Читать онлайн «Доверено флоту». Страница 59

Потеря Феодосии переживалась тяжело. Наши войска в Крыму перешли к обороне на Ак-Монайских позициях. Считалось, что это ненадолго. Ставилась задача вернуть Феодосию. Продолжалась подготовка к общему наступлению с целью освобождения всего Крыма. Но становилось все очевиднее, что время, когда условия для этого - в результате успеха Керченско-Феодосийской десантной операции - были особенно благоприятными, по-видимому, упущено.

Войска Крымского фронта предпринимали попытки начать наступление, однако без больших результатов - прорвать оборону укрепившегося противника не удавалось.

Снабжение находившихся на Керченском полуострове армий потребовало (хотя частично оно шло по льду Азовского моря и замерзшей северной части Керченского пролива) крупномасштабных морских перевозок. Месячный грузооборот, например, Новороссийского порта стал больше, чем был в мирное время. В рейсах из портов Кавказа в, Керчь и Камыш-Бурун с боеприпасами, продовольствием, фуражом, воинскими подкреплениями была занята большая часть черноморских транспортов, а боевые корабли конвоировали их. Другие корабли, в том числе и линкор, выходили по ночам на огневые позиции в Феодосийском заливе, выполняя заявки сухопутных войск, указывавших им цели.

Каждый раз, когда Крымский фронт собирался перейти в наступление, ставились наступательные задачи и войскам СОР, который оставался в подчинении фронта. Помимо улучшения позиций предусматривалась - для отвлечения сил противника - демонстрация частями второго эшелона наступления на Бахчисарай. Не раз планировались новые, согласованные с готовившимся наступлением сухопутных войск десанты, в частности, в районе Алушты. Однако до высадки их дело не доходило, поскольку фронт оставался на месте.

Главная же задача СОР по-прежнему состояла в том, чтобы прочно удерживать занимаемые рубежи. Осада Севастополя продолжалась. Были дни и даже недели, когда казалось, что с нею вот-вот будет покончено. Жизнь, однако, показывала, что говорить об этом рано.

После напряженнейшей боевой страды для севастопольцев настало время некоторого затишья. Так обычно характеризуют историки довольно длительный период обороны города между декабрем сорок первого и июнем сорок второго. Но затишье это было весьма относительным.

Бои на подступах к городу, носившие, правда, большей частью позиционный характер, не прекращались, Севастопольцы [228] ни на день не оставляли врага в покое. Постоянно действовали авиация и артиллерия, совершали вылазки в неприятельские тылы разведчики, высаживались небольшие десантные группы. В свою очередь гитлеровцы изо дня и день подвергали наши позиции и город бомбардировкам с воздуха и артиллерийскому обстрелу (вся их дальнобойная артиллерия, стянутая к Севастополю в ноябре - декабре, оставалась тут), предпринимали время от времени атаки, пытаясь хоть где-нибудь нас потеснить.

Но это врагу не удавалось. Мы же постепенно вернули себе часть территории к северу и северо-востоку от города, оказавшейся в руках противника в декабре. Был занят ряд опорных пунктов и тактически важных высот. Для усиления северного направления в четвертый сектор обороны (его возглавил новый командир 95-й дивизии полковник А. Г. Капитохин) командарм И. Е. Петров предложил - и Военный совет это одобрил - перебросить из второго сектора 172-ю дивизию полковника И. А. Ласкина, отлично себя зарекомендовавшую. А ее позиции заняла прибывшая с Кавказа 386-я дивизия, возглавляемая полковником Н. Ф. Скутельником и старшим батальонным комиссаром П. П. Медведевым.

В 386- й, как и в двух других дивизиях, прибывших на пополнение СОР, -388-й и 345-й (да и в маршевом пополнении), было много бойцов из республик и автономных областей Кавказа и Закавказья, представителей самых различных национальностей. Некоторые из них почти или даже совсем не знали русского языка. Воспитательная работа в этих соединениях, к тому же укомплектованных в основном запасниками, только недавно призванными (причем некоторые впервые в жизни оказались за пределами своего района), требовала особой продуманности, учета национальных особенностей, обычаев.

