Читать онлайн «Кровавое лето в Бендерах (записки походного атамана)». Страница 48

Но танков было не три. Больше. Как легенду рассказывали про нескольких офицеров-танкистов 14-й армии, которые ранним утром обманом проникли в парк, спешно отремонтировали разукомплектованные, специально, по приказу командующего, приведенные в нерабочее состояние, три танка и, толкая впереди себя по полю ГАЗ-66, который постоянно подрывался на минах, проломили бетонный забор и пошли на мост. Воинское преступление?.. Но по человеческим меркам — это подвиг. И самопожертвование во имя жизни — двое из них погибли в том бою… Даже по прошествии многих лет, ни в каких источниках — книгах, газетах, в «сети» — Вадим так и не смог разыскать фамилии тех офицеров. Они так и остались в памяти народа: командир роты, старший лейтенант и молодой лейтенант, только что прибывший в 59-ю дивизию 14-й армии и принявший взвод после окончания Ленинградского высшего общевойскового училища…

С согласия ли Неткачева или без оного, но «…20 июня действительно состоялся захват гражданским населением и казаками 11 танков 59-й мотострелковой дивизии». Это напечатала газета «Известия» 25 июня 1992 года по докладу на заседании российского правительства об итогах работы специальной правительственной комиссии, возглавляемой министром транспорта России В. Ефимовым, в связи с обострением ситуации в Приднестровье. По каким-то причинам в доклад не вошли ещё и четыре БТР-80… Но вот то, что не все «приватизированные» приднестровцами танки смогли сразу же вступить в бой — факт. Просто не дошли. Недаром же существуют нормативы, согласно которым технике, стоявшей на длительном хранении, необходимо 2–3 дня для снятия с консервации и приведении ее в боевое состояние, не говоря уже о боевом слаживании экипажа и о доскональном знании им устройства, характерных особенностях конструкции и управления боевой машиной…

…В районе парканской арки у моста, когда подошли три Т-64, уже стояли четыре бронетранспортера. Несколько позже подъехали еще пять танков. И эти были почти в таком же состоянии. В восьмом часу утра танки двинулись на мост…

«…Обстановка была такой, что практически сразу мы были вынуждены бросить машины в бой, хотя техника была абсолютно не готова. Мы отдали армии большую часть своей жизни, и знали, что идти в бой на машине, у которой не выверены прицелы, не пристреляны орудия и пулеметы, нельзя. Мы не успели даже снять заправленные, что называется по самое горлышко, наружные топливные баки. Но время нас подстегивало. В Бендерах гибли мирные жители. И мы, как смертники, пошли в атаку, понимая, что шансов вернуться из боя было немного. Это была скорее психическая атака, хотя свою задачу танкисты, конечно, выполнили с честью».

Танк Вуколова, въехав на мост, с места сделал шесть выстрелов по позициям национальной армии Молдовы. Было видно, что пушка не пристреляна. Стреляли по БТРу, двигавшемуся по малому мостику, но не попали, снаряд вошел в насыпь. В прицеле появилась еще одна цель — в районе троллейбусной подстанции у моста стоял бронетранспортер, поливавший приднестровцев огнем из крупнокалиберного пулемета. Сделав поправку на непристрелянность орудия, врезали по нему. БТР разлетелся в клочья. Эти три танка подавили ещё несколько целей. И пошли в атаку.

«Как только забрезжил рассвет, на молдовские оборонительные позиции через мост пошли в атаку три танка. Одновременно из района военного городка, расположенного в глубоком тылу наших подразделений, а также со стороны стоящей поблизости жилой девятиэтажки по позициям первой тактической группы был открыт интенсивный огонь из стрелкового оружия. Прицельный огонь по позициям велся из танковых пушек. Открытая танковая атака произвела угнетающее психологическое воздействие на необстрелянных 18-19-летних солдат. После того, как на их глазах прямым попаданием танкового снаряда был убит наблюдатель, они дрогнули и стали уходить с позиций. Некоторые, стремясь спастись от осколков танковых снарядов, заползали под МТЛБ, некоторые искали ямки и складки местности, чтоб укрыться от огня».

