Читать онлайн «Шоколадная медаль». Страница 5

Оптимисты в Кабуле изучали русский язык, реалисты — автомат Калашникова, Сима же изучал английский. Легче всего ему давался лексикон из порножурналов. Хотя многие слова отсутствовали в словарях, по картинкам он почти безошибочно догадывался об их значении.

Денег на женитьбу у него не было, он был сирота, хотя некоторую помощь иногда оказывал дальний родственник по отцу, в чьей переплетной мастерской он подрабатывал. Несмотря на то, что советская власть, пришедшая с севера, и непрекращающаяся война и сбили цены на невест, о настоящей свадьбе с перебрасыванием шитой золотом сандалии через верблюдов с подарками лучше было и не думать. Был еще шанс найти жену с европейскими понятиями о браке, желательно без жадных родственников, но для этого надо было войти в круги, близкие к партийно-государственному аппарату, а для начала — вступить в НДПА. Но Симу отпугивал их язык, многих слов он не понимал, не находя им точного эквивалента ни в родном фарси-кабули, ни в английском языках. Когда Сима слышал разговор партийцев, у него было ощущение, что истинный смысл спрятан глубоко в подтексте, что их объединяет какая-то постоянно подразумеваемая тайна, и, разговаривая вроде об обычных вещах, они имели ввиду нечто более важное.

Не было у него также влиятельных родственников или знакомых, чтобы поехать в СССР.

— Я комбригу справку предоставил, что у меня советская жена, образованная, ей нужно много времени уделять, — хвастался в шашлычной на Шестой улице знакомый солдат царандоя (милиции), — так тот мне дает три выходных в неделю, на Панджшер не послал, когда все туда на операцию поехали, в Союз за товаром каждый год ездить буду, выучу русский и с комбригом переводчиком ездить буду, и калым не платил…

Итак, нужны были деньги. Подмастерьем в переплетной мастерской много не заработаешь, к тому же война распугала возможных клиентов, способных платить большие деньги за ручную работу, да и сама работа не вызывала восторга у Симы. Конечно, золоченые страницы редких старинных книг, тонкие, как паутинка, линии букв, кожаные переплеты с тиснениями и сотни крохотных, тщательно выписанных рисунков сами по себе задерживали его внимание, но благоговения, как у хозяина, тщедушного старичка в огромных очках, у Симы не было.

Ожидая хороших заказов, хозяин вел торговлю подержанными книгами, тоже, кстати, не бойкую. То, что Сима видел в комнатке, заставленной до потолка стеллажами с книгами, его завораживало. Он никогда не видел моря, но груды книг на европейских языках, изданные миллионными тиражами, с красноречиво говорящими о содержании обложками, напоминали ему брызги бушующего моря, успевшие залететь в затерянный в горах Кабул до апрельской революции, и понемногу высыхающие на обезвоженной после ухода воды почве.

Перебирая и пытаясь читать эти небольшие, карманного размера книжки, отпечатанные на тонкой бумаге, у него родилось решение.

«— Руки держите подальше от тела, медленно поворачивайтесь кругом! — Вышибала повернулся и увидел торчащий из двери напротив ствол пистолета с глушителем.»

Так начинался боевик «Тайный агент в Яванском море» . Симу с первой фразы захватила схватка агента ЦРУ по кличке «Свингер» и объединенных сил разведок ГДР, СССР, китайских и индонезийских коммунистов. Арестовавшего его агента ГДР «Свингер» уничтожил бомбой, вмонтированной в зажигалку, спас английского кибернетика, находившегося в плену у китайских коммунистов, ликвидировав их бомбой, наскоро сделанной из взрывчатки, нитями вплетенной в его рубашку. Перехитрив блондинку славянской наружности, пытавшуюся его соблазнить, победив туземцев-людоедов на крошечном островке, и, наконец, отстреливаясь во дворце одного из султанов от парашютистов-коммунистов, он на прощание вместе с поцелуем от дочери султана получил утерянную запасную микросхему для компьютера затонувшей на дне залива экспериментальной модели подводной лодки «Трайдент» .

За сутки, спотыкаясь о незнакомые слова, что-то угадывая, а что-то выдумывая, он проглотил книгу. Решимость овладела им. Он снова открыл книгу на одной из глав, где описывалось, как «Свингер» решает проблему установления скрытого контакта с резидентом ЦРУ в американском посольстве в Джакарте, не зная ни имен, ни паролей, ни телефонов.

Звонить Сима решил с почтампта.

— Алло, это посольство США? Я хотел бы поговорить с атташе по культуре.

— Минуту, соединяем.

— Слушаю вас.

— Меня зовут Сима Хасанзаде, я начинающий бизнесмен. Но для настоящего дела мне нужны деньги…

— Если вы о кредите, то…

— Нет, нет! Я деньги сам заработаю! Мне не хватает знаний, не могли бы вы порекомендовать что-либо почитать?