Политотделу Приморской армии пришлось по-новому расставить часть политсостава. Так, начальник политотдела 95-й стрелковой дивизии старший батальонный комиссар М. С. Гукасян, владевший несколькими языками, был переведен на такую же должность в 386-ю дивизию. Получили новые назначения и другие товарищи. В подразделениях организовали занятия по русскому языку. Было проведено немало мероприятий, способствующих воспитанию воинов в духе нерушимой дружбы народов нашей страны. Политуправление Закавказского фронта по нашей просьбе обеспечило регулярную доставку газет на грузинском, армянском и азербайджанском языках, а ежедневный бюллетень новостей [229] на азербайджанском языке стал выпускаться и в Севастополе.

Сыновей Кавказа, прибывших защищать Севастополь, навещали делегации трудящихся из родных мест. Делегация из Азербайджана порадовала земляков привезенными им в подарок национальными музыкальными инструментами. А начальник политотдела 345-й дивизии батальонный комиссар А. М. Савельев проявил хорошую инициативу, завязав переписку как с семьями многих бойцов, так и с трудовыми коллективами, в которых те прежде работали. Патриотические письма из родных краев, наказы бойцам использовались в воспитательной работе, печатались в дивизионных и армейской газетах. Все это помогало воинам нерусской национальности быстрее освоиться в Севастополе, сплачивало многонациональный строй его защитников.

Раз продолжалась оборона, продолжалось и укрепление севастопольских рубежей. В этом нам оказала практическую помощь Москва: по решению Ставки, принятому в дни, когда отражался декабрьский штурм, в Севастополь была направлена оперативная группа инженерных заграждений во главе с начальником штаба инженерных войск Красной Армии генерал-майором И. П. Галицким, В группу входило 60 военных инженеров и курсантов выпускного курса Московского военно-инженерного училища. В том же составе они работали на подмосковных оборонительных рубежах, координируя действия инженерных батальонов. Группа привезла о собой 20 тысяч противотанковых и 25 тысяч противопехотных мин, 200 тонн взрывчатки. Для этого груза был сформирован специальный эшелон. О том, как он спешил к нам на юг, я прочел много лет спустя в воспоминаниях генерал-лейтенанта инженерных войск, а тогда полковника, начальника штаба оперативной группы Е. Ф. Леошени:

«Огненный эшелон» шел с редкой для того времени скоростью. Его путь пролегал местами всего в 30-40 километрах от линии фронта, и железнодорожники делали все от них зависящее, чтобы мы нигде не задерживались. Они понимали: попади такой состав под бомбежку - и все вокруг превратится в дымящиеся развалины. В Новороссийске нас уже ждал крейсер»{34}.

Крейсер «Молотов» благополучно доставил этот груз в Севастополь, и московская группа немедленно приступила [230] к работе вместе с инженерами СОР. Военный совет утвердил планы дополнительных взрывных заграждений, прибывших специалистов распределили по секторам обороны в качестве инструкторов. С саперами у нас, правда, дело обстояло неважно: в критические дни декабря саперные батальоны и роты вводились в бои как стрелковые и понесли потери. Пришлось готовить новых саперов по чисто практической учебной программе, рассчитанной на несколько дней.

Группа генерала Галицкого сделала много для повышения устойчивости нашей обороны. В дополнительных заграждениях широко использовались и мины, изготовленные в Севастополе на подземном спецкомбинате. Москвичи пробыли у нас до конца января, когда их перебросили на Керченский полуостров. Перед этим всех входивших в состав группы курсантов произвели на севастопольских рубежах в лейтенанты.

Несколько позже отозвали из Севастополя в Керчь и главного нашего фортификатора генерал-майора Аркадия Федоровича Хренова. Заместителем командующего районом по инженерной обороне стал военинженер 1 ранга В. Г. Парамонов, а начальником инженерных войск Приморской армии - подполковник К. И. Грабарчук. Его предшественник полковник Г. П. Кедринский был смертельно ранен осколками немецкой мины в один из дней продолжавшегося под Севастополем настороженного, тревожного затишья.

Обстановка все же позволяла уделить время и боевой учебе. В войсках СОР, пополнявшихся запасниками, изучали особенности боевых действий в горно-лесистой местности, специфику маскировки и окапывания на склонах высот, методы стрельбы через возвышенности и лощины.

Содержание боевой подготовки во многом определялось конкретной обстановкой, учитывалась тактика противника. Гитлеровцы любили, например, засылать к нам в тылы мелкие группы автоматчиков, которые прятались в кустах, у дорог и неожиданно поднимали пальбу с расчетом вызвать замешательство, панику. Когда изучили тактику фашистских лазутчиков, стало легче их обезвреживать.