«…На броне было пять казаков — небольшой десант. Душила какая-то злость. В атаке обнаружил, что в танке перестал включаться механизм заряжания пушки, пулемет от электроспуска не работал, стреляли вручную, но, произведя несколько очередей, он заклинил. Пришлось возвращаться. Первая попытка сорвалась. Фактически неудача в первой атаке произошла не из-за техники, хотя это сильно сказалось, а из-за того, что не было пехоты. А командиров было много. Нас просто не поддержали…Отсутствие настоящего командования и несогласованность не позволили тогда, ещё в первой атаке отбить мост, хотя условия к этому располагали».

Потом был еще яростный бросок на позиции «румын». Это была трагическая атака. Танкам не удалось прорваться в город. Идущие в атаку вслед за танками казаки и бойцы ТСО были отсечены пулеметным и артиллерийским огнем… Мост защищал мотопехотный батальон, человек 250, усиленный батареей 100-мм противотанковых пушек МТ-12 «Рапира» и батареей 57-мм зенитных пушек С-60. Молдовские солдаты после первой танковой атаки начали потихоньку разбегаться, но командиры, растерявшие бойцов, не покинули позиций — к «Рапирам» встали офицерские расчеты. У одного из орудий — сам командир 1-й мотопехотной бригады национальной армии Молдовы полковник Л.Карасев, его начштаба подполковник В.Чиходарь и командир 1-го батальона майор М.Продан…

…Один танк, медленно двигавшийся из-за неисправности, полковник Карасев подбил первым же выстрелом из «Рапиры» — снаряд попал в борт и, пройдя между катками, врезался в боеукладку механизма заряжания. Машина взорвалась. У другого танка от удара по башне кумулятивного снаряда заклинило люки. Экипаж сгорел. Третий, все же прорвавшийся через мост, маневрируя по дороге и пытаясь выйти из сектора орудийного обстрела, был подбит выстрелом из гранатомета, приблизившись к зарослям «зеленки». Но остался на ходу и продолжал бой. Вторая граната угодила ему сзади — в моторный отсек. Объятый пламенем и клубами дыма, израненный танк смог лишь метров триста проползти обратно по мосту. За несколько минут до того, как танк превратился в факел, из горящей гробницы экипаж вытащили подоспевшие казаки…

После этого боя на солдат и полицейских Молдовы довольно-таки удручающее впечатление произвели увиденные ими на броне подбитых танков краской нанесенные российские флажки. «Неужели 14-я армия всё же включилась в боевые действия?…И вслед за танками вот-вот сейчас пойдут российские части?!«…Тем более что во время атаки из крепости и со стороны химбата по молдовским позициям был открыт массированный огонь из стрелкового оружия и гранатометов. А после отбитой танковой атаки они пережили еще один ад — с левого берега неожиданно был нанесен мощный всесметающий артиллерийско-минометный удар. Всё это капитально подломило «боевой дух» «освободителей»… Которым они, кстати, особо и не блистали — ни боевыми качествами, ни профессионализмом. Например, чего стоит эпизод, когда экипаж МТЛБ, с установленной на нём ЗУ-23-2, двигаясь по городу, стрелял прямо перед собой по асфальту. Это они так «разминировали» себе дорогу. И вообще, у защитников Бендер сложилось впечатление, что некоторые экипажи бронетехники молдовской армии стремились лишь к одному — поскорее израсходовать боекомплект, чтобы отойти в тыл… В подразделения, удерживавшие мост стал вползать панический разброд. Резко свернулись и ушли остатки зенитной батареи, «слегка» попавшей под гусеницы танков. А многие солдаты просто исчезли! Приказы офицеров другими стали восприниматься «в штыки»… В сложившейся ситуации полковник Карасев запросил у бригадного генерала Дабижы-Казарова «свежее» подкрепление…

А в это время в штабе 14-й армии под руководством Неткачева шли абсолютно бесполезные совещания, на которые уже мало кто обращал внимание — офицеры, уже в открытую игнорируя приказы и запреты командующего, самостоятельно выводили свои батареи на огневые позиции. Неткачев же ждал указаний. Дозвонился до начальника штаба Сухопутных сил генерала Букреева. Но за него ответил оперативный дежурный: «Букреев сказал, что если там есть командующий, то пусть он сам разбирается и решает…»

«Вечером 20-го в кабинете Неткачева раздался звонок по ВЧ…