Читать онлайн «Чертова дюжина контрразведки». Страница 9

29 марта Сыпачеву поступил звонок. Разговор продолжался чуть больше минуты. В ходе него собеседник предложил в тот же день проехать в город Химки Московской области и встретиться у магазина IKEA. Сыпачев согласился и, когда наступил вечер, направился на встречу. По пути он несколько раз менял маршрут и осуществлял проверку, пытаясь выявить за собой наружное наблюдение. Эти его действия подтвердили предположение контрразведчиков о том, что Сыпачев направляется не на прогулку, а на явку с американским разведчиком.

Около магазина IKEA его поджидал Дуглас, установленный разведчик американской резидентуры в Москве. Разговор между профессионалами занял несколько минут: каждый знал, чего хотел. Денег, на которые так рассчитывал начинающий агент Сыпачев, он не получил — их предстояло отработать. В конверте, что незаметно перешел в его руки, лежали первое шпионское задание и инструкция о порядке постановки сигнала готовности к выходу на очередную явку для передачи собранной информации.

В выборе способа связи и обмена шпионскими материалами с Сыпачевым американская разведка не стала оригинальничать. Ее страсть к тайникам и необъяснимая привязанность к московским фонарным столбам и стенам были хорошо известны российской контрразведке еще со времен разоблачения предателя Пеньковского. Тогда тоже для организации связи с ним, а в последующем и с рядом других агентов, наставники из ЦРУ и британской разведки МИ-6 также использовали фонарные столбы, троллейбусные остановки и предметы дамского туалета.

В тот день, 29 марта, на встрече у магазина IKEA американский разведчик не стал перегружать инструктажами вновь завербованного, но уже достаточно искушенного в тайных делах агента, а сразу перешел к делу. Он поручил Сыпачеву подготовить данные, касающиеся конкретных подразделений ГРУ и их функционального назначения, собрать установочные и характеризующие данные на отдельных руководителей и ведущих сотрудников, подтвердить принадлежность ряда армейских офицеров, находящихся в командировках за границей, к кадровому составу российской военной разведки и т. д.

В заключение явки Дуглас, ссылаясь «на неоценимую помощь Александра» и выражая особую заботу «о его личной безопасности», предложил отказаться от личных встреч и перевести «отношения на более конспиративную основу». Сыпачев согласился. И они договорились: дальнейшую связь поддерживать через тайник. К тому времени резидентура ЦРУ успела проработать несколько вариантов и в качестве наиболее оптимального остановилась на пешеходном переходе, проходившем над железной дорогой неподалеку от станции метро «Студенческая». Сигналом о закладке тайника должна была служить метка красного цвета размером в пятнадцать сантиметров, выполненная на бетонном фундаменте дома 17 по улице Минской.

После этой встречи с американским разведчиком с души Сыпачева словно камень свалился. Он посчитал, что контрразведчики проморгали ее. Возвратившись на службу, он рьяно взялся за выполнение задания. Уже к 3 апреля им были исписаны два стандартных листа. В них содержались совершенно секретные и секретные сведения, раскрывающие принадлежность ряда армейских офицеров к военной разведке, данные о ее агентах, а также о ряде операций ГРУ, проводимых за рубежом.

Что думал и испытывал в те минуты Сыпачев, когда вносил в свой «черный» предательский список тех, с кем прослужил не один год и у кого в гостях чувствовал себя как дома? Стыд?! Угрызения совести?! Вряд ли. К тому времени их заменили деньги.

3 апреля 2002 года жена Сыпачева, отправляясь на работу, не нашла своей губной помады. Это он, давно изменивший семье, а затем и родине, стащил ее, чтобы поставить метку-сигнал для американской разведки о своей готовности к закладке в тайник собранной информации. В двадцать один час его рука вывела на бетонном основании дома 17 по улице Минской жирную красную черту, как и было предписано в шпионской инструкции, длиною 15 сантиметров. Черту, которая теперь уже навсегда отрезала Сыпачева от коллег по службе и достойной жизни.

Сигнал не остался без внимания российской контрразведки. На следующий день разведчики наружного наблюдения зафиксировали появление у дома 17 по улице Минской сотрудников американской резидентуры. Они сняли сообщение своего агента, а контрразведчики «сняли» их. Оперативная фильмотека пополнилась еще одним доказательством шпионской связи Сыпачева с иностранной спецслужбой. С того часа операция по пресечению его преступной деятельности перешла в решающую фазу.

