Читать онлайн «У Пяти ручьев». Страница 16

Под вечер понемногу начал накрапывать дождик, так называемый «сеногной», мелкий, точно сквозь сито. Дождь сначала, словно шутя, шуршал по деревьям, а потом зарядил как следует. Мокрые ветки и трава хлестали путников по сапогам и одежде. Скоро ребята совсем промокли.

Чтобы обсушиться, они отаборились совсем засветло. Палатку закрыли ветвями и устроились с комфортом, какой только возможен в лесу.

Не знали одного, как убить время. В такую непогодь хорошо сидеть с интересной книгой или смотреть кино.

– Дед, расскажи-ка что-нибудь.

– Правда! Как ты золото искал.

– Только про самое опасное.

– Отстань, смола! – ворчал задремавший дед.

– Расскажи, дед.

– Расскажи.

– Отцепись, язви вас! Не хомутайтесь! – кряхтел старик, поворачиваясь на тулупе. – У меня к ненастью кости так и сверлит... Моченьки нету...

Но ребята прилипли, как назойливые мухи. Наконец, они его уломали.

– Робил я в те поры с Ефимушкой на Миасе, – начал он.

– С Ефимушкой? – недовольно протянул Федька, недолюбливавший за что-то этого постоянного спутника деда.

– Нет, дед, – перебил Тошка. – Ты лучше не про Миас расскажи, а как ты хищничал... Ты про хищников нам еще не рассказывал. Где?.. Хоть ты и не любишь...

Деда передернуло. Мягкость и улыбка сбежала с его лица, и резкая морщина перерезала лоб. Он долго молчал и хмурился.

Оживившиеся ребята и Ян ждали.

– Да, видно, придется, – сказал дед потом. – Ну, ин ладно, будь по-вашему.

Он повернулся поудобней на спину, подоткнул тулуп и положил руки под голову.

– Было это давно, – начал он, – что-то уж из памяти вышибло. Однако лет сорок назад... Помню, четвертуху тогда зараз раздавливал, и голова почесь не болела. А искал золота я тогда далеко... За тридевять земель, в тридесятом царстве, у китайцев. Как в сказке, за горами, за долами... Спервоначалу нанялся я по контрахту на прииски по Лене, в Восточной Сибири. Ну, законтрахтованный рабочий, известно... Нанялся – продался. Работай до другой зимы. Жилось нам на приисках тяжело, хуже, чем, пожалуй, крепостным. Работа чижелая, с четырех утра и дотемна.

– Сколько же это часов выходит? – поинтересовался Гришук.

– Часов четырнадцать-пятнадцать. Все припасы покупай обязательно в хозяйской лавке. Там обмеривают, обвешивают, продают втридорога. И управление обнаковенно еще водку дает. На такой работе приисковые водкой только и держатся. Проробил лет пять – привыкает и пьяницей становится. Бросить прииск нельзя: контракт, а за побег – сначала розги, а во второй раз – тюрьма. И так-то нам тошно. А тут и прошел слух, что на китайской земле хищники золото нашли, да такое, как в сказке. Чуть не поверх земли лежит. Так и сказывали: «Мох дери да золото бери!». Известно, Сибирь – золотое дно. Простой рабочий, ежели наймется, будто 25 рублей в день зарабливал... Ох, хлебна муха, что тут сделалось! Поднялась вся «летучка». Из Иркутскова, с Лены, из Читы, с Нерчинскова – кинулись все на Желтугу.

– Как теперь на Алдан? – спросил Федька.

