Читать онлайн «Война на истощение». Страница 24

Вадим Алексеевич Кирпичев для людей осведомленных, которых даже в системе ПГУ КГБ СССР насчитывалось очень немного, слыл личностью весьма и весьма незаурядной. Трудно было поверить в то, что этот невысокий человек с типично интеллигентской внешностью, блестяще закончивший Московский институт востоковедения в начале 50-х годов, владеющий тремя языками, прошел войну не кем-нибудь, а десантником 103-й дивизии ВДВ, освобождавшей Австрию и Чехословакию. После разведшколы молодой и способный арабист попал в восточный отдел ПГУ и оказался в резидентуре КГБ в Египте.

Кирпичев был одним из первых разведчиков-аналитиков, сумевших разобраться в том, что из себя представляет режим Гамаля Абдель Насера по отношению к СССР, и познакомиться с египетским лидером лично. Он успел заблаговременно дать информацию в Центр по поводу тройственной агрессии против Египта в октябре 1956 года, что дало возможность Москве определить оптимальную политическую позицию. В ходе войны Центр регулярно получал от оперативного сотрудника резидентуры исчерпывающую и крайне необходимую информацию…

В 1958 году Вадим Кирпичев сопровождал президента Египта Насера в его первой поездке в Советский Союз, переводил беседы египетского лидера с Никитой Хрущевым. (Разумеется, ни тот, ни другой даже не догадывались о том, что умный и обаятельный переводчик является кадровым сотрудником ПГУ КГБ.)

В 1960 году, проработав в Египте шесть лет, Кирпичев вернулся в Москву, а спустя пару лет был командирован в Тунис в качестве резидента КГБ, откуда успешно организовывал операции по поддержке национально-освободительного движения в соседнем Алжире, боровшимся против французских колонизаторов. Затем, будучи начальником африканского отдела ПГУ, он побывал еще в нескольких арабских и африканских государствах. Проколов у него не было: нигде и никто не смог вычислить его принадлежность к разведке. Вадима Кирпичева все знали только как перспективного дипломата и прекрасного арабиста. Насколько же интеллект, помноженный на внешность (высоколобый очкарик с неспортивной фигурой) могут быть обманчивы!

…Каирский резидент ГРУ Сергей Иванов абсолютно не заблуждался относительно причин предстоящего приезда Кирпичева в Египет. Новый секретарь посольства СССР был именно тем профессиональным разведчиком, который, как никто другой из руководящих сотрудников ПГУ, сможет разобраться в сложнейшей обстановке противостояния Египта и Израиля, наладить оперативную работу, информировать военно-политическое руководство Советского Союза о любых (вплоть до мельчайших нюансов) телодвижениях Насера и его окружения как в сторону главного стратегического союзника, так и в направлении стран Запада.

Отдавая должное личности полковника Кирпичева, резидент Иванов, тем не менее, видел в нем главного конкурента-соперника. Что бы там ни говорили о единых высших целях и задачах обеих разведок, подспудно вопрос ставился так: кто быстрее и профессиональнее сделает дело? А в этом контексте военного атташе полковника Иванова более всего интересовал не американский самолет Ф-4 «Фантом» (который со дня на день должен был появиться в небе Египта), а Мирван Хасан, муж младшей дочери президента Насера, продолжавший контактировать с израильским Моссадом. Операция ГРУ под кодовым названием «Родня» оказывалась под угрозой срыва. Ведь «соседи» из ПГУ после приезда полковника Кирпичева обретут «второе дыхание». И вполне могут опередить резидентуру ГРУ…

У Валерия Озерова, являвшегося, несмотря на скромное майорское звание, практически правой рукой резидента ГРУ в Египте, имелись реальные возможности выхода на интересующих советскую разведку египетских офицеров. Он, выпускник ВИИЯ, опытный арабист, неплохо знал многих переводчиков, работающих в стране. А кто, как не они, «глаза и уши» военной разведки, находящиеся в непосредственном контакте с местными офицерами и генералами в частях и штабах, могли стать ниточкой для установления нужных связей. Или, по меньшей мере, стать источниками информации. Информации, которой так не доставало резидентуре ГРУ. Тем более, в условиях довольно жесткой конкуренции с комитетскими «соседями». Озеров, как и его коллеги по конторе, давно понял, что декларируемая дружба с так называемыми «соседями» не более чем миф. Относительно дружеское общение с ними возможно лишь на личностном уровне, да и то с оговоркой. Ведь каждый себе на уме: думает, в первую очередь, о должности и звании, от которых зависят все его блага в будущем. Что предполагает, естественно, благополучие семьи, а это: и престижная квартира в Москве, и шикарная дача в ближнем пригороде, и… Да что там говорить — в конце концов, служебная командировка на несколько лет в любое западноевропейское посольство — из той же «оперы».

