Читать онлайн «Тайна рейса МН-17». Страница 77

Растворить правду в океане лжи — одна из задач прикрытия. Наличие противоречий, давление ведущих СМИ, привязка патриотизма к определенному изложению события и многое другое направлены на снижение интереса к теме. Потом формируется равнодушие на фоне усталости от повторения. И, когда тема кажется забытой, вновь возникают публикации, которые окончательно фиксируют у обывателя правильную трактовку событий. На этом ставится точка. В таком плане и продвигалась реализация проекта прикрытия.

Сам проект «Самолет», как считал Полковник, завершился успешно, если не считать самодеятельности украинских военных и силовиков в заключительной стадии проекта. Он понимал, что проекту оказана огромная поддержка с подключением нужных и влиятельных дипломатов, чиновников, военных и разведчиков. И в этом непосредственная заслуга Майкла и его когорты.

Изначально Полковник считал, что поручение Нидерландам возглавить международную комиссию по авиакатастрофе — большая удача Майкла, свидетельствующая об уровне влияния его и людей его окружения на политику руководителей государств. Малайзия, чей самолет был сбит и чьи граждане погибли, имела больше оснований возглавить комиссию, чем Нидерланды, но ее полностью отстранили, указав на место. Наивный обыватель вряд ли догадывался о компромиссах и политическом давлении, позволившем исключить Малайзию из комитета по расследованию, куда вошли Нидерланды, Австралия, Бельгия и Украина.

Пределом политического давления людей Майкла Полковник считал отстранение от расследования ИКАО, Международной организации гражданской авиации, которая с 1948 года является специализированным учреждением ООН. Полковник не знал, кто предложил отстранить ИКАО, но сделано это было со знанием дела и, возможно, виновника крушения MN 17. Исключение ИКАО позволяет комиссии не придерживаться четырехтомного документа — Приложения 13 Чикагской Конвенции о международной гражданской авиации, подробно регламентирующего ход расследования авиакатастроф. Более того, подписание членами комитета по расследованию секретного пакта позволяет наложить вето на публикацию определенной информации. О наличии такого пакта сообщили в конце августа голландские СМИ, включая государственную радиостанцию NOS.

Безусловно, голландское правительство, возглавляемое Марком Рютте, не по своей воле оказалось участником столь сложной политической игры. Но оно готово тормозить расследование, скрывать документы, но только не ссориться с США и ЦРУ, прикрывающими истинного виновника катастрофы. Участие голландской спецслужбы на начальном этапе проекта усиливало давление на премьер-министра, вынужденного скрывать косвенное участие собственной структуры в крушении MN 17.

Звонка от Саманты, которого Полковник ждал, все еще не было, и это заставляло его нервничать. Где-то глубоко в подсознании циркулировала мысль, что она может и не позвонить. Он отвергал подобное событие, поэтому пытался себя чем-нибудь отвлечь. На этот раз он спустился на кухню, где открыл еще бутылку пива. Холод стеклянной бутылки передался руке, а потом, после глотка пива, и голове. Возможно, из-за этого коварная мысль перестала тревожить. Полковник удобно расположился на диване, вытянул ноги. После второго глотка к нему вернулось желание подвергнуть анализу события уходящего года.

Как мужчина, конечно, он должен был считать достижением года знакомство с Самантой, их почти совместную жизнь, прерываемую ее отдельными наездами в собственную съемную квартиру, за которую она платила некой бабушке, живущей на ранчо.

Но он был профессионалом, никогда не ставившим достижения личной жизни выше профессиональных. Для людей такого типа личная жизнь является приложением к профессии, а не наоборот. Такова судьба этих людей. И Полковник это понимал, понимал, сколько радости жизни он теряет, но ничего изменить не мог и не хотел, боясь, что изменения разрушат основу, на которой строится его личность.

Итоги проекта «Самолет» он давно подвел и ничего нового добавить не мог. А вот с проектом прикрытия стояло разобраться, поэтому Полковник предался анализу. И этот анализ доставлял ему удовольствие, ему льстило, что все его расчеты и предположения оправдались и осуществились.

