Читать онлайн «Фронт без линии фронта». Страница 48

В Полтаве действовало две школы: разведывательная (она находилась в здании бывшей трикотажной фабрики, а затем в школе-семилетке на Театральной улице) и диверсионная, которая размещалась на территории бывшего монастыря. В полтавских школах обучалось одновременно до 50—60 человек, группами по 5—20 человек.

Руководителями разведывательных и диверсионных школ были опытные немецкие офицеры-разведчики. В качестве преподавателей привлекались и советские офицеры, завербованные из числа военнопленных. В целях маскировки им присваивались клички.

Разведывательно-диверсионную агентуру гитлеровцы в соответствии с заданием экипировали под военнослужащих Красной Армии или гражданских лиц и снабжали соответствующими фиктивными документами. В советский тыл шпионы проникали в одиночку или группами по два-три человека под видом раненых, выписанных из госпиталей, выполняющих специальное задание, командировочных, эвакуированных и т. д.

Группы агентов, как правило, обеспечивались рацией, другие доставляли собранную информацию лично, реже для связи использовались специальные связники. Портативные коротковолновые приемо-передающие радиостанции монтировались в чемоданах, сумках для противогазов, патефонных ящиках. Шпионские радиостанции были строго пронумерованы, причем каждая школа имела свою нумерацию. В январе 1943 года нами был пойман шпион-радист, обучавшийся в варшавской школе. Его радиостанция имела номер 429. Это позволяло сделать вывод, что за истекшее время школа подготовила и перебросила в советский тыл не менее 429 агентов.

Диверсанты снабжались взрывчатыми, отравляющими веществами и зажигательными средствами в портативной упаковке, замаскированными в сумках для противогазов, вещевых мешках, консервных банках, в виде угля, пищевых концентратов и т. п.

Немецко-фашистская разведка имела много других разведывательно-диверсионных школ. Советским органам госбезопасности были известны 60 пунктов, в которых одновременно обучались тысячи агентов.

Сведения о разведывательных школах противника, особенно сведения о составе их слушателей, имели большое практическое значение. Они давали нам возможность быстрее выявлять и разоблачать вражескую агентуру, своевременно пресекать ее подрывную деятельность, раскрывать хитроумные планы.

В 1942—1943 годах чекисты Сталинградского управления НКВД провели значительную работу по дезинформации противника. Ряд захваченных нами фашистских агентов-радистов по заданию советских органов государственной безопасности сообщали немецко-фашистской разведке выгодные для нас ложные сведения. В результате хорошо разработанной комбинации по просьбе одного из таких агентов гитлеровцы направили на нашу сторону транспортный военный самолет, на борту которого находилось пять особенно опасных диверсантов. Самолет совершил посадку на заранее подготовленной площадке, но живыми «гостей» взять нам не удалось, так как они оказали вооруженное сопротивление и в завязавшемся бою были уничтожены.

Однако дезинформация противника на этом не приостановилась. Мы предложили агенту-радисту снова затребовать у фашистского разведывательного центра помощника, что он и сделал. Гитлеровцы и на этот раз поверили. Они ответили, что помощника высылают и что радисту предлагается встретить его на железнодорожной станции Гумрак, при этом были названы приметы помощника, указаны день и время встречи. Вместо радиста на станцию Гумрак прибыла группа чекистов, которая и «встретила» помощника. Он был одет в форму лейтенанта Красной Армии. При аресте он попытался выхватить револьвер, но вовремя был обезоружен. Этот агент оказался членом ОУН, входившим в состав одной из бандеровских банд, действовавших в Западной Украине.

Наступая на Дон, гитлеровцы рассчитывали на поддержку казачества. Огромные надежды возлагали они на казаков, служивших в белых армиях. И действительно, вскоре после оккупации немецко-фашистскими войсками ряда районов на Дону от оставленных нами в тылу врага разведчиков стали поступать сообщения о том, что немцы приступили к организации белоказачьих формирований на территории Ростовской и Сталинградской областей. В этих целях в некоторых казачьих хуторах и станицах стали появляться присланные фашистской разведкой белоэмигранты из числа бывших белых офицеров, выходцев с Дона и Кубани. Так, в хутор Хлебный Сиротинского района Сталинградской области пожаловал белогвардеец М. М. Бондарев. В городе Калач появился белогвардейский офицер П. Н. Еланцев. Прибывшие белогвардейцы кроме работы по созданию казачьих формирований помогали оккупантам в организации местных органов управления, в подборе кандидатур старост, полицейских, бургомистров.

Стремясь поднять боевой дух казаков и ускорить создание антисоветских воинских соединений, гитлеровцы стали распространять слухи о предстоящем приезде на дон генерала Краснова, который, по их словам, должен был возглавить движение казаков и восстановить их старые привилегии.

В семье не без урода. Среди донских казаков нашлись такие, которые лояльным отношением к Советской власти лишь маскировали свою непримиримую ненависть к ней. Они-то и явились находкой для оккупантов. Из их числа немцы создали штаб Войска Донского во главе с бывшим полковником царской, а затем белой армии С. В. Павловым. Помощниками начальника штаба стали белогвардейский полковник Панов и войсковой старшина Духопельников, адъютантом штаба — хорунжий Гольдин. Весь штаб состоял из 40 человек.

По заданию немецко-фашистского командования штаб Войска Донского приступил к вербовке добровольцев и созданию из них казачьих отрядов. Вербовка велась через станичных и районных атаманов, которые, в свою очередь, опирались на вербовщиков-агитаторов. Однако вербовка добровольцев успеха не имела. Казаки, не призванные в Красную Армию по возрасту и оказавшиеся по разным причинам в тылу врага, всячески уклонялись от вступления в армию оккупантов. Об этом убедительно свидетельствует ответ старосты одного из колхозов Романовскому станичному управлению:

«На присланную вами копию письма начальника штаба полковника Павлова сообщаем, — пишет староста колхоза, — что по хутору Погожево и хутору Логутино офицеров, как таковых, не имеется, казачьей формы, обмундирования и оружия не имеется, а также добровольцев-казаков, желающих вступить в германскую армию для разгрома большевизма и завоевания чести и славы донского казака, не имеется.

12 октября 1942 года

Таких ответов в адрес фашистской администрации поступало немало.