Читать онлайн «Священные монстры (портреты)». Страница 15

А потом приехал другой партизанский командир по кличке "Валерио". Он имел приказ расстрелять Муссолини, чтобы не отправлять его в Милан, не сдавать союзникам. Избежать суда. Приговор был подписан Объединенным Штабом партизанских отрядов Северной Италии. Валерио посадил дуче и Клару в автомобиль. Сам сел рядом с шофером. По бокам от Бенито и его девочки сели товарищи Валерио. Сзади ехал еще один оппель. При дороге у ворот заброшенной виллы, Валерио приказал остановиться. Муссолини вывели из машины. Валерио приказал Кларе отойти. И тут маленькая актриска преобразилась в героиню римской истории. Она сказала, что хочет умереть с Муссолини и прижалась к нему. Валерио закричал, она не ушла. Валерио взвел автомат и торопясь, зачитал приговор. И направил автомат на пару. Бенито, грузный, в шинели немецкого полковника и Клара в своих нелепых теперь мехах замерли. Автомат заклинило. Партизан, ругаясь, бросил оружие и, вырвав автомат у одного из своих подручных, стал стрелять. Затем трупы бросили в машину и повезли в Милан. На площади Сан-Лорето (или Лоренцо, память моя в Лефортово не хочет расшифровывать в неволе) трупы были повешены за ноги на мясные крюки, и толпа долго глумилась над ними. В конце концов какой-то партизанский начальник нашел оголенные ляжки Клары под чулками непристойными и трупы срезали. Но и после этого толпа не прекратила глумление. Тела жгли сигаретами и мочились на них. Народ любит пинать мертвых кумиров. Ему в его ничтожности это приятно.

Живя в Риме зимой с 1974 на 1975 год, я вставал рано и шел через холм Сан-Николо к собору Святого Петра в Ватикан. Поросший соснами, зеленый холм этот наполнен памятниками. Там есть памятник Гарибальди, окруженный бюстами его военачальников и целая стена героев сооруженная при Муссолини. Ну, разумеется, это фашистское искусство с его мускулистыми мужиками с большими мошонками и большими мечами. Однако Муссолини до сих пор еще добром вспоминают в Италии. Он строил заводы и города для рабочих. Об этом, везя меня в автомобиле по южной Италии, говорил мне профессор коммунист Пачини, и указывал в окно на заводы и города. После Бенито для рабочих или совсем не строили или строили мало. Так что Бенито остался в их памяти.

Я не обращал на него внимания, пока в маленьком кинотеатре на бульваре Севастополь не посмотрел наконец где-то в 1981 году его фильм "Сало или 120 дней Содома". Тогда он меня заинтересовал. В небольшом зале было немного зрителей. Какие-то забредшие по ошибке, приняв театрик за порно-кинозал, арабы. Несколько туристов. Когда дошло до эпизода, в котором узники обречены поедать экскременты на элегантных тарелках, раздались возмущенные возгласы и половина зрителей покинула кинозал. Осталось нас десяток. Большинство недоумевали. На солнечном свету бульвара я посетовал на себя, что не обращал на него внимания. Точнее я знал о его существовании, видел "Страсти по Матвею", знал, что он также поэт и писатель.

В огромном книжном магазине в недрах ле Аля я нашел по-французски его книжку "Рагаццы" ("Мальчики"), прочитав ее, нашел, что она поразительно похожа на книжку, которую я только что тогда написал "Подросток Савенко". Позднее я прочел его "Теорему" и был в восторге от оригинальности этой книги, написанной как одна большая ремарка к немой кинокартине. "Теорема" произвела на меня огромное впечатление.

Затем я прочел несколько его биографий. Узнал, что он был убит юным подростком любовником на пляже в Остии в 1975, на грязном песке на берегу Средиземного моря. И вспомнил, как мы ездили туда с Леной Козловой в ноябре 1974 года, в пыльную некрасивую Остию - римский порт, пытаясь снять там квартиру подешевле. Ибо в то время мы жили за Терминале (вокзалом) в центре Рима и платили дикие по тем временам деньги, 90 миль лир за грязную комнату в квартире, где кроме нас жили еще 13 душ эмигрантов, в том числе три эфиопа - рабочие консервной фабрики. В Остии нам показали набитые эмигрантскими телами трущобы, где тюленями на койках лежали эмигранты. Стоило место на этом лежбище чуть дешевле, но было там отвратительно. Мы сходили на плоский берег серого Средиземного моря, все оно было загорожено сетками, посидели на пыльной, заскорузлой корке земли, лишаястая растительность покрывала ее пятнами. Мы с Еленой пришли к выводу, что Остия - препоганое место, вблизи слонялись какие-то разноростные хулиганы, и мы поспешили уехать скорее в Рим на автобусе. И вот спустя лет семь или восемь, прочитав биографию Пазолини, я узнал, что он погиб именно там, я знал местность по приметам, через год.