На другом конце трубки озадаченно помолчали, но ненадолго.

— Пожалуй, мы сможем вам помочь. Где мы встретимся и когда?

— Давайте в Советском районе, у маркета.

В трубке опять замолчали.

— Где?!

— Видите ли, встреча европейца и афганца там пройдет наиболее незамеченной.

— Гм… Вы правы. Когда же?

— Может, через час?

— Нас устроит. Как вас узнать?

— Я оденусь попроще, — Сима слегка смутился, он намеривался одеть свой лучший, он же единственный, европейский пиджак, — в руке у меня будет пластиковый бидон для воды.

До госпиталя он доехал в битком забитом людьми автобусе компании «Миллибус» , где и вышел. На стене висел огромных размеров щит, на котором было изображено, как Бабрак Кармаль участливо кладет руку на грудь раненному, лежащему под капельницей, а тот преданно смотрит в глаза вождю. Дальше Сима пошел пешком.

Он прошел мимо рекламных щитов на перекрестке, расхваливающих безопасные на любых дорогах шины «Иокагама» и трактора «Союзмашэкспорта» , мимо ресторана, на котором по-русски и на фарси было написано «Дружба» , и не успев дойти до книжного магазина рядом с редакцией газеты «Кабул нью таймс» , как вдруг рядом с ним притормозила светлая «Волга» , из нее вышел высокий улыбчивый мужчина и спросил:

— Вы Сима Хасанзаде?

Встречу Сима представлял немного по- другому, озадачила его и машина советской марки, он молча, изумленно глядел на незнакомца, и, наконец, выдавил:

— Йэс, сэр…

— Я привез вам книгу. Но это библиотечный экземпляр. Прошу вас, распишитесь здесь, и здесь, и оставьте нам свой адрес.

Ошеломленный стремительным напором, Сима нацарапал свою подпись на каком-то листочке и продиктовал адрес своей комнатки, которую он снимал на втором этаже небольшой улочки в индусском квартале.

Не прошло и трех минут, как Сима уже стоял один у дороги, сжимая в руках увесистый том в твердой обложке.

Вечером Сима с трепетом рассматривал книгу, изучая штампы и различные пометки, выискивая, а вдруг в книге уже содержится зашифрованный для него приказ.

На титульном листе стоял лиловый штамп, заявлявший, что книга является собственностью Кэмполино Хай Скул города Морага, штат Калифорния, а круглая печать ниже гласила, что книга передана американским корпусом мира в библиотеку американского посольства в Кабуле. Особый трепет у Симы вызвал библиотечный формуляр на внутренней стороне обложки, где были записаны имена прежних читателей книги.

Пат Джонсон, Сэм Вортенбергер, Глория Дэйр, Бренда Аточи, Ваши Аллах Ариан… Сима взял шариковую ручку и с наслаждением вписал в свободную строчку свое имя, а в графе «кондишин» написал «гуд» . Вписав себя, он почувствовал себя счастливым, как бы приближенным к аристократическому клубу читателей книги «Женерал курс оффис» . Потом к этому чувству приплелась какая-то ревность к некому Вали Ариану, первым прочитавшим эту книгу в Кабуле, но все смыло, заслонило его воображение, представившее перед ним Глорию Дэйр. Он стал фантазировать, о чем бы они говорили, если бы она вдруг зашла сейчас в эту комнату, и чем бы они занялись потом…

Увы, тайного знака в книге не было. Оставалось одно: ожидать, как в книге, что атташе по культуре за завтраком расскажет другим сотрудникам посольства о необычной встрече, и тот, кто связан с ЦРУ, заинтересуется им, Симой и завербует его.

К очередной творческой находке командира полка замполит четвертой парашютно-десантной роты старший лейтенант Найденов испытывал противоречивые чувства. В должность командира полка подполковник Озерский вступил два месяца назад, по-тихому.

— Троянский конь. Шизофреник, — угрюмо охарактеризовал Озерского один из его заместителей подполковник предпенсионного возраста, глубоко разбирающийся в людях.

Лишь к концу первой недели Озерский стал делать какие-либо замечания.

— У вас, товарищ майор, пыльные ботинки.

Требования к ботинкам плавно нарастали: патруль по части задерживал солдат с грязными ботинками, рота не могла зайти в столовую, если в строю был хотя бы один солдат с нечищеной обувью. За неделю, решив проблему ботинок, он взялся за отдание чести. Скрытым наблюдением и последующим наказанием, нестрогим, но неизбежным, он довел полк до того, что честь стали отдавать не только прапорщики, но и, что было вообще невероятным, сержанты сверхсрочной службы, служившие писарями в штабе.