Читать онлайн «Зеро! История боев военно-воздушных сил Японии на Тихом океане. 1941-1945». Страница 44

Создание соответствующих объектов на авиабазах облегчало быстрое и крупномасштабное продвижение вражеской авиации, таким образом напрямую содействуя огромному росту боевой мощи противника на любом театре военных действий. Более того, просторные и многочисленные базы давали противнику возможность держать в воздухе большие группы перехватчиков и не давать японским бомбардировщикам шансов на уничтожение вражеских самолетов на земле.

Было очевидно, что способность американских инженеров-строителей создавать авиабазы везде и тогда, когда им нужно, пока японцы мучились, скованные примитивными методами и отсутствием материалов и военно-строительного опыта, должна была не в меньшей мере повлиять на окончательный исход войны в пользу Соединенных Штатов.

Одним из важных моментов, который слишком часто упускался при оценке боевой мощи, но который в большой степени определял эффективность авиационных подразделений, явились санитарные устройства. Японские инженеры редко уделяли внимание этой проблеме, отмахиваясь от большой проблемы малярийных заболеваний тем, что устанавливали лишь противомоскитные сетки в местах проживания персонала. Санитарные установки были, как правило, грубо сработаны и неэффективны. Определенно, они не содействовали укреплению духа наземного персонала и летных экипажей.

Американцы, напротив, с помощью передовой техники расчищали обширные районы, окружающие наземные сооружения. Проведя полнейшую дезинфекцию, они изгоняли мух и москитов с авиабаз и такое же внимание уделяли каждому элементу санитарии и вспышек заболеваний.

Некоторым это может показаться слишком прозаичным, но для людей, вынужденных жить на пустынных островах и посреди джунглей, кишащих болезнями и насекомыми, это было жизненно важно. Неизбежным результатом этого пренебрежения стала потрясающая разница в состоянии здоровья американского и японского персонала, служившего на этих передовых авиабазах».

В таких вопросах, как снабжение оружием, японские армия и флот показали себя прискорбно беззаботными. И это стало классическим промахом, за который мы дорого заплатили. Болезни и эпидемии могут так же серьезно помешать операции, как и вражеская атака.

Конечно, флот предпринимал какие-то попытки организовать подразделения по предупреждению малярии и других заболеваний, но лишь в малом, незначительном масштабе.

Даже попытки ускорить строительство передовых авиабаз с помощью механических приспособлений имело лишь небольшой успех. Было невозможно накопить за каких-то несколько месяцев знания и опыт, которые американцы собирали многие годы.

К нашему горю, стало очевидно, что наши военные и государственные руководители никогда по существу не понимали смысла тотальной войны. У Японии не было ни знаний, ни средств, с которыми можно было бы интегрировать национальные ресурсы в наиболее эффективную военную машину. Пока наши чиновники слишком часто разглагольствовали о тотальной войне, сегодня стало ясно, что их знания в этих вопросах были до обидного узкими, а их энтузиазм ограничивался главным образом трибуной, с которой они выступали.

Причиной нашего поражения на Гуадалканале были прежде всего огромная военная мощь противника и его яростные атаки на земле, на море и в воздухе, но источники этого поражения можно также найти прямо в самом Объединенном флоте.

Главный недостаток с нашей стороны коренился в полнейшем отсутствии какой-либо твердой политики в строительстве авиабаз на островах. Даже на Филиппинах и в Голландской Ост-Индии, когда наши войска подавили вражеское сопротивление в первых атаках войны, мы выработали политику строительства авиабаз на принципе, чтобы эти сооружения разделяло не более 300 морских миль. Даже когда нашим самолетам требовалось лететь над открытым морем, расстояние между нашими авиабазами не превышало 380 морских миль, как в случае между Кендари и Кепангом.

Однако на Гуадалканале флот напутал в планировании поставок, и ничем нельзя извинить провал в создании авиабаз в промежутке в 600 морских миль между Рабаулом и Гуадалканалом. Возможно, это была самая серьезная ошибка, допущенная флотом на юго-западе Тихого океана, и она напрямую проистекала из неоправданного оптимизма, порожденного нашими первыми победами. Эта чрезмерная уверенность, в ретроспективе – отношение, повлекшее фатальные последствия, не позволила нашему командованию трезво оценить неизбежные вражеские контратаки. Также надо отметить, что этот эпизод иллюстрирует истинную натуру японского флота, ибо мы раз за разом безуспешно пытались оценить наши будущие нужды во взаимодействии между военными базами, перевозки и потребности в снабжении наших войск и предположительные расстояния между нашими и вражескими аэродромами.

