детей к народному творчеству: сказкам, былинам, песням, пословицам, загадкам, Толстой исходил из того, что «для того, чтобы дети выучились читать, им надо было полюбить чтение, а для того чтобы полюбить чтение, нужно было, чтобы читанное было понятно и занимательно»[11], то есть близкое, понятное детям, подлинно народное.

В практике Яснополянской школы «писание, — как указывает Толстой, — велось следующим образом: ученики выучивались одновременно узнавать и чертить буквы, складывать и писать слова, понимать прочитанное и писать... Тут и чтение, и выговор, и писанье, и грамматика».[12]

В процессе преподавания Толстой установил, что грамматика для учеников скучна и они на уроках ее не проявляют интереса. С целью привлечения внимания и возбуждения интереса к занятиям по грамматике Толстой и учителя, работающие под его руководством, делали различные попытки сделать это преподавание занимательным, но не достигли цели. Толстой пишет: «Пробовал я в последнее время во втором классе упражнение своего изобретения... Не называя частей речи предложения, я заставлял их писать что-нибудь, иногда задавая предмет, т. е. подлежащее, и вопросами заставляя их расширять предложение, вставляя определения, новые сказуемые, подлежащие, обстоятельства и дополнения. «Волки бегают». Когда? где? как? какие волки бегают? кто еще бегают? бегают и еще что делают?»[13] Однако Толстой убедился в несостоятельности своего «изобретения» на практике. Он пришел к выводу, что «никак не отдает без борьбы человек и ребенок свое живое слово на механическое разложение и уродование. Есть какое-то чувство самосохранения в этом живом слове. Ежели должно ему развиваться, то оно стремится развиваться самостоятельно и сообразно только со всеми жизненными условиями. Только что вы хотите поймать это слово, завинтить его в верстак, обтесать и дать ему нужные, по вашему мнению, украшения, как это слово, с живою мыслью и содержанием, сжалось, спряталось, и у вас в руках остается одна шелуха, над которой вы можете делать свои ухищрения, не вредя и не принося пользы тому слову, которое вы хотели образовывать».[14]

Придя к такому выводу, Толстой решил сосредоточить ознакомление детей с грамматическими правилами в процессе чтения и письма, а не путем последовательного изучения грамматики как самостоятельного предмета школьного преподавания.

Эта точка зрения Толстого определенно отразилась и в его первой «Азбуке», и в «Книгах для чтения», и в общих замечаниях для учителя.

Писание сочинений «из головы» составляло «любимое занятие» учеников Яснополянской школы. Этот вид занятий широко рекомендовал Толстой и в «Азбуке».

«При прохождении каждого отдела необходимо одновременно с чтением упражнять ученика в писании сочинений из головы на заданную тему (лучше всего задавать описания занимательных событий, которых ученик был свидетелем) и в передаче письменно того, что прочел».

Эти указания Толстого учителю в «Азбуке» 1872 года созвучны с практикой Яснополянской школы, описанной им в 1862 году в статьях «Яснополянская школа за ноябрь и декабрь месяцы» («Ясная Поляна», 1862). Толстой писал тогда: «В первом классе мы попробовали сочинения на заданные темы. Первые темы, которые самым естественным путем пришли нам в голову, были описания простых предметов, как то: хлеба, избы, дерева и т. д.; но, к крайнему удивлению нашему, требования эти довели учеников почти до слез, и, несмотря на помощь учителя... они решительно отказывались писать на темы такого рода... Мы попробовали, — указывает далее Толстой, — задать описание каких-нибудь событий, и все обрадовались, как будто им сделали подарок. Столь любимое в школах описание так называемых простых предметов: свиньи, горшка, стола оказалось без сравнения труднее, чем целые, из воспоминаний взятые рассказы».[15]

Эта же мысль красной нитью проходит и в статье Толстого, обобщающей опыт писания сочинений учениками в Яснополянской школе, «Кому у кого учиться писать, крестьянским ребятам у нас или нам у крестьянских ребят?»[16]

Выводы, сделанные Толстым в вопросе о школьных сочинениях, легли в основу преподавания и остальных предметов. Он считал, что «одна и та же ошибка повторилась при этом, как и во всех других предметах преподавания: учителю кажется легким самое простое и общее, а для ученика только сложное и живое кажется легким. Все учебники естественных наук начинаются с общих законов, учебники языка — с определений, истории — с разделений на периоды, даже геометрия — с определения понятия пространства и математической точки».[17]

Исходя из этого положения, а также на основании опыта преподавания в области истории, Толстой приходит к заключению, которое в дальнейшем сказалось и на «Азбуке» 1872 года. В статье 1862 года «Яснополянская школа за ноябрь и декабрь месяцы» Толстой указывал, что «для преподавания истории необходимо предварительное развитие в детях исторического интереса... Исторический интерес, — по его мнению, — большею частию является после интереса художественного».[18] Так именно строил Л. Н. Толстой свои уроки — рассказы по отечественной истории (о Куликовской битве, Крымской кампании, войне 1812 года и др.). Эти высокохудожественные, яркие рассказы приковывали внимание учеников, возбуждали в них интерес к истории, «народное чувство», то есть чувство любви к своей родине.

Толстой утверждал, «что для ребенка, вообще для учащегося и не начинавшего жить, интереса исторического, т. е. не говоря уже об общечеловеческом, не существует. Есть только интерес художественный». Исходя из этого в школьном преподавании, указывает Толстой, «для того чтобы сделать историю популярною, нужно не внешность художественную, а нужно олицетворять исторические явления, как это делает иногда предание, иногда сама жизнь, иногда великие мыслители и художники».[19]

На подобных же принципах Толстой считает необходимым строить и преподавание географии. Практический опыт преподавания географии в Яснополянской школе, так же как и опыт преподавания истории, привел его к выводу, что «для изучения географии должен быть возбужден географический интерес. Географический же интерес, по моим наблюдениям и опыту, — пишет Толстой, — возбуждается или знаниями естественных наук, или путешествиями...»[20]

Исходя из этого положения, Толстой ввел в учебный план Яснополянской школы «беседы из естественных наук», широко практиковал демонстрацию опытов, открыл краеведческий музей в школе, устраивал прогулки в лес, в поле, на реку, в сад, также проводил с учениками интересные беседы на географические темы («сведения о флоре, фауне, геологическом строении земли» и т. п.).

Толстой в 60-е годы писал: «У меня есть целый мир знаний математических, естественных, языка и поэзии, передать которые у меня недостает времени, есть бесчисленное количество вопросов из явлений окружающей меня жизни, на которые ученики требуют ответа...» Исходя из этого, Толстой решил содержание созданных им учебных пособий построить как хрестоматию, по принципу элементарной энциклопедии, которая могла бы ответить на встающие перед учащимися многочисленные вопросы в художественно занимательной форме и в то же время давала бы некоторые знания, которые можно применить учащимся практически в своем быту.