Читать онлайн «От первого мгновения». Страница 52

Когда речь заходит о военнопленных, мне всегда вспоминается курьезный случай, происшедший с начальником топографической службы корпуса майором Л. К. Рождественским. В ночь на 29 апреля я приказал ему в районе окружения группировки противника на аэродроме в Гатове уточнить истинное положение наших передовых подразделений в полосе 60-й стрелковой дивизии.

Майор отправился на передний край в сопровождении автоматчика и, как говорится, в воду канул.

К утру в штабе корпуса забеспокоились. Начали названивать в 60-ю стрелковую, но никто там нашего майора не видел и никто ничего о нем не знал.

На рассвете меня поднял с постели тревожный звонок командира дивизии полковника Г. С. Иванова.

— К моему передовому наблюдательному пункту следует автомашина с белым флагом, — докладывал полковник. — Ясно вижу советского и немецкого офицеров в ней.

«Откуда взяться в Гатове нашему офицеру?» — размышлял я. Приказал огня не открывать. Машину пропустить в боевые порядки дивизии.

Через некоторое время вновь позвонил Иванов. Сказал, что передает трубку парламентеру.

— Докладывает майор Рождественский, — раздался голос пропавшего корпусного топографа. — Всю ночь вел переговоры с немецким командованием, товарищ генерал-лейтенант. Согласны сдаться в плен группа офицеров во главе с генералом и с ними две тысячи солдат.

— Весь гарнизон? — недоверчиво переспросил я.

— Так точно, весь гарнизон городка и аэродрома. Оружие уже сложили. Построились в колонну. Ждут ваших указаний.

— Если уже и построились, пусть ждут. Передайте трубку Иванову, я дам ему распоряжение о встрече и проводах в наш тыл…

Что же произошло? Ночью Рождественский на переднем крае 60-й стрелковой дивизии натолкнулся на большую группу разведчиков противника и был окружен ими.

Майор не растерялся. На отличном немецком языке он властно приказал проводить его, парламентера Красной Армии, к начальнику гарнизона.

Начав вынужденный спектакль, Рождественский доиграл его мастерски до конца. Гитлеровцев покорила его твердость и предъявленный от командования Красной Армии ультиматум с требованием безоговорочной капитуляции.

Справедливости ради следует сказать, что над разложением гарнизона уже очень хорошо поработали наши пропагандисты с помощью громковещательных установок. Кроме того, в ту же ночь начальник политотдела 76-й стрелковой дивизии подполковник Долгополов направил к коменданту окруженного гарнизона группу немецких солдат с предложением сдаться в плен. Поэтому появление в стане противника в качестве парламентера офицера штаба корпуса во всех отношениях выглядело логичным для иногда чересчур рационально мыслящих немцев.

Не менее курьезен, чем начало, был финал этой истории для начальника топографической службы.

Я приказал, чтобы майор Рождественский срочно прибыл ко мне. В штабе сбились с ног, но он снова как в воду канул. Кто-то даже пошутил: «Видно, пошел другой гарнизон разоружать…»

Позвонил начальнику особого отдела.

— У меня он, товарищ генерал-лейтенант, — успокоил меня полковник. — Показания дает, как в плен к немцам попал.

— Немедленно отправляй майора в штаб, — сказал я, не зная, смеяться или сердиться. — Ну, подумай, какой же он преступник, если такое дело провернул, сколько наших людей от смерти спас. Гарнизон тот голыми руками было не взять. Могли сопротивляться до последнего. Я ему орден Красной Звезды приготовил, а ты что?

Удачно завершилась и операция «Цитадель Шпандау», проведенная группой политработников политотдела 47-й армии во главе с полковником М. X. Калашником. О том, как удалось склонить гарнизон к добровольной сдаче нашим войскам, подробно рассказывается в книге Михаила Харитоновича «Испытание огнем». Мне запомнились приведенные в ней слова бывалого солдата:

«…Только я так полагаю: нет расчета лезть под пули из-за какой-то сотни взбесившихся фашистов. Войне-то скоро шабаш, хочется вернуться домой с победой… Прикажут штурмовать эту самую крепость, от других не отстану. Но… где можно, лучше мирным путем улаживать дело»[19].

Такие рассуждения диктовались трезвым расчетом, которым руководствовалось и командование, отказавшись от штурма крепости.

Операция «Цитадель Шнандау» была по времени наиболее длительной — с 27 апреля по 1 мая 1945 года. Благодаря продуманности, конкретности, убедительности и гибкости в применении форм и методов работы с противником она окончилась успешно. Гарнизон крепости Шпандау в 15.00 1 мая 1945 года капитулировал.

