Читать онлайн «Малая война партизанство и диверсии». Страница 7

В-третьих — организация партизанства не всегда во власти господствующих классов, по своему желанию могущих создать партизанские отряды, а равно и армии. Именно «в условиях современного экономического развития» партизанские действия, приобретая классовый характер, имеют тенденцию к усиленному росту, назло и вопреки желаниям буржуазии. Современное партизанство связывается своим существом по всем линиям с революционными движениями; оно вырастает из социальной борьбы рабочих и крестьян или из национально-освободительного движения в угнетенных странах-колониях и полуколониях, что подтверждается и нашими революциями и целым рядом восстаний и «бунтов» в «малокультурных» странах Азии и Африки. Следовательно, классовость партизанства ни в коей мере не может служить доказательством уменьшения партизанства до самых скромных размеров.

Отсюда неправилен с нашей точки зрения и общий вывод Свечина о партизанстве, что «XX век открывает успех для организации, для дисциплины, для сплоченности, для борцов, поставленных в твердые рамки и послушно устремляющих к цели свои усилия, а не для попутчиков или капризных и впечатлительных или случайных, не всегда подготовленных, не снабженных и разно понимающих свои задачи». И организация, и дисциплина, и сплочённость, и послушание с полным сознанием ответственности за свое дело — вовсе не чужды партизанству, в особенности классовому, как это видно из практики красных партизан, из практики марокканских, сирийских, китайских и других партизанских отрядов.

Именно потому наши партизаны и смогли устроить катастрофу колчаковцев и выдержать натиск интервентов в Приморье, на Украине, Волге, Урале и в Белоруссии. Такие же партизаны борются сейчас в Китае, Индии, Индонезии и других местах. Именно XX век заставил Швейцарию и Германию говорить об организации партизанства на новых началах и с новыми задачами, ничуть не противопоставляя его «борцам, поставленным в твердые рамки и послушно устремляющим к цели свои усилия». Очевидно, партизанство Свечина есть партизанство, уже изжившее себя или же выдуманное, не существующее в действительности, и, во всяком случае, не партизанство настоящего времени, имеющее, даже по аргументам самого автора, безусловно, широкую перспективу и могущее оказать немалое влияние на чашах весов будущей войны.

Иные теоретики применяли «юридические» критерии при установлении понятия малой войны. Для них были важны вопросы, кем и как объявлялась война, кем и как отправлялись войска в бой. Большая война всегда объявлялась главой государства — особым правительственным актом (манифестом). Это был царь, король или парламент. По этому акту производилась мобилизация армии; организация частей и учреждений по обслуживанию вооруженной силы; вводился особый военный режим на железных дорогах; в крупных центрах, где скоплялась людская масса, начинал действовать упрощенный суд; расширялись права административных органов и т. п. Малая война ничего подобного не требовала. Главе правительства докладывалось о ней, а иногда сообщалось постфактум, и само военное ведомство без всякой мобилизации отправляло вооруженные силы куда было нужно, не прибегая к широковещательным манифестам. Так было в целом ряде государств во время так называемого «Боксерского восстания», завоевания царским правительством «Среднеазиатских владений», высылки войск США в Никарагуа, англичан в Китай, французов в Африку и др. Но юридическое оформление войны: по международному или общегосударственному праву, ничего не говорило о содержании войны, нисколько не характеризуя отличительных черт ее; к тому же указанные операции назывались экспедициями, а войска, предназначенные для действий, экспедиционными корпусами, сохранявшими свою штатную организацию регулярной армии, а не партизанами.

К этой же категории относились и все операции по борьбе с восстаниями, различные карательные и усмирительные экспедиции не только на некультурных театрах против «непокорных туземных племен», но и внутри культурнейших центров государства. В зависимости от обстановки, действия экспедиционных отрядов были, конечно, различны: от обыкновенного расстрела безоружной толпы (или одиночек) до больших сражений по всем правилам тактики и фортификации, то есть характер действий, по существу, не отличается от характера тех или иных операций большой войны, объявленной манифестом и ведущейся мобилизованной армией. Таким образом, юридическое оформление, превратившись в известный документ, не оказывало никакого влияния на саму войну, и, во всяком случае, не из юридических норм вырастала форма войны и не ими она определялась, а значит, юридическая точка зрения должна быть признана несостоятельной.

