Читать онлайн «Московский вектор». Страница 50

Нестеренко пожал плечами. В конце концов, это было не его решение. Подойдя к ближайшему пульту управления, он снял трубку с засекреченного телефона и твердо велел ответившему оператору:

– Генерал-полковник Нестеренко. Свяжите меня с Кремлем. Я должен срочно побеседовать с президентом.

На орбите

На удалении четырехсот километров от морей и коричнево-зелено-белой суши Земли российский метеорологический спутник, официально зарегистрированный как «Космос-8Б», двигался со скоростью двадцать семь тысяч километров в час по обычной эллиптической орбите. В действительности же это был носитель оружия с кодовым названием «Паук-12». Когда спутник пролетал над побережьем Африки, его высокочастотная ретрансляционная антенна начала принимать новые программы для бортовых компьютеров.

Через шестьдесят секунд по окончании приема «Паук-12» активизировался.

И выпустил в космическое пространство несколько небольших ракет. Медленно продвинувшись вперед по заданному курсу, цилиндрический спутник повернулся тупой носовой частью к отдаленной дуге земного горизонта. И снова выпустил оружие.

Шесть противоспутниковых боеголовок, метя точно в цель, медленно полетели в сторону Земли. Когда они отдалились на несколько километров, «Паук-12» выполнил последнюю запрограммированную команду. Самоуничтожился, разлетевшись от взрыва на мелкие куски.

Взорвались и шесть боеголовок, заполнив пространство вокруг градом из тысяч остроконечных титановых частиц. Убийственная туча двинулась вперед на скорости более семи километров в секунду.

Опустившись за сорок пять секунд на триста километров, облако пересекло орбитальную траекторию «Лакросса-5» – одного из двух летающих вокруг Земли американских спутников-шпионов, оснащенных системой индикации РЛС с синтезированной апертурой.

Главный испытательный космический центр

– По «Лакроссу-5» нанесен удар, – ликующе доложил Баранов, получив новость от одного из офицеров-наблюдателей. – Согласно предварительной оценке, американский спутник-шпион полностью уничтожен.

Генерал-полковник спокойно кивнул.

– Соедините меня с командующим космическими силами США. Скажу ему, мол, мне искренне жаль, что в результате непредвиденной аварии на нашем метеоспутнике «Космос» им пришлось понести столь серьезные потери. И, разумеется, извинюсь.

– Полагаете, американцы вам поверят?

Нестеренко пожал плечами.

– Может быть. А может, и нет. Главное в том, что заменить спутник в ближайшее время у них не получится. А нам очень скоро будет наплевать, чему они верят, а чему нет.

Белый дом

Было раннее утро, когда агент секретной службы ввел Фреда Клейна в Восточный кабинет Кастильи – царство старых книг, копий с работ Фредерика Ремингтона и фотографий с видами Нью-Мексико. В окружении любимых вещей президент отдыхал от более помпезных мест Белого дома с их неизменным напряжением и суетой.

Кастилья сидел в большом глубоком кресле, угрюмо просматривая сводки разведчиков. На столе стоял завтрак, к которому президент еще и не притрагивался.

– Присаживайся, Фред.

Клейн опустился во второе кресло.

Кастилья отложил стопку бумаг и взглянул на приятеля.

– Какие-нибудь новости от московской команды?

– Пока нет, – ответил Клейн. – Жду, что они выйдут на связь самое позднее через несколько часов.

Президент безотрадно кивнул.

– Хорошо. Мне нужен максимум информации. Как можно быстрее.

Клейн изогнул бровь.

– Скоро россияне воплотят свои гнусные планы в жизнь. У нас остается слишком мало времени, – пояснил Кастилья.

– Да, – согласился глава «Прикрытия-1». – Если слухи о военных приготовлениях – не пустая болтовня, США и страны-союзницы не успеют ничего предпринять.

– Я организую собрание с представителями Великобритании, Франции, Германии и Японии, – сообщил Кастилья. – С нашими ближайшими друзьями – ближайшими и сильнейшими. Следует вместе придумать, как остановить Дударева, какие принять меры, чтобы сорвать его безумную операцию.

– Когда? – спросил Клейн.

– Утром двадцать второго февраля, – сказал президент. – Позднее никак нельзя, или все пойдет прахом.

Клейн нахмурился.

– Не уверен, что к этому моменту смогу предоставить конкретные факты. Срок слишком уж короткий.

Кастилья кивнул.

– Понимаю. Но ничего не могу изменить, Фред.

