Читать онлайн «Малая война партизанство и диверсии». Страница 31

Если по общим вопросам малой войны и партизанства можно найти кое-какую, правда, теперь устаревшую литературу, в значительной части описательную и мемуарную, то по диверсиям ничего нет, кроме нескольких строк, отведенных им или в общих тактиках, или же в отдельных монографиях. Причем и там, помимо общих определений и некоторых тактическо-организационных моментов, также нельзя получить ничего конкретного. О современных же диверсиях, за исключением кратких описаний отдельных диверсионных актов, разбросанных по различным статьям, книгам и мемуарам, до сего времени в печати иностранной и нашей буквально ничего нет.

Под диверсиями раньше понимали обычно второстепенные боевые действия выделенных от армии небольших отрядов с целью отвлечь внимание противника (ввести его в заблуждение), вынудив его выделить часть войск с главных боевых участков, и тем самым облегчить своей армии на главном направлении организацию и нанесение удара превосходными силами. Диверсии не преследовали решающих целей; они скорее должны были действовать на психику противника, на его моральную устойчивость, ослабление его воли, отвлекая его силы, приковывая их к тем пунктам или районам, которые были далеки от намеченного борющейся стороной места решительного удара [110].

Для диверсии назначалось как можно меньше сил, чтобы не ослаблять себя на главном направлении, тем более что успех диверсий всегда был более или менее относителен. Поэтому диверсионные войска, как малочисленные части, должны были изыскивать пути для достижения поставленных им задач не только боем, но и другими средствами: разного рода хитростью, поджогом, взрывом дорог и переправ, затоплением местности и т. п.

Диверсии по существу тождественны демонстрациям, и в первое время их применения на практике так оно и было. С течением времени эти боевые действия разграничили свои сферы: демонстрации стали применяться на полях сражения, на фронтовых линиях, а диверсии — в тылу, на театре военных действий. Демонстрации имели ограниченный район маневрирования, связанный с районом главных сил, диверсии же захватывали весь район операций и баз вместе с путями подвоза и вывоза. Отличие от партизанства войскового типа заключалось в том, что диверсионные части были мельче и слабее партизанских; они состояли преимущественно из пехотных контингентов, даже одиночек. Они пробирались в тыл противника где-либо в стороне от фронта, скрывая оружие и свою принадлежность к армии, и уже потом на месте действовали своим оружием против тех объектов, которые им были намечены командованием, в то время как партизаны, большей частью конные, выступали в тыл противника под видом войсковой части со всем приданным им оружием, но без обозов.

С развитием военной техники, увеличением армий, улучшением путей и средств связи, оборудованием тыла и его усложнением — диверсионные действия стали применяться не только в ближайшем тылу, но и в глубоком, в самой стране, питающей армию. Но так как пробраться туда через фронт, хотя бы самой незначительной войсковой части, было почти невозможно, то выполнение диверсий стали поручать особым агентам или группам, организуемым нелегально во вражеской стране. Таким образом, диверсии дифференцировались от фронта и армии, но руководство ими, правда, не всегда своевременно осуществляемое из-за затруднений в области связи, оставалось все-таки за армией, за ее аппаратом управления. Объекты диверсий также изменялись с течением времени, способы осуществления видоизменялись. Вся техника работы усложнилась настолько, что для диверсионной работы нужны были специальные знания, специальные средства и специальное умение.

Задачи диверсий, по существу, остались те же, но конкретизировались в зависимости от обстановки и средств. Ослабление противника: его устрашение и деморализация; расстройство его планов и дезорганизация работы органов управления, снабжения и обслуживания вооруженных сил; а отсюда разрушение, порча, взрыв, поджог, убийства (террор), отравление, дезинформация (в печати и устно), кражи и др.

Очевидно, вся эта работа должна протекать в чрезвычайно секретном порядке и бережно охраняться от всякого постороннего глаза, чтобы обеспечить себя от провалов и не дать противнику возможности раскрыть всю технику и методы этой работы. Вот почему диверсии, по существу, не могли быть массовыми действиями, они не могли связываться, в силу законспирированности и «деликатности» своих актов, с какой-либо крупной общественной или политической организацией, а осуществлялись малыми отрядами и одиночками, объединенными своей особой организацией, своей особой сетью вне армейских операций и связи с войсками.