К сожалению, далеко не всегда гитлеровцы мирились с мыслью о неизбежности капитуляции. Как теперь известно, 28 апреля генерал Вейдлинг докладывал Гитлеру, что войска сумеют продержаться не более двух дней, потому что они останутся без боеприпасов и продовольствия, и предложил осуществить прорыв из окружения вдоль Андер Хеерштрассе южнее Вильгельмштадта на запад тремя эшелонами.

В первом эшелоне, усиленном танками, штурмовыми орудиями и артиллерией, — 9-я парашютная дивизия с подчиненной ей боевой группой «Эдер» и части 18-й моторизованной дивизии.

Второй эшелон — боевая группа СС Монке в составе двух полков и батальона морской пехоты. Со вторым эшелоном должна прорываться и гитлеровская ставка.

Третий эшелон — остатки танковой дивизии «Мюнхеберг», боевой группы «Беренфенгер», остатки 11-й моторизованной дивизии СС «Нордланд» и часть сил 9-й парашютно-десантной дивизии[20].

Генерал Вейдлинг в своих показаниях позднее писал:

«Фюрер долго размышлял. Он расценивал общую обстановку как безнадежную. Это было ясно из его длинных рассуждений, содержание которых вкратце можно свести к следующему: если прорыв даже и в самом деле будет иметь успех, то мы просто попадем из одного «котла» в другой. Он, фюрер, тогда должен будет ютиться под открытым небом, или в крестьянском доме, или в чем-либо подобном и ожидать конца. Лучше уж он останется в имперской канцелярии. Таким образом, фюрер отклонил мысль о прорыве»[21].

Однако эту мысль не отклонили преемники Гитлера после его смерти. Начав переговоры с советским командованием о капитуляции, они одновременно активно готовили прорыв в направлении Штрезова, Вильгельмштадта и далее на запад к нашим союзникам, которые в это время наступали, не встречая никакого сопротивления.

На правом берегу реки Хавель в направлении Штрезова, Рулебена, Вестенда противник удерживал узкий коридор, соединяющий его с основной берлинской группировкой.

28 апреля 1945 года окруженная группировка в районе Вестенда усиливается за счет частей противника, отошедших под ударами 2-й гвардейской танковой армии из Шарлоттенбурга, а также за счет группировки, окруженной в районе Штрезова. Численность ее достигает более 20 тысяч человек с тайками и штурмовыми орудиями. Ударами с востока и запада она оттеснила части 56-й танковой бригады на рубеж ст. Хеерштрассе, ст. Пихельсберг. Таким образом, гитлеровцы получили свободный выход к берегу Хавеля[22].

Вновь войска 125-го стрелкового корпуса оказались в центре событий. Им ставится задача завершить уничтожение разрозненных групп врага юго-западнее Потсдама, в районе Гельтова, ликвидировать группу противника в Пихельсдорфе. В этих боях снова крепко выручали пехотинцев наши старые друзья из 334-го гвардейского тяжелого самоходного полка.

В Пихельсдорфе гитлеровцы укрепились в больших каменных домах, они стреляли из окон и чердаков фаустпатронами. Самоходки медленно продвигались по центральным улицам города — они узкие и темноватые. Внезапно бухнул глухой удар фаустпатрона. Командирскую машину резко качнуло. В борту самоходки вырван большой кусок металла. Механик-водитель резко повернул машину за угол дома. Еще выстрел… и патрон врезается в стену противоположного дома. Автоматчики соскочили с машин, окружили дом и в коротком бою уничтожили группу фаустников.

Такими я увидел со своего наблюдательного пункта совместные действия пехотинцев и самоходчиков. А вот появился и старый знакомый, командир полка гвардии подполковник Федор Горащенко. Он с удивлением начал спрашивать меня, почему сегодня, 1 мая, по приказу командующего полк снова идет к Берлину по тем же местам, по которым наступал накануне?

— Как-то неудобно получается, товарищ генерал, мы громыхаем назад, — говорил Геращенко.

— Это же фронт с перевернутыми флангами, или, как говорили раньше на учениях, многослойный пирог. — Я конкретизировал задачу самоходчикам и на прощание предупредил: — Смотрите, гвардейцы, не подкачайте. За операцией следит маршал Жуков. Не хотят гитлеровские выкормыши, оставшиеся в окруженном Берлине, сдаваться — рвутся на запад.

— Долго будем помнить нынешний Первомай, — вытирая вспотевший лоб тыльной стороной ладони, сказал Горащенко. — А говорили, капитулировали фрицы!