Поверь, столь же жесткие требования я выдвигаю ко всем, от кого хоть что-либо зависит. Вчера вечером на совещании с Советом национальной безопасности я распорядился перенаправить все средства, какие только есть у нашей разведки: спутники-шпионы, станции перехвата сигналов, работу агентов. Цель у нас сейчас единственная, надо достигнуть ее любым путем. Словом, когда в Овальном кабинете соберутся наши союзники, у меня в руках должны быть убедительные доказательства того, что Россия готовится к войне.

– А если мы не сможем их предоставить?

Президент вздохнул.

– Встреча в любом случае состоится. Но тешить себя напрасными надеждами нет смысла. Моих личных опасений и нескольких расплывчатых намеков на приближение беды недостаточно, чтобы убедить партнеров ополчиться против России.

Клейн кивнул.

– Я побеседую со Смитом при первой же возможности.

– Пожалуйста, – тихо попросил Кастилья. – У меня сердце кровью обливается, когда я думаю о том, сколь серьезной опасности мы подвергаем твоих людей, но другого выхода нет. – Зазвонил телефон. – Слушаю? – мгновенно поднял трубку президент.

Клейн заметил, что его широкоскулое лицо помрачнело. За минуту он как будто на несколько лет состарился.

– Когда? – спросил Кастилья, сжимая трубку так сильно, что у него побелели костяшки пальцев. Выслушав ответ, он уверенно кивнул. – Понимаю, адмирал.

Окончив разговор, президент тут же набрал внутренний номер руководителя аппарата.

– Сэм Кастилья, Чарли. Немедленно собери СНБ. Ситуация критическая. – Он положил трубку и перевел встревоженный взгляд на Клейна. – Позвонил адмирал Броуз. Из штаба командования военно-космическими войсками в Колорадо поступило срочное сообщение. В результате взрыва уничтожен один из наших лучших спутников – «Лакросс-5».

К северу от Москвы

До следующего места – дачи, некогда принадлежавшей Александру Захарову, второй жертве таинственной болезни, – Джон Смит и Фиона Девин добрались, когда на улице совсем стемнело. До выхода на пенсию Захаров занимал высокий пост в партийной организации и был одним из управляющих крупного промышленного комплекса. В первые после исчезновения Советского Союза годы значительно разжился, организовав распродажу «акций».

Роскошная дача, купленная на крупную прибыль, располагалась в часе езды от внешнего автотранспортного кольца. Медленно продвигаясь к ней по узким заснеженным дорогам, по мрачным участкам леса, мимо деревушек и заброшенных церквей, Смит раздумывал, почему богатая вдова Захарова предпочитает жить вдали от Москвы, особенно бесконечной унылой зимой. Большинство богатых москвичей уезжали из города в загородные дома лишь летом – в жарком июле и в августе. Как только выпадал первый снег, почти все возвращались в Первопрестольную. Зимой выбирались на дачу разве что по выходным и в праздники – покататься на лыжах и подышать свежим воздухом.

Пройдя в обставленную со вкусом гостиную и пообщавшись с Захаровой минут с пять, Фиона и Джон поняли, в чем секрет. Вдова бывшего партработника не любила общения. В своем уединении она довольствовалась компанией нескольких слуг, которые следили за домом, готовили еду и потакали капризам хозяйки.

Мадам Ирина Захарова была невысокой миниатюрной женщиной с острым клювообразным носом и темными хищническими глазами, которые, казалось, ни на секунду не останавливались – все время что-нибудь наблюдали, оценивали и с презрением отвергали. С ее небольшого морщинистого лица не сходило выражение неодобрения, присущее всем, кто не ждет ни от кого из людей-собратьев ничего, что заслуживало бы внимания. Высокомерно рассмотрев поддельные бумаги Смита, согласно которым он работал при Всемирной организации здравоохранения, Захарова вернула их и с безразличным видом пожала плечами.

– Что ж, задавайте свои вопросы, доктор Странд. Не обещаю, что полно на них отвечу. Признаться честно, суета, поднявшаяся вокруг последней болезни моего мужа, порядком меня вымотала. – Уголки ее губ сильнее опустились. – Все эти врачи, медсестры и представители из Министерства здравоохранения замордовали меня вопросами. Что он в последнее время ел? Не подвергался ли радиационному излучению? Какие принимал лекарства? И так по нескончаемому кругу, снова и снова, одно и то же. Настолько нелепо!

– Почему же нелепо? – осторожно полюбопытствовал Смит.