Как и предполагал Полковник, свидетель, о котором писала российская газета «Комсомольская правда», дал показания Следственному комитету России. Следователи с помощью полиграфа подтвердили показания свидетеля. Свидетель видел то, что должен был видеть по запланированному Полковником плану. Версия о Су-25 становилась главной, уводя в сторону редкие напоминания о возможном участии истребителя Су-27.

Более того, наличие свидетелей на территории сепаратистов, упорно утверждавших, что видели штурмовик Су-25, вынудило министерство обороны России поддержать версию о Су-25.

Полковник улыбнулся, подумав, как его маленькая хитрость со штурмовиком, долго мелькавшим в районе падения MN 17, смогла убедить серьезных противников принять его ложную версию.

В детстве Полковник не понимал любителей розыгрыша, получавших удовольствие от процесса и результата розыгрыша. Но розыгрыш со снимком момента атаки истребителя Су-27 доставил ему удовольствие и от процесса, и от результата. Он с удовольствием вспомнил, сколько времени он уделил подбору нужного беспилотника. Дальше было просто — изменить временную программу, передать снимок нужному человеку, который передаст его честному человеку, а тот передает снимок другому человеку, который озвучивает наличие снимка — важной улики. Таким человеком, показавшим на центральном российском телеканале снимок атаки истребителем MN 17, стал ведущий программы «Однако» Михаил Леонтьев, получивший снимок от вице-президента Российского союза инженеров Ивана Андреева. Сам Андреев получил снимок от неизвестного ему человека, представившегося Джорджем Билтом, выпускником Технологического института Массачусетса. С этого момента началось подробное изучение снимка. В реальный снимок были заложены две неточности. Первая — время атаки, на что обратили все и сразу. Таким образом большинство сходу отвергло снимок, посчитав его фейком. Вторая неточность была более скрытой. Снимок беспилотника был представлен как снимок со спутника, что нарушало пропорции, поэтому при детальном учете пропорций взлетной полосы и размеров самолета выявилось несоответствие, что также приводило к мысли, что данный снимок является подделкой.

Полковник с помощью Ника несколько дней внимательно следил за обсуждением снимков в российской прессе и интернет-сообществе, получая удовольствие от того, что из-за его небольшого обмана подлинный снимок переводят в разряд фальшивок. Впервые он ощутил удовольствие, знакомое магам и фокусникам, имеющим возможность наблюдать, как публика следует за их ложными посылами.

Суть этой части прикрытия, как задумал Полковник, состояла в том, что в дальнейшем, даже если каким-то образом возникнет аналогичный снимок, он будет отвергнут сообществом как фальшивый.

Другой важный элемент прикрытия был связан со снимком, на котором запечатлен инверсионный след зенитной ракеты. Снимок был сделан в небольшом городке Торезе. Все маркеры, в принципе позволяющие указать место старта ракеты, были выдержаны правильно и в соответствии с планом Полковника. Легенда, подготовленная сотрудниками украинской спецслужбы, также соответствовала проекту — человек случайно снял, потом переслал другому, а дальше по накатанной практике. Отдельно выстраивалась линия фотографа — боясь за жизнь, он скрывается от сепаратистов, переезжает на территорию, подконтрольную украинским силовикам, дает показания представителям международной комиссии. Что дальше задумали сотрудники СБУ, Полковник не знал и особо не интересовался. Возможно, что этот человек исчез физически или поменял фамилию, если он был сотрудником СБУ. Но один маленький штрих смутил Полковника. По информации, распространенной украинцами, у фотографа изъяли фотоаппарат, а ему вручили новый. Вручить новый фотоаппарат — факт неприемлемый для представителей украинской власти. Понятно, что фотоаппарат — улика, но насколько нужно было его увозить, когда все, что нужно было знать об этом фотоаппарате, можно было получить в Киеве. И где этот фотоаппарат? Почему российские исследователи не обратили внимания на украинскую импровизацию?

На этом пришлось прекратить размышления из-за телефонного звонка. Полковник знал, это он чувствовал всем своим нутром, что звонит Саманта. Он этого хотел, он надеялся и не был готов принять другой вариант.

— Что делаешь? — нежно проворковала она.

— Жду.

— Кого или что?

— Кого жду, тот не может прийти, остается что-то ждать, — ответил Полковник, придав своему голосу немного тоски.

— Ждешь звонка?