Читать онлайн «Искусственный интеллект». Страница 16

Рис. 5. Сценарий полной эмуляции мозга. Схематично изображены входные параметры, задачи и контрольные точки30.

На определенной стадии развития технологий, когда появятся методы автоматического эмулирования небольших фрагментов тканей мозга, останется решить проблему масштабирования. Обратите внимание, что символическая «лестница», изображенная на рис. 5, передает последовательность шагов, которые должны быть пройдены для достижения цели. Каждая ступень лестницы соответствует определенной стадии полной эмуляции мозга — стадии, становящейся все более сложной с точки зрения строения нервной системы организмов, например: нематода→пчела→мышь→макака-резус→человек. Поскольку разрыв между ступенями — по крайней мере после первого шага — носит характер скорее количественный, чем качественный, и определяется (в большей степени, хотя и не полностью) разницей в размерах моделируемого мозга, его можно преодолеть за счет относительно прямолинейного увеличения возможностей сканирования и моделирования31.

Когда мы дойдем до последней ступени лестницы, перспектива осуществления компьютерной модели человеческого мозга станет более ясной32. Как только вдруг мы услышим о высокопроизводительном сканирующем оборудовании и сверхмощных компьютерах, то есть таком аппаратном обес­печении, которого не хватало, чтобы приступить к последнему этапу моделирования в реальном масштабе, — его появление послужит для нас предупредительным сигналом, что мы готовы вступить на путь полной эмуляции головного мозга и через какое-то время, возможно, окажемся в зоне действия искусственного интеллекта человеческого уровня. Но если последним недостающим звеном станет нейромоделирование, переход от невзрачных прототипов к работающей модели головного человеческого мозга может быть более резким. Тогда представим сценарий, по которому неожиданно обнаруживается — при всем изобилии программ для сканирования и быстродействующих компьютеров, — что модели биологических нейронов довольно трудно заставить работать правильно. Конечно, мы в конце концов справимся с этим глюком, и наши абсолютно беспомощные нейромодели, до той поры будто бы пребывавшие в обморочном состоянии после большого эпилептического припадка, бодро и согласованно возьмутся за дело. В этом случае успеху не будет предшествовать долгая череда эмуляций мозга живых организмов, чьи размеры последовательно возрастают — от червя до обезьяны; а научные изыскания не будет сопровождать вереница газетных статей, шрифт которых соответственно увеличивается от петита до крупного кегля. Тем из нас, кто внимательно следит за ходом событий, будет довольно трудно заранее определить, сколько еще остается недееспособных нейромоделей и как долго придется ждать устранения дефектов; вряд ли мы сразу поймем, что этот этап уже пройден и ученые стоят на пороге решающего достижения. (Как только удастся осуществить эмуляцию головного мозга человека, последуют и другие потенциально взрывоопасные открытия, но мы отложим их обсуждение до четвертой главы.)

Итак, мы видим, что допустим самый неожиданный сценарий, даже если все исследования будут проводиться совершенно открыто. Тем не менее прогресс, связанный с полной эмуляцией мозга, вероятнее всего будет иметь вполне определенные и понятные признаки, поскольку изучение этой проблемы зависит от конкретных и доступных нашему пониманию технологий, тогда как характер развития искусственного интеллекта, от классического до универсального, базируется на теоретических разработках. Кроме того, в отличие от развития ИИ, в случае с загрузкой разума мы можем с большей уверенностью говорить, что компьютерная модель мозга вряд ли будет осуществима в ближайшем будущем (скажем, в течение пятнадцати лет) — из-за отсутствия на сегодняшний день даже исходных версий некоторых необходимых сложнейших технологических разработок. Напротив, в отношении искусственного интеллекта совсем не исключено, что, в принципе, некий человек может просто взять и написать программу зародыша ИИ для обычного современного компьютера, и соответственно не исключено — хотя и маловероятно, — что где-нибудь кто-нибудь разберется, как это сделать уже в ближайшее время.

Усовершенствование когнитивных способностей человека

Третий путь создания интеллекта, превосходящего человеческий, это улучшение функционирования биологического мозга. В принципе, этого можно было бы достичь без применения технологий, а за счет селекции. Однако любая попытка запустить классическую программу евгеники столкнется и с политическими, и этическими препятствиями. Кроме того, для получения сколько-нибудь значимых результатов — если только отбор не будет чрезмерно строгим — потребуется множество поколений. Задолго до того как такая программа принесет плоды, человечество в результате развития биотехнологий получит прямой контроль над генетикой и нейробиологией, что сделает ненужными проекты по селекции людей. Поэтому мы обращаем внимание на методы, которые приведут к результату намного быстрее: на протяжении жизни нескольких поколений и даже одного, — для этого есть потенциальные возможности.