Его 17 летний убийца утверждал впоследствии, что Пазолини набросился на него, пытаясь изнасиловать на этом пустыре, и что он испугавшись, стал бить его доской. Может быть, странно также, что пацан переехал тело Пазолини на его же машине "альфа-ромео", и остановили его на дороге в Рим карабинеры. Скорее всего, он пытался украсть машину, и был мальчиком-проституткой. Пазолини, ему уже перевалил за пятьдесят, имел слабость время от времени объезжать злачные места Рима, где подбирал подобных коммерсантов своим телом. Пазолини был скандальным, возможно, самым скандальным в Риме, да и во всей Италии. Член Итальянской компартии, изгнанный из партии, но оставшийся верным коммунистическим идеалам.

Известный гомосексуалист, кинорежиссер скандальных фильмов, многие из них были осуждены церковью, известный журналист, отличный поэт и все это вместе.

В любом случае, Пазолини умер на пустыре в Остии, который с волею случая за год до этого осматривал. Он умер смертью своих героев из ранней книжки "Рагаццы".

Пазолини обладал даром фокусировать на себе неприязнь общества. Он был символом, этаким рогатым Дьяволом для крайне правых сил в Италии: коммунист, гомосексуалист. Аморальный поэт. Он вызывал ненависть.

Сын офицера, которого переводили из гарнизона в гарнизон, старший брат Гвидо погиб, находясь в партизанском отряде сопротивления, Пьер-Паоло уроженец городка Фриуле, стал учителем. Заподозренный в противоестественной связи со своим учеником, он в 24 года вынужден был бежать в Рим. В католической Италии в провинциальном городке человеку с подобной репутацией места не было. Стали выходить его книжки стихов. Случайность забросила его в мир кино, где он проявил свой яркий оригинальный талант и остался. Позднее он имел обыкновение делать книгу и фильм параллельно. Так было с "Рагаццы" и с "Теоремой". "Сало или 120 дней Содома" была его последней картиной.

У него были личные отношения с фашистами. На демонстрациях его нескольких фильмов молодые фашисты жгли сидения и устраивали дебош. Некий рабочий автозаправки свидетельствовал в суде, будто бы Пазолини въехал на автозаправку, вынул "золотой пистолет" и будто бы угрожал убить его, склоняя к интимным отношениям. Суд признал заявление "фантазмом" рабочего, хотя несколько заседаний суда все же состоялись, вызывая внимание всей Италии. В другой раз на причале, увидев теплоход с подростками Пазолини, якобы, позволил себе вульгарно приветствовать их. В суд на Пазолини подали родители школьников. Процесс окончился ничем. Но в результате за Пазолини тянулся шлейф скандалов. Компартия Италии не знала, что с ним делать. Еще фриульская организация ИКП исключила в свое время учителя Пазолини из своих рядов. Но он не отошел от компартии. Да и компартия нуждалась в знаменитом режиссере.

Левый Пазолини однако далеко не во всем был левым. Так, например, во время студенческой революции, охватившей Италию, как и многие другие страны Запада, Пазолини поместил в "Иль Мессаджеро" стихотворение, где выразил свой парадоксальный взгляд на стычки студентов и полиции. Полицейские, писал он, воняют казармой и одеты в дешевое сукно, они плохо накормлены и по сути дела - это дети народа, переодетые в форму. В то время, как в них кидают камни дети буржуазии, сытые, в дорогих тряпках и джинсах.

Пьер-Паоло Пазолини был небольшого роста, с темным сухим лицом, с мышцами сухого дерева. Глубоко спрятанные внутри орбит глаза. Он был как обожженный корень твердого дерева. Во всех его фотографиях видна холерическая его сила, сведенная до поры в пружину. Даже удивительно, как такого можно было убивать. Он жил в окружении небольшой группы: его мать, его подруга и актриса Лаура Бетти, его бывший любовник -актер, вот практически и все близкие. Для своих фильмов он всегда выбирал непрофессиональных актеров. Известно, что для фильма "Евангелие от Матвея" он собирался пригласить на роль Христа советского поэта Евтушенко. Слава Богу, что он этого не сделал, испоганил бы навеки свой фильм этим субъектом. В "Рагаццы" и в "Маме Рома" играли настоящие римские пацаны с окраин.

Пазолини предпочитал крупные планы. В "Евангелии от Матвея" целая галерея портретов незабываемых лиц. Шокирующих типажей. Впрочем, в ту эпоху кинематограф в целом использовал крупный план часто. Однако, крупные планы Пазолини - безумны.