Выше малую войну определяли как совокупность импровизированных активных действий небольших отрядов, организованных населением, армией, правительством или партией для нанесения противнику материального или иного ущерба всюду, где это возможно, и всеми доступными средствами. Отсюда под диверсиями мы будем понимать активные действия секретных мелких отрядов и групп, организуемых для ослабления враждебной стороны всюду, где это возможно, и всеми доступными им средствами в целях подготовки более крупных ударов в другом месте.

В отличие от партизанства, всегда связанного с войсками или населением, всегда опирающегося на массовые движения, диверсии всегда индивидуалистичны, не имеют корней в массах на местах, сплошь да рядом враждебных им, почему и совершаются обыкновенно людьми, присланными откуда-либо со стороны. На местах используются только отдельные подкупленные или завербованные агенты-помощники, или активные участники будущих диверсий (среди них могут быть идейные). Исполнители диверсионных актов — это бойцы, вооруженные, но не сражающиеся. Тогда как партизаны являются прежде всего сражающимися бойцами, выделенными для борьбы массой.

Таким образом, диверсии, начавшись в армиях, их ближайших тылах и флангах, эволюционировали в дальнейшем и в отношении своего районирования, продвинувшись в глубокий тыл страны. В отношении оперативного руководства, оторвавшись от непосредственной связи с армией, а в организационном, выделившись в особую сеть ячеек агентурного типа, строго законспирированную. Последнее и обусловило, между прочим, то, что диверсионная работа часто смешивается с так называемой «активной разведкой», занимающейся разными разрушительными действиями при помощи агентуры.

Так как обыкновенно разрушительная работа сосредоточивалась в разведывательных органах, имеющих агентурный аппарат, то и диверсии проходили по их же линии. Однако теоретически смешивать «активку» и диверсии совершенно невозможно и вредно, несмотря на пространственную совместимость их на практике. Первая преследует цели только разведки. Как на полях сражения войсковая разведка иногда добывает сведения боем, так и агентурная разведка принуждена получать нужные ей данные различными способами вплоть до убийств и разрушений. Однако цель всегда разведывательная. Диверсии — это боевая работа. Они всегда имеют задачей ослабление мощи противника, не задаваясь совершенно разведывательными целями (для них разведка нужна постолько, поскольку она обеспечивает осуществление боевой задачи). В связи с чем организация диверсионной работы должна быть выделена от работы по активной разведке. Агент «активки» обязан своевременно добыть нужные сведения и передать их в срок куда приказано. От диверсионного агента этого совершенно не требуется, а следовательно, и сеть диверсионной организации не будет иметь некоторых звеньев, необходимых для связи в активной разведке.

Правда, иногда в зависимости от обстановки и средств легче выполнить диверсионный акт агенту разведки, что и делается на практике, но это не правило, а «применение исключительного положения» и обыкновенно бывает в периоды организации, то есть при слабости агентурного аппарата и малой разработанности организационной стороны диверсионных операций.

До XX века диверсии вообще были слабо развиты, так же как и активная разведка, но уже во второй половине XIX века они перешли на тот тип, о котором мы говорили.

В «Der militarische Nachrichtendienst und die Bekfmpfung der Spionage in Frankreich» приводится указание на то, что французское командование давало задание агентуре в войну 1870 1871 годов по порче искусственных сооружений, чтобы помешать сосредоточению германской армии. «Из записок одного умершего французского шпиона видно, что… когда Эльзас уже был занят германскими войсками и управлялся германскими властями, ему было дано поручение взорвать один из туннелей у Цаберн»[111]. Это, конечно, диверсия, несмотря на то, что операция проходила по линии агентурной разведки.

Объектами диверсий были обыкновенно различные склады, железнодорожные станции (узловые), пути, казармы, патрули, отдельные офицеры и т. п. В качестве средств применялись — взрывчатые вещества, поджоги, нож или револьвер. Диверсии распространялись главным образом на район ближних тылов, почти не касаясь страны и ресурсов глубокого тыла, причем приурочивались к моменту военных действий.