Наша вторая ошибка состояла в том, что мы никогда не занимались глубоким анализом проблем строительства авиабаз, их содержания и снабжения. Точно так же мы не делали точной оценки ограничений на воздушные операции, которые можно проводить с любой наземной базы. Несмотря на наш подавляющий первоначальный успех, мы буквально проигнорировали бесценные преимущества, которые мы получили в смысле завоеванного времени, для расширения существующих баз и строительства новых, для того, чтобы рассчитать до последней иены потребности в снабжении наших баз. Таким образом, пока мы могли бы построить бастион из мощной сети авиабаз, с которых наши самолеты могли бы эффективно атаковать силы противника в случае его вторжения на Гуадалканал, мы на самом деле ничего для этого не сделали.

Возникла странная ситуация, ибо в таких вопросах, как летные качества самолетов, искусство пилотов и эффективность использования людских ресурсов, мы явно опережали врага при всех его стараниях. Однако наша самоуверенность стоила нам результатов многих лет кропотливого, напряженного труда и позволила врагу начать свой долгий путь к победам на Тихом океане, что в конечном итоге привело к нашему полному разгрому. Неспособность координировать военную и экономическую мощь, имевшуюся в нашем распоряжении, была характерна не только для нашей морской авиации, она проявилась в значительно большей степени в рядах армии и в самом деле может определенно считаться присущей для всей нации.

Вина напрямую лежит на морском Генеральном штабе в Токио и офицерах штаба Объединенного флота. Они тоже допустили самоуверенность в оценке ситуации на Тихом океане, и, поскольку они непосредственно отвечали за ведение войны, эта вина лежит прежде всего на них. Такое отсутствие компетентности во многом подрывает блестящую работу, проделанную адмиралом Исороку Ямамото, который вдруг увидел, что его ранее победоносно продвигавшиеся войска столкнулись с яростным сопротивлением противника на каком-то захудалом островке на юго-западе Тихого океана.

Все скрупулезно рассчитанные планы адмирала, бывшие столь эффективными в сражениях, вдруг рухнули по причине нашей собственной несостоятельности. Вероятно, промежуток времени между нашей оккупацией Соломоновых островов и возвращением противника должен был позволить нам создать стену из огня и стали перед вражеским десантом. Но вместо этого наши самолеты исчезали в океане из-за нехватки горючего, наши летчики изматывались из-за неимоверно долгих полетов, мы столкнулись с проблемами в восполнении летного состава, материалов и самолетов, и мы беспомощно наблюдали, как вражеская мощь растет день за днем.

Но горше всего для Ямамото было видеть, что, несмотря на явную нашу неготовность, мы все еще имели на самом Гуадалканале достаточно сил, чтобы организовать мощную контратаку, которая бы разнесла в клочья американский флот и нанесла ужасный урон все еще сравнительно слабому десанту. Были все основания считать, что имеющимися в районе японскими войсками мы могли бы предпринять такую контратаку. У нас было не только достаточно авиации, но и наш Объединенный флот мог бы сразу собрать, как минимум, в два раза больше надводных сил, чем противник.

Но вместо этого враг бросал для обороны своих ненадежных прибрежных плацдармов всю наличную авиацию, новые линкоры «South Dakota» и «Washington», а все наличные боевые корабли и подразделения нашего Объединенного флота бесцельно оставались на якоре в Рабауле и Труке. В тот самый драгоценный момент, когда вражеские планы держались на волоске только за счет координации собственных сил и когда наш флот был в самой благоприятной позиции для нанесения удара по десанту и уничтожения вражеских кораблей, мы оставались в бездействии. Это отсутствие решительности позднее нам дорого обошлось, потому что выгоды, возникшие на начальных этапах сражения за Гуадалканал, быстро развеялись, а наш собственный флот терпел поражения одно за другим.

Многие наши стратеги сравнивали поражение на Гуадалканале с разгромом, происшедшим на Мидуэе. В самом деле, похоже, повторились те же самые наши неудачи, ставшие причиной крупной победы американского флота в предыдущем сражении.