Читать онлайн «Зеро! История боев военно-воздушных сил Японии на Тихом океане. 1941-1945». Страница 40

Первая из крупных воздушных операций против американцев была так называемая кампания «I-go», проводившаяся с начала по середину апреля. Стратегическое командование операцией напрямую осуществлял главнокомандующий Объединенным флотом адмирал Исороку Ямамото.

Авиация наземного базирования под командованием вице-адмирала Джинити Кусаки состояла из 190 самолетов, также к операции были привлечены 160 самолетов морской авиации под командованием вице-адмирала Дзисабуро Одзавы. Хотя в кампании «I-go» участвовало существенно больше сил, чем было задействовано на Гуадалканале, в сумме самолетов было меньше, чем в ударной группе Нагумо, разгромившей Пёрл-Харбор.

Воздушные атаки в полную мощь были нацелены на Гуадалканал и юго-восток Новой Гвинеи, в особенности на Порт-Морсби, Ого-Бэй и Милн-Бэй. Похоже, четыре мощных налета принесли желаемые результаты в уничтожении вражеских самолетов и наземных сооружений, но несчастье постигло нас в тот момент, когда новое воздушное наступление набирало мощь.

18 апреля адмирал Ямамото, совершая инспекционную поездку на фронт, находился на борту бомбардировщика с эскортом из девяти истребителей, который над юго-западной оконечностью острова Бугенвиль был перехвачен и сбит истребителями «Локхид Р-38» американской 13-й воздушной армии. Его потеря стала серьезным ударом по Вооруженным силам Японии.

Теперь уже всем нашим военным руководителям стало очевидно, что исход любого боя, будь то на море, на суше или в воздухе, зависит от способности наших истребителей завоевать господство в воздухе. И соответственно, морские и армейские командиры неизменно просили поддержки с воздуха истребителями, способными защитить наши морские и сухопутные силы от вражеской угрозы с воздуха.

Концепцию важности воздушных сражений можно упростить, представив себе схватку огромных воздушных флотов, ядро которых олицетворяют истребители. Истребители, встречаясь с врагом, должны превосходить его по летным качествам и дальности действия. Нужно также приложить все усилия, чтобы обеспечить численное преимущество, ибо превосходство даже на один-единственный истребитель может решить исход крупного боя.

Ко времени начала кампании «I-go» уже было ясно, что происходит исполнение мрачных предвоенных предсказаний относительно конфликта с Соединенными Штатами и Великобританией. Утверждения многих японских военных и промышленных лидеров о том, что «война против Соединенных Штатов и Великобритании наверняка окажется затяжной при небольших перспективах на победу для такой страны с ограниченными ресурсами, какой является Япония», начали сейчас становиться грозной реальностью. В кампании за Гуадалканал стала очевидной неспособность нашего флота найти замену выбывающим в боях Зеро, и эта трещина в стене нашей воздушной мощи с каждым боем становилась все шире и шире. Замена Зеро на каждом фронте становилась все более трудной и так и не достигла величин, запрашивавшихся нашими боевыми командирами. В Японии не было в достаточном количестве других истребителей, чтобы заменить Зеро, и наша воздушная мощь неуклонно истощалась. Среднее производство истребителей Зеро с апреля 1942 года до июня 1943-го составило 221 самолет. Силы врага тем временем росли в чудовищных пропорциях.

Серьезным отставанием в кампании за Гуадалканал была неспособность армии надлежащим образом организовать взаимодействие своей авиации в совместных операциях с частями морской авиации. Флоту нужна была поддержка, по крайней мере до той степени, когда половина всех боевых вылетов выполнялась бы армейской авиацией. К сожалению, это соотношение никогда не соблюдалось, отчасти потому, что большинство операций проводилось над обширными океанскими просторами.

И следовательно, морские истребители, сконструированные для использования авианосцами и первоначально приданные частям флота, были вынуждены сражаться в меньшинстве против всех типов истребителей и бомбардировщиков противника, как авианосного, так и наземного базирования. Гидросамолеты-разведчики и наблюдательные самолеты Зеро были вынуждены отправляться в практически самоубийственные полеты. Из-за нехватки истребителей Зеро от наших летчиков требовались сверхчеловеческие усилия. Качественное превосходство нашей морской авиации уже не было в состоянии компенсировать их количественную нехватку.