Мы научились повышать свои индивидуальные познавательные, или когнитивные, способности разными способами, в том числе не пренебрегая и традиционными, например обучением и тренировкой. Развитие нервной системы можно ускорить за счет таких низкотехнологичных методов, как оптимизация внутриутробного и младенческого питания, устранение из окружающей среды свинца и других нейротоксичных загрязнений, уничтожение паразитов; обеспечение полноценного сна и физической нагрузки; профилактика заболеваний, влияющих на умственную деятельность33. Безусловно, каждое средство из перечисленных помогает развитию когнитивных функций, хотя, скорее всего, значимость успеха слишком незначительна, особенно в обществах, где дети уже получают вполне качественное питание и образование. Действуя лишь таким образом, мы вряд ли сумеем развить в ком-нибудь мощный сверхинтеллект, но свою посильную лепту эти методы все-таки вносят, в частности, с их помощью мы улучшаем положение малоимущих и расширяем в мировом масштабе возможности для появления одаренных людей. (Распространенной проблемой многих бедных стран, не имеющих выхода к морю, остается снижающийся на протяжении жизни уровень интеллектуальных способностей из-за дефицита йода. Ситуация абсолютно неприемлемая, поскольку в наше время вопрос решается крайне просто — это обогащенная йодом столовая соль, которая по стоимости дороже обычной всего на несколько центов на одного человека в год34.)

Большего эффекта удается добиться с помощью медико-биологических средств. В настоящее время появляются лекарственные препараты, способные, как утверждают, улучшать память, концентрацию внимания и умственные силы — по крайней мере, некоторым они помогают35. (Работая над этой книгой, я заправлялся кофе и поддерживал силы никотиновой жвачкой.) Действенность сегодняшних лекарств, стимулирующих умственные способности, весьма нестабильна, относительна и многими отрицается; вполне вероятно, будущие ноотропные средства, или нейрометаболические стимуляторы, начнут оказывать больше помощи и обладать меньшими побочными эффектами36. Однако вряд ли стоит уповать, что когда-нибудь придумают химический препарат, который, будучи введен в здоровый мозг, обеспечит резкий скачок интеллектуальных способностей человека, — как с неврологической, так и эволюционной точек зрения это кажется неправдоподобным37. Когнитивная деятельность мозга человека зависит от хрупкой гармонии многих факторов, особенно на критически важной стадии эмбрионального развития, поэтому для улучшения такой самоорганизующейся системы, как функциональность мозга, потребуется скорее не примитивная подкормка неким зельем, а обеспечение ее бережным балансом, тонкой настройкой и тщательной культивацией.

Более мощные инструменты мы получим с помощью генетических манипуляций, не полагаясь на действие психотропных лекарственных средств. Вернемся снова к идее генетического отбора. Вместо попыток внедрять евгенические программы, корректируя схемы скрещивания, можно использовать механизмы клеточного отбора на уровне эмбрионов и гамет38. В ходе процедуры экстракорпорального оплодотворения (ЭКО) перед имплантацией эмбриона уже проводится генетическая диагностика, чтобы выявить моногенные нарушения вроде болезни Хантингтона и предрасположенность к некоторым развивающимся в более поздние периоды жизни человека заболеваниям, таким как рак молочной железы. Генетическую диагностику используют для определения пола будущего ребенка, а также для сравнения типа человеческих лейкоцитарных антигенов с данными его родных брата или сестры, по отношению к которым будущий новорожденный может выступить донором стволовых клеток, если они больны39. За следующие десять или двадцать лет заметно вырастет количество факторов, которые можно будет использовать в качестве критериев отбора — как позитивного, так и негативного. Значимым фактором прогресса генетики поведения являются быстро снижающиеся затраты на генотипирование и секвенирование генома. У нас на глазах появляется возможность проводить комплексный анализ характеристик всего генома, что значительно обогатит наши знания элементов генетической архитектуры, отвечающей за мыслительную и поведенческую деятельность человека40. Это даст возможность использовать в качестве критерия отбора любую черту личности, не относящуюся к наследственным, в том числе когнитивные способности41. Для отбора эмбрионов не требуется глубокого понимания причинно-следственных связей, которые в результате сложного взаимодействия между генами и окружающей средой приводят к тому или иному фенотипу, — необходимо лишь иметь генетические данные (правда, много), коррелирующие с интересующими исследователей признаками.