Читать онлайн «Принимаю бой». Страница 16

Бутаков снова вывел корабль в кильватерную струю, опять загремели носовые пушки. Видно было, как падали сраженные осколками турки.

Гребные колеса «Морского владыки» стали вращаться медленно и наконец остановились. «Владимир» подошел к нему на сотню метров, моряки приготовились дать залп, как вдруг на мачте турецкого судна сполз флаг.

— Командира ко мне! — крикнул Бутаков.

С «Морского владыки» ответили: командир убит. От «Владимира» тотчас отвалил катер с несколькими моряками.

«Посланные овладеть призом, — рассказывал позже Григорий Иванович, — нашли на нем страшную картину разрушения и гибели: обломки штурвала, компасов, люков, перебитые снасти, перемешанные с оружием, трупами, ранеными, кровью, каменным углем… Ни одной переборки, которая была бы цела. Не забуду никогда момента, когда на пленном корабле подняли наш флаг, я закричал команде, указывая в ту сторону: «Ребята! Там поднимают русский флаг». Нужно было слышать, каким единодушным «ура» мне ответили. «Поздравляю!» — новое «ура». «Спасибо!»

Моряки плененного корабля, один за другим, перебрались на «Владимир».

«Первый турок, поднявшийся к нам на «Владимир», кажется, полагал, что тотчас отрубят голову, — вспоминал участник сражения. — Лицо его выражало смертельный испуг и покорность судьбе. Наш командир Бутаков их успокаивает, отводит отдельную каюту офицерам, которых было около двенадцати, а остальную турецкую команду посылает на бак. Судовой врач делает свое дело, одинаково относясь к христианам и мусульманам. Затем наступает время обеда, и Корнилов приглашает пленных офицеров, среди которых был мулла, отобедать с нами».

«Морского владыку» доставили в Севастополь, отремонтировали и включили в состав Черноморского флота под именем «Корнилов».

А Бутаков был произведен в капитаны второго ранга и награжден орденом Георгия IV степени.

Вице-адмирал Павел Степанович Нахимов горячо поздравил Григория Ивановича с блестящей победой и до получения из Петербурга награды отдал Бутакову свой орден…

Григорий Иванович Бутаков впоследствии стал адмиралом, командовал эскадрой. Его труд «Новые основания пароходной тактики» был учебником для поколения моряков.

В память о творце тактики парового флота в 1916 году на воду спустили крейсер «Адмирал Бутаков».

Флаг «Морского владыки» показывал экскурсантам капитан первого ранга Григорий Александрович Бутаков, активный участник гражданской войны и Великой Отечественной.

— Этот барометр находился на «Париже», — сказала пожилая женщина, передавая нашему музею старинный прибор

С «Парижа»?! Стало быть, вот этот самый барометр указывал погоду при Синопе?!

Утром 14 ноября 1853 года командир 120-пушечного линейного корабля «Париж», капитан первого ранга Владимир Иванович Истомин, подошел к барометру: давление падало. Истомин нахмурился — снова шторм, снова убавлять паруса…

Ноябрь выдался на редкость ненастным. Эскадра вице-адмирала Павла Степановича Нахимова, крейсировавшая у южных, анатолийских, берегов Турции, претерпела от бури немалый урон. Линейные корабли «Храбрый» и «Святослав», фрегат «Коварна» получили столь тяжкие повреждения, что вернулись в Севастополь. А Нахимов тем временем обнаружил в Синопе — обширной и глубокой бухте, расположенной почти на середине пути из Константинополя в Батум, — эскадру адмирала Осман-паши Обнаружил, встал у входа в бухту и послал в Севастополь бриг «Эней» с просьбой о подмоге.

Дорог был каждый час Эскадра Осман-паши в три раза превосходила отряд Нахимова, а у Константинополя наготове стоял большой англо-французский флот, обещавший туркам поддержку.

И конечно, вездесущий контр-адмирал Мушавер-паша — его 20-пушечный пароход «Таиф» видели несколько дней назад у берегов Кавказа — наверняка уже гнал свою посудину в Синоп, дать Осман-паше мудрые, проверенные во многих войнах советы старого… британского морского волка. Ведь под именем Мушавер-папги скрывался английский офицер Адольфус Слейд. Занимая пост помощника начальника турецкого морского штаба, он давно готовил флот к нападению на Россию.

Новосильский, Истомин — все, кто шли на помощь Нахимову, тревожились: а вдруг Осман-паша попытается вырваться из синопской гавани? За моряков Нахимова не боялись, знали — будут драться до последнего. Опасались — не представится другого случая помериться силой с боевым ядром вражеского флота: несмотря на старания Мушавер-паши, турки упорно избегали сражения с русскими.

