Читать онлайн «Моторы заглушили на Эльбе». Страница 14

— Детей и стариков тоже не миновал…

— А когда слышно стало, что наши идут, поджал хвост и побежал спасать свою шкуру…

Бойцы внимательно слушали. Горе исстрадавшихся под вражеской пятой людей наполняло сердца воинов лютой ненавистью к захватчикам.

К концу разговора Емельянов снова попытался вернуть петуха. Но старик и слышать об этом не хотел. Лейтенант, поняв душевное состояние деда, решил принять подарок, однако с условием, что тот за петуха возьмет деньги. Спор между ними продолжался еще несколько минут. В конце концов старик сдался — взял деньги и низко поклонился солдатам, донельзя гордый и довольный тем, что его подарком не пренебрегли и что он, таким образом, как бы стал ближе и роднее советским солдатам. Денег он не считал, а, подняв и показав их селянам, радостно, как ребенок, воскликнул: «Совецьки!» Наверно, хотел подчеркнуть этим, что именно ему посчастливилось первому в селе держать в руках советские деньги, которые подарил взаимно (боже сохрани подумать, что уплатил за петуха!), да, именно, подарил ему советский офицер.

Емельянов поблагодарил жителей освобожденного села за теплую встречу.

— А петух пойдет с нами в разведку! — сказал он под веселый гомон толпы.

Время не ждало: пора было трогаться в путь. Предстояло разведать берега Западного Буга.

Солдаты торопливо прощались с гостеприимными жителями села, жали им руки. Старики, как родных сыновей своих, обнимали и целовали воинов. Девушки, парни, дети приветливо махали руками. И все они, старые и малые, горячо желали советским бойцам успеха в боях с врагом, счастливого возвращения на Родину с победой.

Бойцы-самоходчики занимали свои места в боевых отделениях машин, стрелки-гвардейцы — на броне. Емельянов тоже сел в самоходку, поправил шлем, улыбнулся, затем красным флажком подал команду: «Вперед!». И батарея с десантом пехоты двинулась в направлении села Бендюги — на разведку родного пограничья.

Утром 19 июля мы сформировали передовой отряд в составе 2-го стрелкового батальона 215-го гвардейского полка и наших двух батарей САУ — Дмитрия Филюшова и Николая Ховина (последний заменил раненного в бою за Дольск Хануковича). Командовать отрядом поручалось заместителю командира 215-го гвардейского стрелкового полка гвардии майору Кистареву. Старшим от нашего самоходного артполка был назначен майор Андреев.

Перед выходом отряда на задание мы с заместителем командира 215-го гвардейского стрелкового полка по политчасти гвардии подполковником И. П. Ахматовым и инструктором политотдела дивизии майором А. А. Макаровским провели короткий митинг, на котором говорили о высокой чести, выпавшей бойцам и командирам отряда: первыми выйти на Государственную границу Союза Советских Социалистических Республик.

Для обеспечения политического влияния на каждый из экипажей самоходок были выделены партийные активисты: заместитель командира стрелкового батальона по политчасти капитан Выдубков, комсомольские работники офицеры Мурашов и Кузовлев, парторги стрелковых рот сержанты Кондуков, Дьяков, Рябов, парторги батарей САУ офицеры Новожилов и Сулаквелидзе.

Десять самоходок с гвардейцами-стрелками на броне двинулись на выполнение ответственного боевого задания. Не отрываясь от противника, а порой даже опережая его, отряд стремительно шел вперед. Встречая на своем пути населенные пункты, занятые гитлеровцами, десант спешивался: стрелки-гвардейцы, поддерживаемые огнем самоходок, бросались в атаку. Очистив село от противника, продолжали движение. К исходу дня отряд вышел на опушку большого леса. Впереди простирались луг и гладь реки.

Западный Буг, граница! Еще нет здесь пограничных столбов — их снесли гитлеровцы, но мы уже твердо стоим на берегу реки — пограничном рубеже социалистической Родины. Мы пришли сюда, чтобы, перешагнув его, устремиться на запад, на помощь польским братьям, и дальше — в логово фашистского зверя, чтобы покончить с ним навсегда! Такие мысли и чувства владели участниками десанта в тот исторический чае. Часть самоходок отделилась и направилась к селению Высоцк. На том месте, где когда-то стоял пограничный столб, водрузили Красное знамя. Тут же родилась идея составить акт о выходе отряда на государственную границу. Вот этот документ.

