Читать онлайн «Особенности национальной гарнизонной службы». Страница 12

Эта беззаботная хохотушка с роскошными пшеничными волосами, высокой грудью и стройными ногами, так и норовящими выскочить из-под коротенькой юбчонки, уже давно обратила на себя внимание командующего. Узнав, что она замужем за одним из штабных офицеров, он пару раз успешно подавил в себе искушение, которое на поверку оказалось сильнее стальной воли военачальника, и в один прекрасный день приказал адъютанту доставить к нему эту женщину.

Трудно сказать, как разворачивались бы события, не предупреди она мужа о том, что ее вызвал сам командующий. Надо отметить, что генерал был весьма недурен собой и занимал достаточно видное общественное положение, чтобы прийтись по душе женщинам, во все времена почитавшим героев. Однако, попав в комнату отдыха влиятельного армейского сановника, женщина вдруг заупрямилась и, оберегая собственную честь, разбила о череп неудавшегося насильника роскошный хрустальный графин, составляющий существенную деталь интерьера того царского будуара, в котором она очутилась. Военная голова командующего выдержала удар, а брызги хрусталя, очевидно, просветлили мозг, затуманенный желанием. Отряхивая коньяк со своих звезд и боевых наград, генерал склонился над рукой женщины в целомудренном поцелуе. Вызвав к себе на следующий день мужа несостоявшейся любовницы, похвалил его за воспитание боевой подруги. А заодно сообщил о переводе в вожделенную для всех военных Группу советских войск в Германии, где тому предстояло нарушить святая святых кадровой работы в Вооруженных силах СССР, приняв под командование развернутый полк. Не имея при этом, кстати говоря, обязательного для этой должности академического образования.

Вхождение приграничной страны в «агрессивный империалистический блок СЕНТО» никак не отражалось на отношениях этого приграничного государства с СССР. Планируя проведение наступательных операций на этом стратегическом направлении, целью которых была оккупация обширных территорий с выходом к нефтяным месторождениям, военно-политическое руководство Советского Союза активно продавало вероятному противнику оружие, держало в его армии своих военных советников, развивало всесторонние и взаимовыгодные связи с главой соседнего государства. Глава был шахом и заядлым охотником, неоднократно посещал зону ответственности нашего объединения, где к его услугам всегда имелись заповедники с медведями и оленями, которых можно было уничтожать в любом количестве, подтверждая нерушимость традиционной дружбы и добрососедства между двумя народами. Посещал сопредельную территорию и наследник шахского престола — своевольный подросток, обожавший гонять на американских сверхзвуковых истребителях, которые нет-нет да и залетали за границу, вызывая нестерпимый зуд в ладонях советских зенитчиков, которым строго-настрого было запрещено выполнять свои функциональные обязанности по противовоздушной обороне Отчизны без соответствующего разрешения Москвы.

Так, наверное, шахчонок и летал бы туда и обратно через границу, если бы не какая-то неполадка с двигателем его самолета, потребовавшая экстренной посадки на одном из аэродромов истребителей-перехватчиков нашего округа. Запросив разрешения на посадку, которое было ему незамедлительно дано, наследник шахского престола вышел на ВПП [5], а несчастный командир авиаполка, предупрежденный о необходимости оказать титулованному пацану подобающий прием, приказал выкатить на поле красную дорожку и, глотнув для храбрости некой ободряющей жидкости, приготовился вышагивать строевым шагом навстречу приземлившемуся «Фантому».

Мысленно формулируя непредусмотренную действующими уставами форму доклада высокому гостю, полковник на всякий случай скомандовал: «Полк, смирно!» и потопал четким строевым шагом к самолетику, еле виднеющемуся на дальней рулежке.

— Товарищ наследник шахского престола, — зычно прокричал он подростку, подняв к виску руку в воинском приветствии, — в полку без происшествий! Летный состав части занимается плановой боевой подготовкой по отражению возможного воздушного вторжения со стороны вашего государства!

