Читать онлайн «Доверено флоту». Страница 31

Конечно, не мог остаться необнаруженным большой караван наших судов, следовавший к Севастополю. Неприятельская воздушная разведка заметила его около 9 часов утра в районе Тендры. Вскоре начались налеты бомбардировщиков и торпедоносцев, повторявшиеся в течение всего дня. В западной части Крыма и на Тендре у нас было сосредоточено - специально для прикрытия морского каравана - свыше 50 самолетов-истребителей. Атаки на транспорты отражались также огнем сопровождавших их боевых кораблей. В воздушных боях над морем истребители сбили 17 вражеских самолетов и еще три - корабельные зенитчики. Мы потеряли шесть «ястребков». Был потоплен резервный транспорт, шедший порожняком в хвосте колонны. Его команду, кроме двух человек, спасли катера из охранения.

Эвакуация завершилась. Войска ООР общей численностью 86 тысяч человек (вместе с тылами, а также частями и службами Одесской военно-морской базы) прибыли в Крым без потерь. Было вывезено 462 орудия, 1158 автомашин, 3625 лошадей, большое войсковое хозяйство. За дни эвакуации войск морские суда перевезли также еще 15 тысяч жителей Одессы.

19 октября, когда заканчивалась разгрузка транспортов, военные советы Черноморского флота и ООР донесли Верховному Главнокомандующему о выполнении решения Ставки об эвакуации Одессы. Подводя итоги Одесской обороны, газета «Правда» писала:

«Вся советская страна, весь мир с восхищением следили за мужественной борьбой защитников Одессы. Они ушли из города, не запятнав своей чести, ушли, сохранив свою боеспособность, готовые к новым боям с фашистскими ордами. И на каком бы фронте ни сражались защитники Одессы - всюду будут они служить примером доблести, мужества, геройства.

Слава героическим защитникам Одессы!»{13}

20 октября мы узнали, что Москва объявлена на осадном положении.

А в Крыму завязались тяжелые бои на севере полуострова, у Ишуньских позиций. [120]

На Черноморский флот прибыл начальник Главного политуправления ВМФ И. В. Рогов, выезжавший обычно туда, где обстановка становилась особенно напряженной. По пути в Севастополь он побывал в Новороссийской военно-морской базе, а затем в Керченской, куда вызвал меня. Потребовалось сопровождать Рогова и в дальнейших его разъездах по Крыму, в том числе на командный пункт 51-й армии.

Помню, как мы ехали на машине из Симферополя уже в ночной темноте и, когда миновали Бахчисарай, увидели над далеким еще Севастополем тревожное, трепещущее зарево: главная база флота всеми своими береговыми и корабельными зенитными средствами отбивала необычно сильный налет фашистских бомбардировщиков. Враг, не сумевший сорвать переброску наших войск из Одессы, стремился, кажется, хоть тут взять реванш.

Рогов попросил остановить машину, мы вышли и некоторое время стояли молча, прислушиваясь к доносившемуся грозному гулу. Потом Иван Васильевич сказал, что такое зрелище видит впервые. В этот момент картина, открывавшаяся нам, дополнилась выразительным штрихом. Из общего зарева вырвалась в окружающую темноту ярко светящаяся точка и, быстро снижаясь, исчезла: упал сбитый самолет, судя по направлению - в море…

В тот свой приезд И. В. Рогов детально интересовался последним периодом Одесской обороны, расспрашивал об этом флотских и армейских командиров и политработников. Он высоко оценивал работу политорганов, партийных и комсомольских организаций ООР, их влияние на ход боевых действий. В одной из бесед со мною Иван Васильевич в обычном для него строгом тоне заметил:

- Конечно, флот много сделал в обороне Одессы, но вы не очень-то задирайте нос. Впереди много трудного, непредвиденного…

Я ответил, что в масштабах такой войны оборона Одессы может оказаться просто памятным эпизодом, который, правда, многому нас научил. Флоту, надо полагать, предстоит решать задачи потяжелее, и, может быть, в ближайшее время. Где уж тут задирать нос!

Чувствуя, что говорю я искренне, Рогов одобрительно кивал головой. Он не терпел зазнайства.

Мы с тревогой следили за развитием событий на севере Крымского полуострова. Туда спешно выдвигались прибывшие из Одессы дивизии Приморской армии. Вся она - это предусматривалось в решении Ставки об эвакуации [121] Одессы - поступала в Крыму в подчинение командующему 51-й армией.

Моряки расставались с приморцами как с испытанными боевыми друзьями, с которыми породнила одесская осадная страда. На прощание Военный совет флота собрал командный и политический состав армии - до командиров и комиссаров полков включительно. Мы считали необходимым информировать армейских товарищей (там, куда они направлялись, им вряд ли могла представиться возможность собраться вот так всем вместе) о положении на южном участке фронта, и особенно в Крыму, каким оно представлялось по последним имевшимся у нас данным.

