Читать онлайн «Правда о втором фронте». Страница 35

Монтгомери, подстрекаемый неутомимым Черчиллем, затягивал очищение Зееланда, автоматически отодвигая, таким образом, открытие антверпенского порта.

Монтгомери не отказывался выполнить приказ главнокомандующего союзными силами Эйзенхауэра, он лишь, как рассказывал мне в тот вечер подполковник, давал указание «досконально» изучить обстановку и «всесторонне» подготовить операцию. Фельдмаршал делал ударение на слове «досконально». Начальник штаба, передавая приказ оперативникам, перевел двусмысленное указание командующего на более понятный язык: «никакой спешки, после Арнема мы не можем допустить даже намека на риск». Оперативники разработали требуемый план и приступили к его выполнению с такой прохладцей, что генерал Эйзенхауэр пришел в бешенство (это бывало с ним очень редко), обвинил Монтгомери в саботаже союзных военных усилий. Письмо, которое он прислал в Брюссель, звучало резко, как последний ультиматум.

Подполковник уверял, что Монтгомери не хотелось осложнять отношений с главкомом (американцы могли потребовать и добиться его отставки), но он был не волен самостоятельно распоряжаться группой: Черчилль вмешивался во все. Черчилль считал политически невыгодным для Англии быстрое окончание войны в Европе. После поражения у Арнема военный престиж Англии, как и ее удельный вес среди союзников, был особенно низок, а усиление американцев делало его еще ниже. Штабисты знали об этом и старались выслужиться перед премьер-министром. Дошло до того, что штаб 21-й группы стал попросту игнорировать ШЭЙФ.

Офицер отдела «психологической войны», сам пригласивший меня на обед несколько дней спустя, дал иное объяснение происхождению упорной борьбы между Брюсселем и Парижем. По его уверениям, она возникла как своего рода английский протест против беззастенчивого хозяйничания американцев в освобожденных странах. За короткий срок американцы создали предпосылки к захвату французской внешней торговли. Почти все крупные американские фирмы открыли свои отделения в Париже. Очень часто представители этих фирм сопровождали американскую армию, состоя в звании офицеров различных рангов. Добравшись до Парижа, они не-медленно оседали там, осматривались и нащупывали деловые связи. Американцы разъезжали по стране, изучали спрос, делали коммерческие предложения.

Офицер советовал мне заглянуть при удобном случае в просторное помещение пассажа на Вандомской площади, в Париже, чтобы убедиться в правдивости его рассказа. Он возмущался особенно тем, что ШЭЙФ не только привез этих дельцов в обозе американской армии, как раньше возили маркитанток, но и покровительствует им в Париже. ШЭЙФ запретил въезд в столицу Франции представителям английского делового мира. Британский офицер негодующе клеймил все это как «нечестную игру», противную союзным обязательствам.

Мой «психолог» полагал, что штаб 21-й группы старается лишь «уравновесить» действия теперь уже насквозь американизированного ШЭЙФа, за спиной которого стоял политический советник Эйзенхауэра Мэрфи. Этот Мэрфи, возглавляя американскую разведывательную сеть в Северной Африке, подготовил не только бескровный захват союзниками Дакара, Алжира, Орана и других африканских городов, но и почву для немедленной экспансии американского бизнеса в Африке. Теперь Мэрфи намеревался проделать то же самое во Франции. В поисках массовой базы для проведения американской экспансионистской политики в Европе католик Мэрфи энергично поддерживал католические организации, противопоставляя их социалистическим партиям, ориентирующимся на будущую лейбористскую Англию, и левым организациям трудового народа, искавшим путей сближения, прежде всего, с великим советским государством.

Было не легко следить за всеми перипетиями «войны» между Брюсселем и Парижем. Англичане жаловались на американцев, американцы отзывались с раздражением и насмешкой обо всех шагах англичан. Мы присматривались к ходу враждебных действий с обеих «флангов»: то из Парижа, то из Брюсселя. Изредка заглядывали на подлинный фронт в районе островов — он назывался тогда «водным». Но именно там было тихо и спокойно. Только порою слышалась артиллерийская канонада, она затихала так же неожиданно, как и возникала: артиллеристы изредка били по дорогам.

