Читать онлайн «Как спасти заложника, или 25 знаменитых освобождений». Страница 57

— Служба безопасности, — объявил один из них. — Предъявите документы!

Вооружена «служба безопасности» была очень серьезно: пистолет Макарова, ПП «Узи», два «калаша», дюжина ручных гранат и 20 тротиловых шашек. Для того и понадобилась летная форма, чтобы избежать арки металлоискателя. Друг друга гости называли не по именам, а по номерам: Первый, Второй, Третий и Четвертый. Разобравшись с паспортами, Первый, Второй и Третий прошагали в кабину пилотов, а Четвертый прикрыл их тыл, внимательно рассматривая пассажиров через прорезь прицела АК-47.

Командир экипажа Бернар Белемм передал авиадиспетчерам требование пиратов освободить из-под ареста руководителей запрещенного в Алжире Исламского фронта спасения. Кроме того, властям предлагалось прислать на борт двух журналистов — из Алжира и из Франции. Иными словами, поначалу ситуация казалась «нормальным» политическим взятием заложников.

Пока министр внутренних дел Алжира Абдурахман Мезиан-Шариф добирался до башни контроля за полетами, террористы разместили половину своей взрывчатки в пилотской кабине, а оставшуюся половину — в центре аэробуса. Стоило раздаться недовольным голосам, как молодчики в летной форме выволокли одного из пассажиров из кресла и приказали идти к выходу. Выбор не бьл случаен: этот молодой человек служил в полиции.

— У меня жена и сын, — взмолился он, — пощадите! В ответ грохнул выстрел, и полицейский рухнул перед дверью с пулевым отверстием в голове.

— Аллах акбар! — воскликнули убийцы.

Из этого события очень неверный вывод сделал торговый атташе посольства Вьетнама, который на свою беду оказался в числе пассажиров. Решив, что Вьетнам и Алжир объединяет старая антиимпериалистическая дружба, он обратился к пиратам с просьбой об освобождении, причем был весьма настойчив. Вьетнамского дипломата вывели вслед за алжирским полицейским и хладнокровно пристрелили, после чего оба тела шлепнулись на летное поле. Тут и экипажу, и пассажирам, и властям стало ясно, что дело обстоит очень серьезно. Глава алжирского МВД передал через капитана Белемма:

— Переговоры начнутся после того, как будут отпущены на свободу дети, женщины и старики.

О случившемся стало известно во Франции, руководство которой успело рассеяться по курортам в связи с рождественскими каникулами. Премьер-министр Эдуард Балладюр ринулся из Альп в Париж, а алжирская полиция тем временем интенсивно обменивались информацией с французской разведкой ДСТ. Алжирцам при помощи мощной телекамеры удалось через иллюминатор заснять руководителя террористов, а затем и идентифицировать его. Абдул Абдулла Яхья владел фруктовой лавчонкой и несколько раз представал перед судом за мелкие уголовные преступления.

В башню контроля за полетами привезли его мать.

— Сынок, прошу тебя, отпусти людей, — умоляла она в микрофон. — Они ни в чем не виноваты! Именем Господа заклинаю тебя!

Яхье было 25 лет. В этом возрасте поздно воспитывать вменяемого человека, что уж говорить об исламском фанатике. Он не придумал ничего лучшего, как открыть по башне огонь из «Калашникова».

— Мы увидимся с тобой в раю, матушка, — заверил террорист в передатчик, когда стихло эхо выстрелов. — Иншалла!

Словом «иншалла» — «если Господь соблаговолит» — он завершал всякую фразу. Намерение видеть смертную женщину в раю — джанне — может высказать лишь очень ограниченный мусульманин. Исламский рай населен душами мужчин, а о посмертном женском пути попросту ничего неизвестно. Правда, некоторые мусульманские богословы делают исключение для верных жен праведников: якобы те обитают в джанне вместе со своими супругами. Однако о праведности покойного папаши Яхьи говорить не приходилось: этот непутевый человек не вернул вовремя ни одного долга.

Руководитель МВД Мезиан-Шариф также отметил удивительную малограмотность пиратского вожака: тот едва говорил по-французски, хотя в бывшей французской колонии Алжире человек со средним образованием свободно изъясняется на этом языке. Фанатизм в сочетании с умственной отсталостью — воистину гремучая смесь! И если Яхья выбился в предводители, то каков же интеллект его подчиненных?

Тем не менее к вечеру террористы выпустили 63 заложника — детей, женщин и стариков. И неожиданно изменили свои требования. Даже не упоминая более лидеров алжирских фундаменталистов и не желая встречи с журналистами, Яхья потребовал, чтобы аэробус вылетел по назначению — в Париж.