Показав обстановку по оперативной карте, вице-адмирал Ф. С. Октябрьский выразил надежду, что Ишуньские позиции, как ни трудно там сейчас, будут удержаны. В то же время он - не делая на это упора, а как бы попутно - просил приморцев помнить и при самом неблагоприятном развитии событий, при крайних обстоятельствах, исключить которые нельзя: за спиною у них - Севастополь, где базируется мощный флот, где есть сильная береговая артиллерия, авиация, система ПВО и полным ходом идет строительство сухопутных оборонительных рубежей, но, если потребуется их занять, будет остро недоставать пехоты.

Сказано это было, как показало дальнейшее, не напрасно. И вновь встретиться с приморцами - именно на тех севастопольских рубежах, о которых упомянул командующий флотом, - морякам привелось довольно скоро. [122]

Глава пятая.

За нами - Севастополь

Упорное сопротивление частей 51-й армии - здесь действовала ее оперативная группа под командованием генерал-лейтенанта П. И. Батова - не дало врагу с ходу, сразу после овладения Турецким валом, прорвать слабо укрепленные Ишуньские позиции. На короткое время фронт у северных ворот Крыма приобрел относительную стабильность.

Как уже говорилось, сражались тут и черноморцы - береговые артиллеристы, флотская авиагруппа, минеры, укомплектованный моряками бронепоезд. Отряды морской пехоты, взятые из сформированной в Севастополе бригады, влились в состав армии как 1-й и 2-й Перекопские полки. Артиллерийские корабли Азовской военной флотилии помогали уничтожать фашистские танки, проникавшие на Арабатскую стрелку.

Но надежно остановить ударную группировку 11-й немецкой армии вблизи перешейков, не пустить ее дальше на юг, в крымские степи, до подхода главных сил приморцев не удалось.

Подтянув резервы и обеспечив себе мощную поддержку с воздуха, противник возобновил 18 октября атаки на Ишуньские позиции и вклинился в оборону наших войск. Их контратаками он был еще раз задержан и немного оттеснен назад - при участии 157-й стрелковой дивизии полковника Д. И. Томилова, которая первой была выведена из Одессы и действовала теперь в составе 51-й армии.

А 20- го последовал вражеский удар вдоль побережья Каркинитского залива, гитлеровцы форсировали устье реки Чатырлык и через два дня обошли левый фланг группы Батова. И как ни спешила с выдвижением на север Крымского полуострова Приморская армия, основные ее соединения начали прибывать к Ишуньским позициям, когда восстановить положение стало невозможно.

В этой труднейшей обстановке Ставка Верховного Главнокомандования решила объединить боевое управление действовавшими [123] на полуострове сухопутными и морскими силами. «Не раз обсуждавшийся в мирное время вопрос о едином командовании обороной Крыма был поставлен теперь на повестку дня самим ходом событий», - справедливо отмечает в своих воспоминаниях тогдашний нарком ВМФ{14}. Во главе образованного 22 октября командования войсками Крыма был поставлен вице-адмирал Г. И. Левченко, которому Ставка подчинила в оперативном отношении и Черноморский флот. Его заместителем по сухопутным войскам и командармом 51-й стал генерал-лейтенант П. И. Батов. Одновременно состоялось назначение контр-адмирала Г. В. Жукова, бывшего командующего ООР, заместителем командующего Черноморским флотом по обороне главной базы.

Гордей Иванович Левченко, проявив свойственную ему решительность, сделал, мне кажется, все возможное, чтобы имеющимися силами остановить врага. 24 октября был предпринят контрудар под Воронцовкой, в котором участвовали дивизии Приморской армии. На ряде участков противника удалось отбросить назад, кое-где он ненадолго переходил к обороне. А затем вновь перехватывал инициативу. Не в нашу пользу были и соотношение сил, и характер местности, где развертывались бои, - голая степь без оборудованных заблаговременно позиций.

26 октября Г. И. Левченко вызвал к себе в Симферополь членов Военного совета флота. Вместе с Ф. С. Октябрьским, мною и бригадным комиссаром И. И. Азаровым, только что назначенным членом Военного совета (занимался флотскими тылами и обеспечением перевозок из кавказских портов), поехал также И. В. Рогов. Гордей Иванович информировал нас о тяжелом положении на фронте, после чего обсуждались возможные меры помощи сухопутным войскам со стороны флота. Левченко потребовал, в частности, перебросить в район боевых действий всю 7-ю бригаду морской пехоты.