Читать онлайн «Севастопольский бронепоезд». Страница 13

— Полный вперед!

— Есть полный вперед! — ответил Галанин. — Но ехать будем без автотормозов.

— Давай!

Трудно было выбраться на разъезд Шакул (ныне Самохвалово), забитый вагонами. Но и через него промчались, не останавливаясь. Остановку сделали только в Бахчисарае.

Машинист и помощник быстро сошли с паровоза, осмотрели его. С помощью бойцов на скорую руку произвели необходимый ремонт. В это время из местного штаба ПВО сообщили, что самолеты противника летят вдоль железнодорожного полотна и приближаются к станции. Нужно немедленно выезжать.

Машинист вывел состав за входные стрелки. Немцы на танках и автомашинах уже начали обходить Бахчисарай. То с одной, то с другой стороны железнодорожного полотна рвались мины. Но бронепоезд стремительно мчался вперед, в Севастополь…

Михаил Владимирович попросил проводить его прямо к Головину. Леонида Павловича мы нашли в казармах. Там царило оживление: прибыло пополнение — моряки в изношенных, замасленных бушлатах. У многих забинтованы руки, головы. Обветренные, запыленные, злые, как черти.

— Кстати пришел, — встретил меня Головин. — Принимай на учет комсомольцев.

— Товарищ капитан, — доложил я, — к вам машинист, товарищ Галанин.

— Давно на паровозе? — быстро спросил Головин, окинув взглядом Михаила Владимировича. [59]

— Кое-какой опыт есть, — уклончиво ответил тот.

— Товарищ капитан, — вмешался я. — Он уже несколько месяцев воюет на своем паровозе, Спросите его, как он в Севастополь прорывался…

— Ладно, ладно, — перебил Леонид Павлович. — Сам вижу, боевой парень. Но машинисты у нас уже есть. Ну, да что-нибудь придумаем. Может быть, придется иметь два паровоза. А сейчас надо заняться пополнением. Это — орджоникидзевцы.

Печальная судьба постигла этот бронепоезд. 24 октября он принял боевое крещение под станцией Ивановка в районе Перекопа. В тот день под покровом тумана командир бронепоезда капитан Булыгин со старшиной тяги Черкашиным и красноармейцем Сахно на дрезине «Пионерка» уехали в ближайшую точку для установления связи и не вернулись. Так и осталась неизвестной экипажу их судьба.

А в 11 часов немецкие самолеты начали бомбить бронепоезд. И не только бронепоезд. Все его тыловые базы подверглись жестокому разрушению. Командование принял лейтенант Чайковский. Бой длился около трех часов. Экипаж действовал уверенно, хладнокровно. В бою был сбит один самолет.

27 октября бронепоезд еще продолжал боевые действия и успел нанести немалый урон врагу. А в ночь на 28 октября подорвался на минах и сошел под откос недалеко от станции Курманы.

И вот, оставшийся личный состав — опаленные боями краснофлотцы, старшины, не раз глядевшие в глаза смерти, прибыли к нам. Держатся они независимо, рвутся в бой.

— Теперь уже скоро, — сказал я. — Вот поможете оборудовать бронепоезд — и начнем воевать.

— Мое место у орудия! — раздраженно крикнул вдруг один из новичков с повязкой на голове. — И его тоже… и его… и его… — он поочередно, оглядываясь, указывал на своих товарищей, стоявших в стороне молча. — Я стрелять хочу, должен бить их, гадов, а не стучать молотком. Пусть тыловики постучат…

К нам быстро подошел незнакомый офицер. Видимо, он слышал наш разговор.

— Между прочим, — сказал он, обращаясь к комендору с перевязанной головой, — старшина второй [60] статьи Александров был под Одессой. Это о чем-то говорит. А поработать все же придется, товарищ Дробина, — добавил он уже мягко. — Здесь нет тыла, всюду фронт. Ясно?

— Ясно, товарищ батальонный комиссар, — четко и с уважением произнес краснофлотец.

— Ну что ж, а теперь будем знакомиться, что ли, товарищ комсорг? — комиссар, улыбаясь, протянул мне руку. — О вас мне рассказывал капитан Головин. Меня зовут Порозов Петр Агафонович. Назначен к вам комиссаром бронепоезда. Пришлось немного повоевать на «Орджоникидзевце». Но на новом бронепоезде, надеюсь, будем воевать до победы… А теперь продолжайте знакомиться с нашими комсомольцами.

Узнал я в тот день Лаврентия Фисуна, Василия Суржана, Евсея Третьякова, Илью Уса, Бориса Гришко, Михаила Козакова, Ивана Пятакова, Михаила Атарова и многих других.