Алжирский спецназ уже готовил штурм, а власти всеми силами затягивали переговоры. Правда, французы гораздо больше доверяли собственным спецподразделениям, чем алжирским. Однако допустить к делу французских коммандос алжирские власти отказались с самого начала: сказалась застарелая вражда между бывшей метрополией и колонией, которая добилась независимости путем кровопролитнейшего в истории восстания в 1954–1962 годах.

Прошла тревожная ночь. Французское руководство всеми силами пыталось выманить лайнер на свою территорию и выразило готовность принять аэробус в Марселе. Однако алжирцы решили показать всему миру, что тоже не лыком шиты, и не разрешили взлет. К восьми часам вечера 25 декабря, когда теракт длился уже около полутора суток, Яхья пообещал, что если через час аэробус не выпустят, один из пассажиров поплатится жизнью.

Спустя час пираты приволокли в пилотскую кабину бледного мужчину и поднесли микрофон.

— Они говорят, что сейчас убьют меня! — закричал пассажир.

— Перестаньте паниковать, они блефуют, — был ответ главы алжирского МВД.

Спустя пять минут на летное поле шлепнулось безжизненное тело повара французского посольства. Франция категорически потребовала от Алжира выпустить аэробус Алжирцы заколебались, а Яхья передал новый ультиматум: если в полночь самолет не взлетит, будет убита секретарь французского посольства.

И действительно, около полуночи девушку втолкнули в пилотскую кабину.

— Они обещают убить меня, — пролепетала несчастная.

Убийство женщин несовместимо с нормами «классического» ислама. Нормальные исламисты — насколько вообще возможно говорить о вменяемости фанатиков — не трогали бы женщин по крайней мере до тех пор, пока не перебили бы всех мужчин.

На этот раз министр даже не заикался о блефе.

— Мы выполним их требования, и вы останетесь живы, — пообещал Мезиан-Шариф.

Решение о взлете принял лично президент Алжира Ламин Зеруаль. В половине третьего ночи 26 декабря 1994 года капитан Белемм посадил аэробус в аэропорту Марселя. Отныне судьба заложников была в руках профессионалов из ГИГН — жандармского спецназа МВД Франции. В 1989 года ГИГН был объединен с охраной президента страны и эскадроном парашютистов в ГСИГН (Le Grouppe de la Scurite et l intervention de la Gendarmerie Nationale— Группа безопасности и вмешательства национальной жандармерии).

На крыше здания аэропорта залегли восемь снайперов ГИГН. Когда пираты потребовали заправить самолет и опорожнить туалетные накопители, этим занялись переодетые жандармы. Проникнув таким образом на борт, они ознакомились с размещением пассажиров и террористов, а также по натыкали радио закладки — «жучки».

При этом коммандос тянули время: из «страха» перед террористами делали всё очень медленно и часто «ошибались». Однако требования террористов более не менялись: они непреклонно желали лететь в Париж, причем с полными баками горючего (27 тонн), хотя до французской столицы хватило бы втрое меньшего количества. Никаких других требований пираты не выдвигали, и это было очень странно.

«Чем же собираются заняться террористы в Париже?» — спрашивали себя французские руководители. На память невольно приходила бессмысленная бойня на Мальте 74 ноября 1985 года. Тогда, ровно девять лет и один месяц назад, двадцатилетние сумасшедшие не выдвинули никаких требований, но лишь с пением убивали пассажиров захваченного египетского «боинга».

Все стало ясно, когда утром того же дня во французское консульство в алжирском порту Оран позвонил неизвестный мужчина.

— Летающая бомба взорвется над Парижем, — произнес он страшные слова и дал отбой.

Контртеррористический штаб в марсельском аэропорту продолжал тянуть время. Терпение террористов лопнуло к 17 часам: Яхья открыл огонь по башне контроля за полетами. Вот когда коммандос получили приказ о долгожданной атаке. Двадцать бойцов во главе с 35-летним капитаном Дени Фавье укрылись в трех авто трапах, которые покатили к аэробусу со стороны хвоста.

С момента захвата лайнера прошло 54 мучительных часа. «Нормальные» террористы за это время успели бы убедиться в неудаче своего предприятия, были бы деморализованы и измучены. Но алжирские психопаты держались как свежие огурчики. Они молниеносно засекли начало штурма и открыли пальбу по авто трапам, после чего с «нечеловеческим спокойствием» (как охарактеризовал поведение сумасшедших террористов французский психиатр Анри Жиро) залегли в кабине пилотов.