В июне 1943 года союзные войска возобновили свои атаки как у Соломоновых островов, так и на Новой Гвинее. В попытке преодолеть мощь вражеской авиации флот бросил в бой сотни истребителей Зеро и бомбардировщиков наземного базирования типа 1 на этот решающий театр, но введение авиации наземного базирования привело лишь к росту бремени на плечах нашего флота.

Наше положение неуклонно ухудшалось, в то время как американская воздушная мощь неумолимо захватывала желанные позиции, за которые она столь неутомимо сражалась. Как много наших «дальновидных» стратегов и военных лидеров вдруг стало открыто сожалеть, что флотская и армейская авиация флота не были слиты в единую координированную силу, как это сделали американцы!

Этот позыв к координированному управлению авиацией был вызван не только желанием упростить нашу командную структуру; неспособность японских войск надлежаще использовать воздушную мощь уже привела нас к потере островов Гильберта. Этот бастион пал в конце ноября 1943 года, и по той же самой причине – отсутствие мощной морской авиации – мы утратили ключевые позиции на Маршалловых островах в феврале 1944 года. Этот урон повлек за собой серьезные угрозы для нашего боевого потенциала на всем Тихом океане.

Эффективность непрекращающихся ударов вражеской авиации возводила проигранный бой до статуса трагедии. Во избежание почти полной потери наших войск в районе Рабаула адмирал Минеити Кога, новый главнокомандующий Объединенным флотом, с неохотой отдал приказ всем частям морской авиации оставить Рабаул – нашу единственную крупную авиабазу на юго-западе Тихого океана, противостоящую продвигающимся войскам противника. 20 февраля 1944 года наша часть [Окумия] последней из всех авиачастей покинула остров, на котором оставались только наши сухопутные войска.

Эти отходы с наших авиабаз следовало рассматривать только как крупные неудачи. Каждая брошенная база означала еще одно продвижение врага к сердцу Японии и еще одну ключевую позицию, с которой противник сможет отправлять свои дальние бомбардировщики. Каждая потерянная авиабаза содержала не только наземные сооружения, переходящие к американцам, но и означала невозвратимую потерю в наших возможностях дальнейшего сопротивления врагу. Более того, те, кто отдавал приказы о поспешных отходах с передовых авиабаз, часто забывали и бросали на произвол судьбы группы наземного обслуживания. Оставляли людей, чей опыт накапливался многими годами, хотя и предпринимались отчаянные попытки их спасения самолетами и подводными лодками. Таким образом, мы навсегда теряли их способность внести вклад в последующие воздушные операции, эта потеря становилась все более очевидной по мере роста давления со стороны врага.

Отсутствие этих бесценных механиков и техников по эксплуатации очень повлияло на действия нашей авиации. Механики, которых спешно готовили по экстренной программе, совершенно не отвечали требованиям своей профессии. Наши и так огромные трудности возрастали из-за того, что малоопытные механики были вынуждены работать с самолетами, которые выпускались в спешном порядке. В слишком многих случаях летчики и члены экипажа становились жертвами вражеских пушек, потому что в решающий момент боя подводили детали самолетов.

Мы как бы оказались в порочном замкнутом круге, из которого, казалось, не было выхода. Нехватка новых истребителей приводила к тому, что мы часто должны были отправлять в бой лучших пилотов на изношенных и поврежденных самолетах. Тем самым их шансы на выживание в бою с врагом, чья сила возрастала с каждым днем, резко падали.

В то время как вражеские атаки и наши собственные недостатки вели к неуклонному истощению нашей боевой мощи, американцы могли наносить удары и сражаться, как им пожелается. Хотя флот все еще обладал двумя линкорами-монстрами «Yamato» и «Musashi», каждый весом почти 74 тысячи тонн и с девятью 18-дюймовыми орудиями, мы были вынуждены тщательно приберегать нашу мощь для самых решающих сражений.

Первым страшным соперником, с которым столкнулся истребитель Зеро, был четырехмоторный «Боинг В-17» «Летающая крепость». Перед войной, как сообщалось, на острове Лусон было размещено тридцать пять тяжелых бомбардировщиков, но большинство этих самолетов было уничтожено на земле до того, как закончился самый первый день войны. Немногие «В-17», которым удалось взлететь в воздух, были атакованы численно превосходящими их истребителями Зеро и сбиты до того, как наши чересчур энергичные пилоты успели изучить их характеристики.