В тыловых городках Бельгии и Франции, по которым нам приходилось часто проезжать, шла размеренная гарнизонная жизнь. Части несли караулы, чистили машины, оружие. По вечерам все гарнизоны шли в кино или на спектакли. Пивные и кафе были полны солдат и офицеров Танцевальные залы и школы шумели до поздней ночи. Армии беспечно отдыхали, отдыхало и командование, ожидая событий на Восточном фронте. После той обильной рекламы, какая сопровождала уход английской и отчасти американской армий на зимний отдых, немцы, как казалось кое-кому на Западе, должны были спокойно сосредоточивать все свои силы на востоке (реклама, собственно говоря, и преследовала цель убедить немцев, что на Западном фронте им ничто не угрожает). Но немцы обманули холодные расчеты и горячие надежды Черчиллей.

В начале декабря мы отправились на фронт.

Скучное однообразие штабных пресс-конференций настолько надоело всем, что их перестали посещать даже корреспонденты агентств. Сводки уныло твердили, что на фронте перемен нет. В погожие дни к нам являлся офицер штаба тактической авиации и, подобно пономарю, начинал быстрой скороговоркой перечислять, сколько самолетовылетов совершено, сколько вагонов сожжено, паровозов разбито, а мостов взорвано. Цифры всегда были сногсшибательные, но от слишком частого повторения они уже не производили должного эффекта.

Путь от Брюсселя до Маастрихта, где расположился штаб 9-й американской армии, был нам знаком. Он пролегал через пустые бельгийские городки, не затронутые войной. На их улицах лишь изредка гремели обозы с боеприпасами и продовольствием да порою проносились, разбрызгивая лужи, штабные машины.

Начальник лагеря прессы 9-й армии, сравнительно молодой, веселый и общительный подполковник, тепло принял нас. Показывая «лагерь», уютно разместившийся в просторной провинциальной гостинице (в Голландии все просторно, вместительно, кроме самой страны), подполковник шутил:

— Это не лагерь прессы, а лагерь отдыха.

На вопрос, что интересного на фронте армии, подполковник также шутливо отвечал:

— Развалины Ахена. Туда сейчас все корреспонденты ездят. И штабисты…

В Ахен мы решили отправиться на другой день. Пока же мы поехали в штаб 30-го британского корпуса. В холодной школе капитан Хупер, начальник разведки, охотно обрисовал нам общую обстановку. Разведка союзников, по его словам, установила, что по ту сторону Рейна немцы сконцентрировали в районе Кельна 5-ю танковую армию. Вооружена она была слабо: около сотни танков, главным образом «марк-4»; «тигры» и «пантеры» насчитывались единицами. Севернее 5-й армии, на том же берегу, сосредоточивалась 6-я танковая армии СС. Выделявшаяся лучшим вооружением она до сих пор находилась в резерве германского верховного командования. Капитан Хупер полагал, что передача этой армии командующему западным фронтом Рундштедту разоблачала намерение немцев нанести удар союзникам на так называемой кельнской равнине. Но союзники, если верить Хуперу, не боялись этого удара. Они имели сейчас такое превосходство в танках, самоходных пушках, в артиллерии, не говоря уже о полном господстве в воздухе, что эти две танковые армии не пугали, а только дразнили их. Союзное командование смущало лишь то обстоятельство, что немцы прячутся за надежным барьером Рейна. Вот если бы они переправились на эту сторону реки…

Два дня спустя, после поездки по развалинам Ахена, мы снова заглянули в штаб 30-го корпуса. Капитан Хупер не скрывал своего радостного возбуждения: 5-я немецкая танковая армия начала переправляться через Рейн. 6-я танковая армия СС спускалась на юг, к Кельну. Полковник штаба 2-й британской армии, оказавшийся в корпусе, с восхищением следил за карандашом начальника разведки, отмечавшим путь движения немецких войск.

— Хорошо! Очень хорошо! — приговаривал полковник. — Нам не надо будет форсировать Рейн, чтобы уничтожить их…

Утверждение англо-американских публицистов и военных лидеров, в частности, генерала Маршалла (см, его «Доклад военному министру»), генерала Брэдли (см. его «Записки солдата») и Ральфа Ингерсолла (см. его книжку «Совершенно секретно»), что союзное командование не знало о готовящемся немецком ударе, неправильно. Союзная разведка, по признаниям начальника разведки 21-й группы бригадира Вильямса, следила за всеми стадиями немецких приготовлений. Она потеряла из виду обе немецкие армии лишь в дни, непосредственно предшествовавшие удару: сильный туман закрыл землю непроницаемым покрывалом. Союзники ошиблись лишь в оценке направления немецкого удара. Приняв за чистую монету клятву Гитлера взять обратно Ахен, они ждали немцев севернее этого города.