Читать онлайн «Американский синдром». Страница 74

— Согласны ли вы, чтобы мы подвергли вас испытанию на «детекторе лжи»? — спросил Крейвенс.

— А почему бы и нет, мне нечего скрывать.

— Хорошо, мы отправимся сейчас же в наш офис, где находится полиграф Уинстона — Киллера. Машина внизу.

Грант невольно усмехнулся. Полиграф Уинстона — Киллера — так официально называется «детектор лжи». Киллер — значит «убийца». А допрашивать будут его, Гранта, единомышленника и лучшего друга Уинстона, по подозрению в убийстве Уинстона. С ума можно сойти…

Его короткая, но столь содержательная дружба с Беком началась с поиска правды, а окончилась вашингтонским моргом и «детектором лжи». Окончилась? Нет. Такая дружба — не умрет.

Специальные агенты ФБР подвезли Гранта к нью-йоркскому управлению ФБР, расположенному в высоком здании на углу 69-й улицы и Третьей авеню. Лифт стремительно поднял их на двенадцатый этаж.

С «детектором лжи» Гранту приходилось встречаться. Всех «зеленых беретов» допрашивали с помощью этого аппарата в Форт-Брагге во время курса испытаний на интеллектуальность и психоустойчивость. Тогда допрашивали специалисты из Си-ай-си — военной контрразведки из Главного штаба армейской контрразведки в Форт-Холабэрде.

Однако изобретателям криминалистической техники надо отдать должное: старый полиграф похож на новый, как велосипед на мотоцикл, нет, на космический корабль «Чэлленджер». К прежним его аппаратам, измеряющим пульс, давление крови, к кардиографическим приборам прибавились новые, фиксирующие ритм дыхания, потоотделение ладоней и даже тембр голоса. Говорят, на акустический анализ голоса возлагаются особые надежды нынешних пинкертонов. Это была вооруженная до зубов «машина правды», следящая за направлением взгляда, выражением лица, игрой лицевых мускулов. Одним своим видом сложный пульт управления этой дотошной машины, смахивающей на пульт управления космическими кораблями, разведчиками звездного пространства, с бесчисленными кнопками, регуляторами, рубильниками, штекерами, реостатами, рычагами, индикаторными лампочками, развязывал язык самому закоренелому и неразговорчивому преступнику. Проверяют с помощью полиграфа не только преступников, но и самих руководителей и агентов ФБР. Так сильна вера в «машину правды», более надежную, чем даже допрос под гипнозом. Вот бы сюда Джеффри Р. Мак-Дональда, доказавшего блестяще на процессе, что он владеет собой в совершенстве, умеет подавлять эмоции. Держись, Джон Грант, у тебя ведь есть что скрывать от ФБР, хотя никаких преступлений ты не совершил! От «детектора лжи» пахнет как в рентгеновском кабинете. Насквозь увидит тебя «машина правды», разглядит все твои секреты и секретики. Говорят, у ФБР и ЦРУ помимо электронных средств имеются специальные пилюли для воздействия на человека путем нужной им модификации его поведения. Проглотишь такую пилюлю и заговоришь как миленький. Так же действовала применявшаяся ЦРУ во Вьетнаме знаменитая «сыворотка правды» — содий пентатол…

Оператор полиграфа закончил «подсоединять» Гранта к «машине правды».

Однако, слава господу, его не заставили глотать пилюли, а сразу, попросив снять пиджак, усадили в кресло с подлокотниками — почти как кресло обвиняемого в суде, — наложили на бицепс левой руки резиновый шланг, надули его, прилепили электроды к запястьям. Держись, Джон Грант!

Вот нажал безликий оператор полиграфа какие-то кнопки, и вспыхнули лампочки, зазмеились зеленые спирали и загогулины на телеэкранах, со сдержанным, зловещим напряжением тихо загудели неведомые токи.

Крейвенс достал листок из какой-то важного вида черной папки с медным зажимом. Наверное, список вопросов. Повесил пиджак на спинку алюминиевого крутящегося кресла, засучил рукава.

Первый свой вопрос он рассчитал, как претендент на звание чемпиона по боксу, вознамерившийся нокаутировать противника с первого же удара:

— Знали ли вы о плане Бека взорвать Белый дом, конгресс, памятник Вашингтону и саркофаг с Неизвестным солдатом на Арлингтонском кладбище?

Сначала мозг Гранта отказывался понять этот вопрос. Казалось, он впал в кататоническое состояние. И вдруг он издал дикий, гомерический хохот. Стрелки детектора запрыгали во все стороны. Детективы Крейвенс и Янкелевич смотрели на Гранта как на сумасшедшего.

