Читать онлайн «Сибирский триллер Том 2». Страница 65

   Черноусов почесал затылок — араб ведь не поймёт, почему нельзя прикупить немного спор сибирской язвы с отчетами о результатах секретных исследований. У них там, на Ближнем Востоке, всё продаётся и покупается, а у нас вечно всё не так, как у нормальных людей!

   Их с Рахметом и Камалем сюда направил лично иорданец Мохаммад Фатхи, эмиссар какого—то бен Ладена, с заданием достать споры сибирской язвы. Кто такой этот бен Ладен, Черноусов не знал, но Рахмет ему рассказывал, что это очень серьёзный и уважаемый человек из Саудовской Аравии, миллиардер, который выделяет большие деньги на освободительную борьбу чеченского народа.

   Разговоры о борьбе чеченского народа под руководством арабов за свою независимость казались Черноусову несерьёзными. Независимость от кого? Если платит Саудовская Аравия, следовательно, она оплачивает зависимость от неё. Как говорится, кто платит, тот девушку и танцует. Однако делиться своими мыслями с Рахметом опасно — может сдать тому же Хаттабу, жестокость которого шокировала: при расправах с пленными тот глумился над ними, отрезая уши, носы и снимая скальпы, хотя и очень религиозен.

   Все эти действия фиксировались на видеопленку и говорили, что Хаттаб использует видеоматериалы в качестве отчетов о своей практической деятельности для получения финансовых средств из мусульманских зарубежных организаций. Знающие люди рассказывали, что Хаттаб, сбрив бороду, под прикрытием документов журналиста одной из арабских газет, эти видеозаписи вывозил за границу и возвращался с крупной суммой денег в валюте.

   Один из боевиков Шамиля Басаева, чеченец по имени Руслан, выходец, как и Шамиль, из тейпа "Ялхорой", утверждал, что Хаттаба финансируют фонды Саудовской Аравии, Арабских Эмиратов, Катара, Иордании и Турции. Только вот людям Басаева от этих щедрот мало что перепадает. А ведь действительно, если столько источников финансирования, то почему именно через арабов, а не напрямую бойцам сопротивления?

   С Русланом, ставшим недавно Махмудом, Черноусов познакомился в январе, когда отмечали тридцатилетие Шамиля. Отмечали весьма скромно — как объяснил Руслан, оказавшимся очень подкованным человеком по части религии, в исламе дни рождения иногда и вовсе не отмечают, в то время как даты смерти, обычно трактуемые как рождение для вечной жизни, справляют более торжественно. Руслан, он же Махмуд, уговаривал Черноусова принять ислам, так как православных в отряде быть не должно.

   — Учение христианской церкви во многом расходится с Евангелием, — проводил с ним разъяснительную работу Руслан—Махмуд. — Например, духовное сословие, монашество, иконы. В самой же Библии очевидны расхождения между Старым и Новым Заветами: если в Ветхом Завете Бог Един, то в Новом Завете он уже в трех лицах. Если в Старом Завете — культ семьи, то в Новом — отказ от заботы о ней. А учение об искупительной жертве Иисуса Христа, да будет мир ему! вообще, не выдерживает никакой критики. Причем только в 325 году Никейский собор постановил, что Иисус — бог. То есть, три столетия он богом не был, а потом вдруг стал! Разве это серьёзно? Ислам же признает только единого Бога, и в нём нет святых и второсортных людей, как в христианстве. Ещё одно из многочисленных достоинств ислама в том, что он не делит людей по расовым и национальным признаком. В исламе все равны! Лев Толстой говорил: "Магометанство стоит несравненно выше церковного православия. Если человеку поставлено два выбора: держаться православия или магометанства, то для всякого разумного человека не может быть сомнения в выборе, и всякий предпочтет магометанство, с признанием одного догмата — Единого Бога и Его Пророка, вместо того сложного и непонятного в богословии — Троицы, искупления, таинств, святых и их изображений, сложных богослужений...". А русский философ Владимир Соловьев, который высоко оценивал роль Пророка и ислама в человеческой цивилизации, утверждал: "Ислам еще будет если не развиваться, то распространяться, так как духовное молоко Корана нужно человечеству...". Как правильно отметил Иван Бунин: "Проклят тот, кто велений Корана не слышит!".

   — Откуда тебе всё это известно? — изумился Черноусов. — Я такую информацию нигде не встречал.

   — Не встречал, потому что не интересовался этим. А я не потому мусульманин, что родился чеченцем, а потому, что ислам истинная религия, несущая миру высокие духовные ценности. И многие интеллектуалы, познакомившись и осмыслив Коран, принимают ислам.