Военным контрразведчикам и их коллегам из других управлений ФСБ предстояло решить несколько сложнейших задач. Они не должны были допустить перехода в руки американской разведки собранной Сыпачевым секретной и совершенно секретной информации, которая могла нанести серьезный ущерб внешней безопасности России. И одновременно им необходимо было не пропустить тот единственный момент — закладку тайника шпионом, чтобы не дать ему выйти «сухим из воды»: взять его с поличным. Поэтому в оперативном штабе до глубокой ночи снова и снова выверяли каждую деталь операции.

Наступило 4 апреля 2002 года. С раннего утра ряд оперативных технических служб ФСБ и группа захвата были приведены в повышенную боевую готовность. Члены оперативного штаба управления операцией заняли свои места на командном пункте. Поступили первые сообщения от разведчиков наружки о результатах наблюдения за поведением Сыпачева и установленных разведчиков американской резидентуры в Москве: они говорили о том, что в ближайшие часы возможны закладка и выемка из тайника шпионской информации.

Теперь уже оперативная техника и разведчики наружного наблюдения контролировали каждый шаг Сыпачева. Тот пока вел себя ровно, и только ближе к вечеру в его поведении стали заметны признаки напряженности и нервозности. В оперативном штабе приготовились к проведению заключительного этапа операции — захвату американского шпиона с поличным. Действия Сыпачева говорили о том, что до ее завершения оставались считанные минуты. Он, петляя и путая следы, выходил на тайник.

Поезд метро сбросил скорость, медленно подкатился к платформе на станции «Студенческая» и остановился. Двери вагона бесшумно разъехались, и шумная стайка студентов вынесла Сыпачева к эскалатору. Разведчики наружного наблюдения сосредоточились и не спускали с него глаз, стараясь не пропустить момент сброса информации. Поблизости, подобно стае стервятников, кружили американские разведчики, они тоже нацелились на тайник.

Группа захвата подтянулась вплотную к Сыпачеву. Отсчет времени уже шел на секунды. Камеры скрытого наблюдения фиксировали каждое движение и жест шпиона. В оперативном штабе напряжение достигло своего предела. Глаза всех были прикованы к серой тени на экране монитора, которая плыла и двоилась в вечерних сумерках. Команда «Захват!» витала в воздухе.

Сыпачев не подозревал, что до конца его последней «операции» и позорного финала осталось совсем немного. Избегая яркого света фонарей, он осторожным шагом крался по улице к переходу над железной дорогой. Там, в щель между бетонным забором ограждения и первой ступенькой, ему предстояло запихнуть полиэтиленовый пакет со шпионской начинкой.

Впереди показалась горбатая ферма моста. Сыпачев бросил нервный взгляд на часы. Стрелки показывали ровно двадцать один час. Подошло время закладки тайника. Он действовал четко, по инструкции американской разведки: встав на первую ступеньку перехода, вытащил из кармана пакет и торопливо сунул в темную щель. Груз предательства, все это время давивший на него невидимым прессом, будто свалился с плеч.

Сыпачев распрямился и сделал шаг. В следующее мгновение его припечатали к стене: группа захвата ФСБ действовала молниеносно. Обмякшего, словно мешок, американского агента подхватили под руки и повели к машине. Потом, когда прошел шок, он еще пытался откреститься от шпионской деятельности, но под грузом предъявленных вещественных доказательств вынужден был дать признательные показания.

Следствие по уголовному делу в отношении Сыпачева, обвиняемого по статье 275 УК РФ «Государственная измена», длилось семь месяцев. Последняя точка в нем была поставлена 11 ноября 2002 года. Московский окружной военный суд признал Сыпачева Александра Евгеньевича виновным в покушении на государственную измену и, учитывая его глубокое раскаяние и активное содействие следствию, приговорил к восьми годам лишения свободы. В соответствии со статьей 48 УК РФ он был лишен воинского звания «полковник». Еще один иуда-изменник получил по заслугам.

Испания и Мадрид встретили ведущего сотрудника российской резидентуры ГРУ Генерального штаба Российской армии Сергея Скрипаля ласковым солнцем и ярким южными красками. После России и Москвы, мучительно больно переживавших социально-политические потрясения начала девяностых годов и предпринимавших титанические усилия, чтобы выбраться из жесточайшего кризиса, здесь, в Испании, он оказался на празднике чужой жизни. Ветер политических и экономических перемен стал попутным для испанской каравеллы, освободившейся от балласта франкизма, и она на всех парусах понеслась вдогонку за преуспевающими и благополучными соседями Францией и Италией.