— Напрасно вы так, — с глубоко оскорбленным видом произнес Крейвенс. — Мы с вами не шутки шутим. Сейчас, когда терроризм и вандализм бесчинствуют по всему миру, как никогда прежде, нельзя быть слишком осторожным. Один злодей бросается с молотком на Пиэту в Ватикане, другой отпиливает голову статуи Русалки в гавани Копенгагена, третий, прибыв с компанией из Пуэрто-Рико, стреляет в конгрессе, как по куропаткам, по избранникам народа, четвертый руководит налетом на священную мечеть в Мекке… Почему бы пятому, чтобы привлечь внимание к своему делу, не взяться за главные наши национальные святыни. Извольте-ка отвечать на поставленный вам вопрос!

— Спросите меня что-нибудь полегче, — сжалился над агентом Грант.

Вопрос. Так вы ничего не знали о диверсионных планах Бека?

Ответ. Не знал, потому что их никогда не существовало в природе. Поймите вы, Бек был патриотом. Настоящим патриотом!

Вопрос. Что для одного патриотизм, для другого измена. Коммунисты тоже уверяют, что любят Америку. То, что вы якобы ничего не знали о планах Бека, еще ровным счетом ничего не доказывает. Все зависит от точки зрения: вам казалось, что подпольного совещания в «Уиларде» не было, а оно состоялось, о чем наглядно свидетельствуют фотографии, а также магнитофонные записи. Сегодня совершенно необязательно, чтобы заговор, измена оформлялись подписками, протоколами, сопровождались писаниной. У Бека же был даже свой печатный орган, и одно это уже свидетельствует о его далеко идущих целях. В то же время этот его бюллетень был для него хитроумной крышей: вот, дескать, я весь тут, весь на виду, а это был айсберг почище Элсберга! Неужели вы и впрямь считаете, что диссидент Бек был патриотом Америки?

Ответ. Несомненно. Так же, как и Том Пейн. Как-то Уин сказал мне: «Я могу работать в контексте лишь своей страны во имя ее блага». Вот какой это был человек!

Вопрос. Какие мотивы могли быть для убийства такого человека?

Ответ. Мотив один: как гласит поговорка, мертвые не болтают языками. Не рассказывают сказок. Вот почему убили Чиена те восемь «зеленых беретов».

Вопрос. Кто же хотел заставить замолчать Бека?

Ответ. Тот, кто считал его зловредным диссидентом, изменником, но не решался сделать это законным путем, не надеялся на закон. Увы, Уинстон Бек тоже не слишком надеялся на него.

Вопрос. Подозревал ли кого-нибудь Бек в посягательстве на его жизнь?

Ответ. Тех, кто устраивал незаконные обыски в его офисе и дома, тех, кто прислал ему письмо-бомбу, кто выслеживал его, кто взорвал детонатор у него под капотом, кто подсыпал ему яда в больнице…

Вопрос. Знал ли Бек, кто угрожает его жизни?

Ответ. Знал.

Вопрос. Кто же?

Ответ. Сами знаете.

Вопрос. Кто же?

Ответ. ЦРУ. Расшифровать вам? Центральное разведывательное управление. И если бы я был исполнителем его приказа у клуба «Чеви Чейс», я не сидел бы сейчас здесь.

Вопрос. Почему вы озлоблены против ЦРУ?

Ответ. Потому, что слишком много зла причинило оно и продолжает причинять стране и народу.

Вопрос. А вам лично?

Ответ. Меня «фирма» послала на смерть в тыл Вьетконга во Вьетнаме.

Вопрос. Как же вы намерены свести с ней счеты?

Ответ. По возможности сохранив Белый дом, Капитолий и все остальное. Только законными путями.

Вопрос. Какими же?

Ответ. Пока мне нужно найти работу, а потом уж я буду думать о том, что мне делать с «фирмой».

Вопрос. Пишете ли вы книгу, критически освещающую деятельность ЦРУ?

Ответ. Пишу.

Вопрос. Эта книга и привела вас к Беку?

Ответ. Да.

Вопрос. Вы хотели опубликовать отрывки из нее у Бека в бюллетене?

Ответ. Речь шла о возможной его рецензии на нее, но выход ее задержался.

Вопрос. Почему?

Ответ. Я отказался ее переделать.

Вопрос. В чем вы обвиняете ЦРУ?

Ответ. В том же, что и восемь комитетов и комиссий, подкомитетов и подкомиссий конгресса, но на основе личного опыта во Вьетнаме.

Вопрос. Собираетесь ли вы и дальше работать над этой рукописью?