Рано утром — снова в цех. Сварка броневого каркаса уже завершена. Дружно заливаем его бетоном. Работа не прекращается ни на минуту.

Враг бешено бомбит город. Опустели улицы. Все ушли в укрытия. А мы продолжаем стучать молотками, красим борта, устанавливаем орудия, оборудуем казематы.

Матросы с самого начала разделились на две группы: одни работают в цехе, другие изучают материальную часть, тренируются.

Учатся все. Комсомольцы постановили: каждый должен уметь обслуживать орудия и минометы — пулеметчики, связисты и даже коки. В бою все может случиться, и каждый должен быть готов заменить товарища.

Изучать материальную часть орудий и тренироваться в слаженности действий ходили на учебный полигон школы оружия. На учениях все расчеты работали организованно, Головин не делал никаких скидок на условность. Его можно было видеть везде, в любое время. Энергия Головина удивляла: он находил время на все, кроме, кажется, отдыха.

3 ноября младший лейтенант Каморник вызвал меня, Захара Лутченко и еще нескольких бойцов. [61]

— Поедем получать минометы, — объяснил он.

Я полагал, что мы направимся на какой-нибудь воинский склад, где нам выдадут сверкающие заводской краской минометы. А приехали на железнодорожную станцию и направились в мастерские. То, что мы увидели там, поразило нас своей необычностью. Мы и раньше знали, что севастопольцы делают все возможное для фронта, для обороны родного города. Но минометы — своими силами, в обыкновенных железнодорожных мастерских — это превосходило наше воображение.

В мастерских между станками, в окружении железнодорожников прохаживалась невысокая, энергичная женщина с волевым лицом. Нам сказали, что это секретарь Севастопольского горкома партии Антонина Алексеевна Сарина.

— Товарищи с бронепоезда? — увидев нас, спросила она. — Что ж, прибыли вовремя. Видите, какие красавцы дожидаются…

Антонина Алексеевна показала рукой на стоящие в углу цеха новенькие минометы.

Мы узнали, что это боевое оружие первыми начали изготавливать железнодорожники Сарыгольского депо. По инициативе начальника паровозного отделения Владимира Георгиевича Панасенко они приспособили для этого механические мастерские. Первые опытные образцы во время испытаний показали отличные результаты. Вслед за этим по предложению Крымского обкома партии производство минометов освоили и в Симферопольском паровозном депо. Руководили этим мастер А. В. Пекелис и специально приехавший в Симферополь представитель Наркомата обороны Суровенко.

Когда возникла необходимость эвакуировать оборудование депо за пределы Крыма, руководители военно-эксплуатационного отдела железной дороги решили не вывозить минометный цех, а перебазировать его в Севастополь.

Пекелису было поручено в десятидневный срок смонтировать оборудование на новом месте и наладить выпуск минометов. Благодаря энтузиазму симферопольских железнодорожников, а также местных паровозников и вагонников работа была закончена досрочно: уже на четвертый день А. В. Пекелис доложил [62] горкому партии о выполнении задания. Вскоре с железнодорожниками кооперировались и некоторые другие севастопольские предприятия.

Первую продукцию минометного цеха получили мы. После испытаний на полигоне минометы были установлены на бронеплощадках.

4 ноября постройка бронепоезда закончена. Мы любуемся им. Красив и могуч! Паровоз и площадки защищены толстой, надежной броней, сверкающей свежей краской. За стальными плитами укрыты четыре стомиллиметровые пушки, снятые с миноносцев, восемь минометов, полтора десятка пулеметов, из них четыре крупнокалиберных. Настоящий сухопутный броненосец, крепость на колесах!

Для повышения скорости и маневренности бронепоезда нам выделили второй, небронированный локомотив.

Во второй половине дня на заводе состоялся митинг. К рабочим и морякам приехали командующий Черноморским флотом Ф. С. Октябрьский, член Военного совета Н. М. Кулаков, секретарь горкома партии Б. А. Борисов.

Командующий флотом поблагодарил рабочих завода и моряков за образцовое выполнение задания и [63] призвал экипаж бронепоезда без пощады громить фашистов. Адмирал рассказал о тяжелом положении на фронте, о том, что у деревни Дуванкой идут ожесточенные бои. Дуванкой — это ключ в Бельбекскую долину, и немцы бросили туда свои отборные части, танки и авиацию. Восьмая отдельная бригада морской пехоты, местный стрелковый полк и 3-й полк морской пехоты ведут упорные бои, отражая бесконечные атаки противника.

Выступили парторг завода, электросварщица Женя Игнатова, комиссар бронепоезда Порозов. Затем слово предоставили мне.