   Руслан приводил многочисленные примеры, и Черноусов, к своему удивлению, узнал, что не только боксер Мохаммед Али принял ислам, но и Иоганн Вольфганг Гете в конце жизни признавал себя мусульманином, да и многие другие известные люди.

   — Принять Ислам очень легко и просто, — убеждал его Руслан. — Необходимо, чтобы произнесенные тобою публично и вслух на родном или на арабском языке формулы свидетельства веры — шахады, слышали минимум два свидетеля—мусульманина: "Я знаю, верю всем сердцем и подтверждаю на словах, что нет божества, кроме Единого Создателя Аллаха. Я знаю, верю всем сердцем и подтверждаю на словах, что Мухаммад — раб Аллаха и Его последний Посланник".

   Черноусов и сам задумывался о том, что лучшим выходом из его сложного положения будет принятие ислама. Тогда ему не грозит выдача российской прокуратуре, объявившей его во всероссийский розыск по ложному обвинению в предумышленном убийстве, хотя он никого никогда и пальцем не тронул. Познакомившись с одной девушкой, в первый же вечер пошел с нею на вечеринку к её подруге и там двое парней, напившись, повздорили из—за какой—то девчонки. Завязалась драка, и один другого ударил ножом. Черноусов бросился их разнимать, забрал нож и в этот момент в квартиру ворвался милицейский патруль, который вызвали соседи, услышав истерические крики девушек.

   Задержали его с окровавленным ножом в руке, а действительный виновник оказался сыном районного прокурора. Парень с ножевым ранением скончался через несколько часов, не приходя в себя, и девушки подтвердили, что убил его именно Черноусов. В милиции, как он потом понял, ему специально создали условия для побега, с тем, чтобы его виновность не требовала доказательств.

   Теперь ему податься некуда, кроме как быть в отряде чеченских боевиков, доказывая им свою преданность. Однако они вряд ли будут ему доверять, если он не примет мусульманство. Хотя ислам — религия какая—то странная. С одной стороны все время твердят о духовных ценностях этой религии, но, с другой стороны, что же это за такие высокие духовные ценности, если их послали сюда за спорами сибирской язвы? Использование спор в качестве биологического оружия может принести жуткие несчастья — ведь сибирская язва, в отличие от политиков, не фильтрует людей ни по национальности, ни по вере. Губит всех подряд.

   Однако даже подумать страшно, что его ожидает, если они не привезут споры.

   — Попробуешь финтить, секир башка будет, — погрозил ему пальцем Абубакар, ближайший сподвижник Хаттаба и руководитель "Абубакар—лагеря" [28].

   Черноусов не сомневался: с ним расправятся с такой же жестокостью, как и с пленными федералами. Поэтому добыть споры надо во что бы то ни стало. Но всё пошло не так, как планировалось. Уже несколько дней невозможно дозвониться Смолину, который их сюда привез: или номер телефона поменялся или просто трубку не берет. А мужик бандитского вида, который их устроил к бабке на постой и вывел на институт микробиологии, тоже куда—то запропастился. Не заладилось дело, хотя вначале, вроде бы, всё шло хорошо.

   Они возвращались к пославшему их Камалю с тяжелым сердцем и застали его сидящим на табуретке в летней кухне. Он прикладывал компресс из свежего листа капусты к огромному синяку на левой челюсти: сегодня утром, в городе его избила стайка подростков—скинхедов, приняв, очевидно, за кавказца. Били кулаками и ногами и вообще могли убить, если бы не вмешались проходившие мимо женщины. А со Смолиным, к которому шел, так и не встретился.

   Синяк приобретал уже желтоватый оттенок, опухоль не спадала, и рёбра так болели, что больно даже вдохнуть. Никакого оружия при нем не было, поэтому оказать скинхедам сопротивления толком не смог, хотя проходил трехмесячную подготовку в лагере близ Варсаджи в Афганистане. Стыдно кому—то признаться, что его, известного оперативника по кличке Абу Хусейн, избила какая—то шпана!

   Скинхеды напали неожиданно, да и тоже прошли, очевидно, специальную подготовку — во всяком случае, махали ногами и кулаками так, как будто на спарринге таэквондо. На свидание со Смолиным он уже не пошёл — избитый, едва добрался до избы в поселке, где они жили, и решил, что надо поскорее обзавестись оружием. Смолин обещал им достать три пистолета, но ни его, ни пистолетов они так и не увидели. Камаль жалел, что согласился на его предложение лететь в Сибирь самолетом, поддавшись на обещание обеспечить их оружием здесь. Он недоумевал, куда мог деться Смолин и где искать Черкашина, бандита по кличке Чалдон, который их здесь поселил. Оба куда—то исчезли, испарились, и теперь доставать оружие придётся им самим.