Этот случай, обсуждать и тем более комментировать который было строго-настрого запрещено всем вольным и невольным участникам неофициального приема будущего шаха на одном из приграничных советских военных аэродромов, так и остался безызвестным. А начавшаяся вскоре исламская революция в соседней стране окончательно поставила точку в инциденте, который при других обстоятельствах мог вызвать грандиозный международный скандал.

Годы, проведенные в рядах славных Вооруженных сил, убедили меня в том, что всякого рода проверки и инспекции являются важнейшим компонентом боеготовности и боеспособности войск. Служба в отдаленном гарнизоне подсказала, что проверки эти и инспекции проводятся исключительно сезонно, вне какой-либо видимой зависимости от планов подготовки войск или проводимых там учений. Так, скажем, проверки дислоцирующихся на субтропическом побережье соединений и частей по традиционному стечению обстоятельств приходились на пляжный сезон или на период сбора цитрусовых. Инспектирование частей и подразделений, находящихся на Каспии, обычно случались весной в период нереста и, соответственно, появления в подчиненных войсках никем не считанных тонн черной икры и десятков, если не сотен, тонн белуги, севрюги и иных осетровых. В прочие места расположения частей военного округа, находящихся по непонятным причинам именно там, где производились вина и коньяки, представители вышестоящих штабов приезжали значительно чаще и вне каких-либо графиков, соотнося свои визиты, по всей вероятности, с велением сердца и зовом души, регулярно тоскующей по дармовой алкогольной продукции. Особым антуражем обычно обставлялись проверки, организуемой Главной военной инспекцией Министерства обороны, так называемой «райской группой» — сборищем старых маразматиков, выслуживших право пожизненно находиться на обеспечении государства и действующих войск. Приезды выживших из ума маршалов обычно обставлялись крайне помпезно и приурочивались к каким-нибудь партийным активам или конференциям. Возможности счастливых участников этих мероприятий, кстати говоря, не ограничивались правом вдоволь насмотреться на восседающих в президиумах легендарных полководцев. Отсидев положенное время в душных помещениях, делегаты имели возможность приобрести дефицитные консервы и не менее дефицитные детективы и фантастику в мягких переплетах, отпечатанные на паршивой бумаге, в «нагрузку» к которым прилагались великолепного качества пухлые тома классиков марксизма-ленинизма и живых мертвецов из состава Политбюро.

Очередная генеральная инспекция, от результатов которой прямо зависела судьба всего командного состава округа, пришлась на первый же период моей службы в гарнизоне, где я успел зарекомендовать себя не только неплохим знатоком некоторых иностранных языков, но и военнослужащим культурным и воспитанным. Последнее обстоятельство, видимо, оказалось решающим при утверждении моей кандидатуры на временную должность «персонального переводчика руководителя инспекции» — впавшего в детство старичка, который, как оказалось, был не только прославленным полководцем времен Великой Отечественной войны, но и истинным ценителем этикета. Кроме того, легендарный маршал обожал смотреть кинофильмы, и я был отобран командованием для синхронного перевода тех из них, которые были сняты за рубежом, еще не были дублированы и могли бы оказаться интересны для высокопоставленного гостя.

В течение нескольких дней интенсивной работы всех без исключения членов Военного совета армии решался вопрос, можно ли подсовывать легендарному военачальнику в качестве переводчика сержанта. При этом одна половина высказывалась «за», имея в виду, что и сам маршал вышел из народа, а другая была категорически против, предлагая для пользы дела вырядить меня в майорскую или — на худой конец — капитанскую форму. Конец грозящим затянуться до бесконечности дискуссиям положил член Военного совета — начальник политотдела армии, обладавший, как и все партаппаратчики его ранга, правом решающего голоса.

— Мундир старшего офицера, пожалуй, слишком, — решительно сказал этот великий человек, — а вот на старшего лейтенанта он точно потянет!

Сказано — сделано. Уже через час под личным присмотром начальника гарнизонного военторга [6] я оказался в заботливых руках закройщика и двух швей, которые к вечеру того же дня сшили мне великолепную офицерскую форму. Более того, меня не забыли снабдить сшитыми на заказ штиблетами и шитой же фуражкой — с чудовищно высокой, «эсесовской» тульей, считавшейся верхом шика среди кадровых военнослужащих.