Что касается местной разведки и контрразведки, то якобы дружеские контакты с ними, обусловленные войной с Израилем, никого из «грушников» в заблуждение никогда не вводили. У них всегда была и продолжается сейчас тайная война со всеми: и с Моссадом, и с египетским мухабарат, и с американским ЦРУ, и с британской МИ-5… Короче, со всеми спецслужбами мира. Такая уж у военной разведки работа.

Впрочем, контрразведывательный режим местных спецслужб в отношении советских «братьев по оружию» был довольно мягким. «Наружка», по крайней мере, особенно не докучала. Даже установленные разведчики, включая резидента Иванова, чувствовали себя в Египте достаточно вольготно. Война с общим сионистским врагом — и этим все сказано!

…Переводчики гуляли на вилле СВС в Гелиополисе. Это было трехэтажное здание с садиком, небольшим летним кинотеатром и открытым кафе. Пили белое местное вино, выбранное из-за его дешевизны. Вино оказалось коварным: после пары-тройки стаканов этого «сухаря» на каждого языки молодых парней, разморенных не прекращающейся жарой, развязались. И понеслось… И было наплевать переводчикам, приехавшим на побывку из разных секторов Суэцкого канала, где они испытали на себе бомбежки и артобстрелы, видели кровь и смерть, дышали дымом пожарищ, подвергались атакам полчищ блиндажных клопов и блох, изнывали без воды и нормальной пищи, — наплевать буквально на все и на всех: на сотрудников аппарата генерала Катушкина при галстуках, на кажущуюся шикарной после пустыни обстановку виллы с библиотекой на втором этаже и какими-то еще неизвестными им помещениями; на людей, сидящих на скамейках кинотеатра в ожидании фильма; даже на женщин, фланирующих в саду с разговорами, скорее всего, о шмотках и сертификатах… В общем, на вилле гуляли фронтовые переводчики. И, несмотря на бесшабашное поведение парней, если не все, то многие, наверное, догадывались, откуда они приехали, и поэтому даже не пытались их задевать.

— Представляете, мужики, — талдычил подвыпивший лейтенант-двухгодичник, враз поседевший, когда его вместе с советником и парой арабов взрыв бомбы похоронил в блиндаже, и их всех с огромным трудом откопали спустя несколько часов. — Нет, вы представляете, меня обещали представить к медали «За боевые заслуги». — Он хлебнул вина, неумело закурил. Пальцы заметно дрожали. — У меня одного оказалась свободная рука, я и рыл ею землю… — Он показал всем ободранную до локтя руку, разукрашенную арабским аналогом йода. — Седой стал, правда…Хрен с ними, седыми волосами, зато живой…

Коллеги-переводчики слушали парнишку, не перебивая. До сих пор еще никому из них такого испытать, к счастью, не удалось.

— Да ладно тебе, старик. Не вспоминай, бывает, — сказал кто-то. — Выжил, и слава Богу. Давай, за это и выпьем!

Лешка Агарышев с энтузиазмом потянулся к стакану, кто-то спросил, где туалет. Взяли еще вина. Закуски никакой не было, экономили. Да и какая закуска нужна к сухому вину с кубиками льда? Жарко ведь!

— Может, книгу взять в библиотеке? — спросил Витя Сажин.

— Во, Сажа дает! — удивились ребята. — Ты еще в кино сходи, читатель!

И все начали безудержно ржать. Но мысль о книге, для Виктора, видимо, была настолько серьезной, что он встал и, пошатываясь, направился к дверям виллы. Переводчики проводили его кто укоризненным, а кто понимающим взглядом. Читать на канале действительно было нечего, кроме изредка попадавшей в подразделения фронтовой газетенки, в которой самым интересным был раздел «Изучаем язык врага» с фразами на иврите: «Руки вверх!», «Сдавайся!», «Твое имя, звание, номер части?» и т. п.

— Здорово, ребята! — сказал Озеров, подойдя к столу загулявших переводчиков.

— А, Валерий Геннадьевич! Здравствуйте! — вразнобой ответили знавшие его по институту офицеры. Только рано поседевший двухгодичник непонимающе уставился на высокого, стройного мужчину в очках в тонкой золотистого металла оправе.

— Отдыхаете? — поинтересовался Озеров, глядя на заставленный пустыми бутылками стол и пепельницы, до предела заполненные окурками.