«Мы, нижеподписавшиеся, составили сей акт о том, что сегодня, 19 июля 1944 года, передовой отряд 77-й гвардейской стрелковой дивизии в составе части сил 2-го стрелкового батальона 215-го гвардейского стрелкового полка под командованием заместителя командира полка по строевой части гвардии майора Кистарева, действуя в качестве десанта на 10 машинах 1205-го полка самоходной артиллерии под командованием заместителя командира полка майора Андреева, в 21.00 вышел на Государственную границу СССР в районе Высоцка.

Участники отряда: Кистарев, Макаровский, Орлов, Андреев, Выдубков».[11]

Вслед за передовым отрядом и разведкой войска вышли к границе на широком фронте, заняв деревни Бендюги, Высоцк, Заставы, Терехи. Началась подготовка к форсированию Западного Буга.

Воспользовавшись кратким перерывом в боях, мы провели полковой митинг, посвященный выходу на государственную границу. М. И. Колобов зачитал приказ командира 77-й гвардейской стрелковой дивизии гвардии генерал-майора В. С. Аскалепова, поздравившего воинов с выходом на государственную границу. «Мы выполнили первую задачу, — говорилось в приказе, — поставленную Верховным Главнокомандующим: очистить советскую землю от немецко-фашистских захватчиков. Теперь перед нами стоит вторая задача — добить раненого фашистского зверя в его логове. Ближайшим шагом на этом пути является форсирование реки Западный Бут».

Читатель может подумать: не слишком ли много митинговали на фронте? Отвечу: мы стремились в полную меру использовать митинги как эффективное средство воздействия на мысли и сердца солдат и проводили их при малейшей возможности.

Кстати сказать, такие возможности были. Полк нередко оперативно переподчинялся то одной, то другой дивизии в зависимости от выполнения ими задач на главном направлении боевых действий корпуса. Соответственно менялась обстановка, перед нами ставились новые задачи. И такая форма политической работы, как митинги, позволяла в кратчайший срок и «из первых уст» (как правило, выступал командир полка) довести боевую задачу до солдат и офицеров. Кроме того, переподчиняя полк, командир корпуса нередко на какое-то время выводил нас во второй эшелон — заправить самоходки горючим, пополнить боеприпасами. В таких случаях мы не ограничивались проведением митинга: инструктировали партийный и комсомольский активы, проводили собрания в батарейных партийных группах и комсомольских организациях, заседания партийных и комсомольских бюро по приему в партию и комсомол.

20 июля батареи полка заняли огневые позиции, чтобы в ночном бою огнем поддержать форсирование Западного Буга стрелковыми дивизиями.

Передовые подразделения 221-го гвардейского стрелкового полка под прикрытием огня артиллерии успешно форсировали водную преграду. Вскоре понтонеры навели мост, и самоходчики переправились на другой берег.

Экипаж Марычева прошел по мосту в числе первых.

— Вот и осталась родная земля позади. Как-то нас встретят поляки? — задумчиво произнес рядовой Плясухин.

— Мы, Плясухин, идем к ним не непрошенными гостями, а верными союзниками, — ответил младший лейтенант Марычев. — Значит, и встретить нас должны, как друзей.

Хотя уже рассвело и дорога к селу просматривалась хорошо, нервное напряжение не покидало механика-водителя Петра Тавенко. Как-никак по неведомой земле шли. Совсем недавно здесь еще был враг. Приходилось быть осторожным вдвойне.

Вошли в деревню. Жителей не видно вовсе. Лишь за поворотом улицы, у плетня, одиноко стояла старуха и безучастно смотрела на колонну советских войск.

— Вот тебе и встреча друзей… Все попрятались, только старуху-наблюдателя оставили, — снова заговорил Плясухин.

— Не спеши с выводами, Андрей, — урезонил своего младшего товарища Сытытов.

Как ни напрягал внимание Тавенко, а все же не миновал беды. За околицей села прибавил газу, решив обогнать повозку. При этом он несколько больше обычного отклонился в сторону от дороги. И тут же под левым направляющим колесом грохнул взрыв. Самоходку качнуло, заволокло пылью, дымом. Машина резко развернулась влево и остановилась. К счастью, никого из экипажа не ранило: отделались легкими ушибами. Однако продолжать движение не могли: взрывом мины порвало траки, требовалось сменить поврежденное колесо.

— Надо же, и пехота прошла по этому месту, и противотанковые орудия… Видно, нас ждала, проклятая, — сокрушался Марычев. — Придется задержаться, товарищ старший лейтенант, — сказал он подошедшему командиру батареи.