Шторм разыгрался Волны с силой ударялись в деревянные борта судов. Ураганный ветер рвал снасти, с грохотом лопались паруса, по верхней палубе неслись потоки. «Париж», под нижними парусами, весь в пене продолжал бежать на юг. В кильватере, борясь с ветром и волнами, шли два линейных корабля и два фрегата.

«Париж» принадлежал к новейшей серии военных парусников; создавая этот корабль, инженеры и мастера использовали опыт, накопленный за полтора века. Его корпус длиной 63 метра и шириной 18 метров имел усовершенствованные обводы, закругленную корму, огромная площадь парусов делала корабль более мореходным и маневренным. При водоизмещении около шести тысяч тонн, он при хорошем ветре развивал скорость до десяти узлов. На корабле были три дека — три закрытых артиллерийских палубы, и на каждой стояли орудия.

На двух верхних «этажах» — 18, 24 и 36-фунтовые пушки, стрелявшие чугунными сплошными ядрами. Такие «шарики» пробивали борта, корёжили мачты, надстройки.

Совсем другими ядрами «заправлялись» 68-фунтовые орудия, стоявшие на самом нижнем «этаже». Они были полыми, несли в себе большой заряд взрывчатых и горючих веществ. Взрываясь, бомбы производили огромные разрушения и пожары, раскаленные осколки выводили из строя множество людей.

16 ноября «Париж» прибыл к Синопу и лег в дрейф.

Нахимов приказал готовиться к атаке. У русских было восемь кораблей, у турок — шестнадцать, и они стояли под защитой береговых батарей. В составе вражеской эскадры были вооруженные пароходы, они могли атаковать парусники независимо от силы и направления ветра. Осман-паша не допускал и мысли, что русские посмеют войти в бухту.

Но утром 18 ноября на мачте флагманского корабля «Императрица Мария» взвился сигнал: «Приготовиться к бою и идти на Синопский рейд».

Семьсот человек на «Париже» дружно готовились к сражению. С батарейных палуб убиралось все, что могло помешать комендорам, — бочки, бухты канатов. Плотники подтаскивали к бортам материалы для заделки пробоин: листовой свинец, деревянные пробки, пеньку. Для борьбы с пожарами приготовили помпы, брандспойты, маты с брезентом. Палубы обильно полили водой и посыпали песком. Затушили огонь на камбузе. Матросы раскрепили пушки, поднесли бомбы, картузы — длинные холщовые цилиндры с порохом.

Пользуясь свежим ветром, эскадра около полудня вошла на Синопский рейд. Впереди, полукругом, растянувшись почти на целую милю, стояли турецкие корабли. В центре виднелся 44-пушечный фрегат «Ауни-Аллах» под флагом адмирала Осман-паши, за ним дымил «Таиф».

На берегу стремглав бежали к орудиям артиллеристы, с кораблей доносились тревожные крики. Турки торопливо открывали порты — отверстия в бортах для стрельбы орудий.

На «Париже» неотрывно наблюдали за «Императрицей Марией»: там находился Нахимов, по его сигналу грянет бой.

Корабли подходили всё ближе к турецкой эскадре. Осталось не более трехсот метров… Пора бы! Но моряки знали завет Нахимова: «В морском деле близкое расстояние от неприятеля и взаимная помощь друг другу есть лучшая тактика».

Ровно в двенадцать на грот-брам-стеньгу «Императрицы Марии» пополз флаг. Наконец-то! Командиры кораблей приготовились отдать приказ об открытии огня. Но флаг показывал… полдень. Все поняли: Нахимов спокоен, уверен в победе. Полуденный флаг как бы говорил: не волнуйтесь, занимайте места согласно диспозиции.

В 12 часов 28 минут с «Ауни-Аллах» раздался выстрел, вслед за ним выбросили языки пламени все 475 турецких пушек. Под градом ядер русские корабли встали на якоря и начали бой.

«Париж», развернувшийся правым бортом против фрегата «Дамиад» и корвета «Гюли-Сефид», стрелял всеми своими «этажами». Но особенно страшен был огонь 68-фунтовых орудий. Разрывные бомбы ломали и поджигали корпуса кораблей, сносили орудия, рушили мачты.

На «Гюли-Сефид» начался пожар. Когда огонь подобрался к пороховому погребу, командир корвета Сали-бей прыгнул в воду. С криком «Спаси нас, аллах!» за борт бросились и матросы. Через несколько минут корвет взлетел на воздух.

«Париж» перенес огонь на «Дамиад» и береговую батарею. Вскоре горящий фрегат вышел из боевой линии и приткнулся к берегу. Тогда тяжелые орудия «Парижа» ударили по фрегату «Незамие», и тот запылал.