Установлению правильного понимания сущности малой войны может помочь краткий обзор эволюции этой формы вооруженной борьбы.

В эпоху пятипереходной магазинной системы (первая половина XVIII в.), когда война велась сравнительно небольшими профессиональными армиями, прикованными к своим складам, при ограниченности производственных центров страны, разобщенных между собой, при отсутствии дорог и средств связи, при общей раздробленности полунатуральных и мелкотоварных хозяйств, пути сообщения были ахиллесовой пятой армии. Нанесение удара по ним влекло за собой или развал армии, или ее сдачу, так как она обрекалась на полную изоляцию от своих баз (продовольственных и боевых). Поэтому нападения на сообщения противника, уничтожение его баз и складов, захват обозов и транспортов, диктовались социально-экономическими условиями того времени, определившими производственно-заготовительную структуру войны и ее боевую форму.

Пути сообщения являлись уязвимым местом и с тактической точки зрения, так как добраться до них борющейся стороне было сравнительно легко при «пассивности населения», небольших пространствах, занимаемых армиями (следовательно, рвать фронт не было нужды, обход был всегда возможен), и слабости вооруженной охраны общегосударственного аппарата, находящегося в руках феодалов, игравших тогда ещё прогрессивную роль «собирателей земли» Поэтому, например, во время силезских войн, мы встречаем чрезвычайное развитие партизанских действий, в особенности выделяются партизаны Менцель, Тренк, Надости и другие представители правящего класса, полного силы и веры в свое могущество. Они с отрядами из венгров и хорват, прирожденных конников, свободно проходили через всю Германию, перебрасывались даже за Рейн, все время занимаясь порчей путей сообщения, уничтожением транспорта, нападением на склады и на их охрану, захватывая обозы, разрушая лагери и т. п. Такая форма войны была естественна в тех условиях. Она не требовала больших сил, но малые летучие и смелые отряды помогали главным силам выдерживать натиск врага и вести большие операции. Это была малая война-партизанство на сообщениях противника, организуемое армией по типу регулярной армии, но состоявшее из внезапных нападений и засад.

В первой четверти XIX столетия, когда силы и средства армии увеличились, состав ее благодаря изменениям социальной структуры общества (после французской революции) стал более доброкачественным, участие населения в войне стало правилом, оформилась национальная сопротивляемость, пути сообщения и связь улучшились, производственные центры сблизились, административно-снабженческий аппарат стал более гибок и менее зависим от пятипереходной системы и баз, малая война и партизанство также претерпели изменения.

Буржуазия, пришедшая на смену феодалам, начала эпоху завоеваний торговых путей и рынков, колоний и стран. Нации должны были «самоопределяться» с оружием в руках, чтобы не превратиться в рабов более сильного соседа. Наполеоновские войны усилили этот процесс самоопределения. Испания и Германия первыми выявили свое национальное сопротивление и связали малую войну (партизанство) с массовым движением в противовес прежним войнам только армий и правительств. Сфера малой войны расширилась, значение ее возросло, формы и пути стали разнообразнее. Малая война начинает использовать путь организации народных восстаний.

После поражения немцев у Иены, при виде героической борьбы Испании пруссаки приступили к организации народного сопротивления войскам Наполеона и его власти.

«Не только каждый физически здоровый мужчина должен был пройти военное обучение и служить в ландвере до 40–летнего возраста, но и юноши между 17 и 20 годами должны были составлять часть ландштурма или осуществлять партизанское движение. Они должны были образовать отряды в тылу и на флангах противника, препятствовать его движению, перехватывать его снабжение и его курьеров, пользоваться всяким годным оружием, употреблять без разбора всякие средства для нанесения ущерба врагу: чем действительнее эти средства, тем лучше. Самое главное — не носить никакой формы, так чтобы ландштурмисты могли в каждый момент вновь превратиться в мирных граждан и остаться неизвестными врагу» [14].