– Куда! Больше!.. Чисто ошалели. Мужики с деревень побежали, хлеба оставили необмолоченными, рабочие потянулись с приисков... Ну, и мы... Как весной проведали это, решили бежать хищничать. Хуже, чем на наших приисках, не будет... Подговорил я товарища... Первую ночь мы шли, почесь, не останавливаясь. Выбрались на Енисейскую дорогу. Потом лесом возле нее шли двое суток. Оголодали, слабеть начали. И вдруг ночью натакались на костер. Ох, хлебна муха! Полиция! Кинулись мы от нее в реку, вплавь. И знали, что на смерть шли, да боялись, и в Желтугу больно хотелось. Вода весенняя, холодная, чуть не утонули. Выбрались, однако, на тот берег и – в лес. Бежим без памяти. Упадем, встанем и опять бежать. Сколь дней так проплутали. Замерли с голоду. Пройдешь десять шагов и садись отдыхать. Ну, думаем, отгуляли, смертынька пришла. Только однажды видим – полевой лук. Обрадовались, не знаю как. Поели. Спустились к реке. Ночью на берегу развели костер погреться. Сижу, задремал, видно. Гляжу и не верю: медведь! Поднялся на задние лапы, рявкнул и – на товарища. У меня, хлебна муха, ножа, как на грех, не было. Я – бежать! И жаль-то товарища и силов-то нету помочь... Спрятался, жду! Пришла ночь. Слышу стон. Подошел я... Ох, грех тяжкий! Не узнать! Изгрызай весь... Изладил я мало-мальски плот, посадил его, поплыли. Добрался с ним кое-как до первого зимовья, сдал людям лечить. На этом месте мне и фартнуло. Подошла как раз партия «летучки», на Желтугу тоже пробирались, я и двинулся с ними. И добрался-таки.

– Далеко она отсюда?

– От Камня? Верст... да тысяч десять будет. Желтугой прозывалась речонка, по китайской земле течет. От нашего Амура – верст тридцать пять. В пади она, в глухих дебрях, дорог кругом нет, никто там, кроме зверья, не живет. Копай себе, где хочешь и как хочешь. В первую очередь пробрались разными лесными трущобами «летучка» да артели рабочих и заняли лучшие места. А потом, как проведали... Ох, хлебна муха, и налетело народу! Промежду прочим, «вся шпана, сколь было в Сибири, сбежалась, тысяч десять: беспаспортные, воры, убивцы, беглые каторжники с Кары, – у них своя артель на Желтуге была, – буряты, татары, китайцы, «семейские»[22]. Густо... Речонка махонькая. В пади пошевелиться негде. Везде ямы, в них народ копошится. Копаются и золото моют, всем хочется поскорей до богатства дорыться.

– А как работали, артелями? – спросил тихо Гришук.

– Артелями, знамо дело. Зимовьев понастроили, страсть. Цельный город. Больше 500... Жизнь пошла привольная, и вспомнить сейчас хорошо, аж не верится...

Лицо деда разгорелось по-молодому, и рассказ незаметно оборвался. Старик молча, задумавшись, глядел куда-то в ночную темноту, словно глаза его видели то, что произошло за десять тысяч верст отсюда десятки лет назад.

Много, должно быть, ярких картин ожило вдруг в его памяти.

– И, вправду, богатое золото нашли? – вывел его из задумчивости Федька.

– Не видывал такого, – ответил дед. – Надо правду сказать, как желтугинское, такого не видывал. Золотой пласт шириной сажен чуть не до ста, а толщиной, пожалуй, на сажень. И, можно сказать, поверх земли. Золото гнездами лежало, и самородки фунта по три, либо близ того. В первое время на прииске добывали по пуду в день.

– По пуду? Золота? – переспросил удивленно Ян.

Ребята вытаращили на деда глаза.

– Да, – с торжеством сказал дед. – Не вру, а истинная правда. Если на сто пудов приходилось пять золотников, считалось невыгодным, не работали. – Дед рассмеялся: – Вот как мы, желтугинцы! У нас на сто пудов полтора фунта золота приходилось.

– Ну-у? – недоверчиво загудели ребята.

– Капельки не соврал, – перекрестился дед. – Простой чернорабочий зарабливал 8 рублей в день. Ох, хлебна муха, не живать так!.. Полиции нет. Водкой кажин день хоть облейся... Пропил все, снова копай и опять пей. Никто не останавливает. Ну и жисть была! – Дед блаженно покрутил головой. – Как в раю.