Читать онлайн «Командир субмарины. Британские подводные лодки во Второй мировой войне». Страница 12

Из всего вышесказанного следует, что никто не требовал от первого помощника абсолютно точных расчетов балласта. Всегда лучше было взять больше, потому что на войне лучше перебрать, чем недобрать, иначе вас потопят прежде, чем вы начнете погружаться. Достаточно было сделать приблизительные расчеты, и лодка уходила под воду, и при этом вы могли задействовать передние и задние горизонтальные рули для того, чтобы управлять погружением. Конечно, при расчете вы могли допустить серьезную ошибку, и лодка начинала погружаться слишком быстро, но, когда на вас охотятся, необходимо как можно быстрее опуститься под воду. Поэтому для управления лодкой первый помощник использовал различные методы: то подпускал воду в цистерны, то откачивал излишек, постепенно снижая скорость погружения до наименее возможной. Для того чтобы лодка правильно погружалась, нужно было задействовать все рули погружения (горизонтальные) лодки.

В подводном положении главный рулевой управлял кормовыми горизонтальными рулями, а второй рулевой горизонтальными рулями носовой части лодки. Чтобы удержать субмарину на глубине, особенно при нахождении в море, и совершать при этом маневры, от рулевых требовались немалая сноровка и умение. Опытный рулевой в тихую погоду может сбалансировать лодку так, что она способна полностью остановиться и зависнуть. Поднимая перископ, вы вытесняете несколько галлонов воды, и это может привести к тому, что вы всплывете. Опустите его, и вы начнете погружаться. Поэтому любые маневры всегда требует очень точной дифферентовки.

На субмарине все происходит слишком медленно, и, чтобы разогнать или остановить почти тысячетонную лодку типа «S», требуется много времени. Если вы намерены сохранить над ней полный контроль, вам надо все заранее предвидеть и начинать принимать меры, чтобы удержать своевольную дамочку до того момента, когда она начнет капризничать.

На наших подлодках было по два перископа: перископ большой светосилы (H.P.) и командирский, или маленький, перископ. Оба длиной приблизительно по 34 фута.

H.P.-перископ был бифокален и давал нам шестикратное или полуторакратное увеличение дальности обзора. Вследствие потери части изображения в многочисленных призмах и линзах, полуторакратное увеличение давало нам ту же картину, которую мы могли увидеть с помощью обычного зрения. Для определения расстояния до объекта следовало иметь большой опыт.

Можно было увеличить дальность обзора перископа с помощью специального рычага; однако следовало приложить соответствующую силу, так как стоило немножко переусердствовать, как происходила ошибка в определении расстояния до цели, что могло привести к столкновению.

Шестикратное увеличение давало намного более детальную картину при хорошей видимости, но зато и намного более узкую. Вы могли наблюдать одновременно только за чем-то одним. Сквозь линзы меньшего увеличения можно было наблюдать более широкую картину.

С помощью H.P.-перископа вы могли, развернув окуляр, наблюдать за небом. Когда перископ находился в наклонном состоянии или располагался против ветра, его линзы покрывались каплями воды, что очень ухудшало видимость. К тому же в наклонном положении линзы могли отражать солнечные лучи, и блики были бы замечены на вражеском судне или корабле.

Я никогда максимально не выпускал перископ и всегда считал, что, если неподалеку находился самолет, ни в коем случае нельзя использовать перископ. Мой большой перископ на «Сафари» имел специальную линзу для наблюдения за небом. Она не так сильно запотевала и бликовала на солнце, поэтому перископ не был слишком заметен. Всем хочется наблюдать над собой небо, но я считаю, что пережил многих моих товарищей, потому что научился обходиться без наблюдения за небом.

Большинство H.P.-перископов имели диаметр 91½ дюйма, но последние четыре их фута сужались до 4 дюймов. Каждый командир выкрашивал перископ по своему усмотрению, но я всегда считал, что лучше, когда он грязный. Остальная часть перископа сияла бронзой, поскольку обычно не выступала за пределы корпуса.

Командирский перископ имел диаметр 71½ дюйма и намного меньшее верхнее окно. Он сужался приблизительно до 2 дюймов и был почти незаметен над водой. При этом с его помощью было труднее наблюдать за противником, поэтому его применяли тогда, когда подходили к неприятелю для атаки. Практически вы использовали большой перископ на таком расстоянии, на котором осмеливались, считая, что вас не заметят. Я же использовал большой перископ на таком расстоянии, на котором никто другой делать этого не осмеливался, а именно около 4000 ярдов в спокойную погоду. Очень хочется наблюдать все очень четко. Я же всегда сопротивлялся этой точке зрения, поэтому, когда подходил к противнику, не поднимал небольшой перископ выше волн. По моему мнению, искусство использования перископа заключалось в умении за короткий период разглядеть обстановку и сделать точные выводы. Мое правило состояло в следующем: находясь вблизи противолодочного корабля, соблюдай осторожность и лучше лишись возможности наблюдать, чем выдай себя перископом. От этого во многом зависела судьба лодки и экипажа.

Обычно перископы находились в опущенном состоянии, их «глазки» в нижнем положении располагались почти у киля. Поднимали их гидравлически до тех пор, пока «верхнее окно» не оказывалось над водой. Для этого следовало находиться на глубине не меньшей, чем высота перископа, то есть 34 фута. Если вы находились ниже, это называлось ниже «перископной глубины».

Наши перископы были бронзовыми, что давало им некоторые преимущества, но они не обладали той прочностью, какую имели бы, будучи сделаны из стали. И когда они находились в подводном положении, их следовало поддерживать, чтобы не сломались. Британские лодки поэтому имели перископные опоры или тумбы, от мостика не доходящие приблизительно на 10 футов до перископной глубины. Тумбы также служили опорой сетеотводящему тросу. Он представлял собой тяжелый зазубренный стальной трос, натянутый от носа к корме, необходимый для того, чтобы противолодочные сети не зацепили орудие, мостик или другие части лодки.

Все склонны привносить в свою профессию ауру суеверия, я тоже не безгрешен. В 1914–1918 годах подводная атака, ввиду не слишком высокого уровня техники и оборудования, была очень осложнена. Недостаток денег для развития наших подводных лодок привел к тому, что их торпедная атака мало чем отличалось от таковой их предков времен Первой мировой. Различие состояло в том, что теперь приходилось иметь дело с усовершенствованными кораблями противника, которые, к счастью, тоже имели недостатки. В подтверждение моих слов могу привести тот факт, что горстка немецких подводников в Первой мировой войне нанесла противникам такой огромный урон, который мы не могли нанести всей нашей коалицией. Немцы изобрели специальные расчетные машины и специальные торпеды, которые сами выбирали курс, освобождая от расчетов командиров субмарин. Американцы пошли дальше и разработали действительно замечательный компьютер и дополнили его радиолокационной системой. Атаку же, которую часто использовали в Первой мировой войне, значительно развили, добившись значительных успехов во Второй мировой войне, британцы.

Природа, возможно, наделила британцев особым морским зрением, способностью при помощи его делать выводы на основе незначительной информации, которая предстает перед их глазами, причем способны делать это в далеких от комфорта условиях.

В те дни, когда о деяниях лодок «Силайон» и «Сафари» кричали во всех газетных заголовках, мои атаки называли «стремительными». Вряд ли можно было найти более неподходящее название для атаки, выполненной с лодки, идущей на скорости трех узлов или того меньше.

Я имел честь после войны быть командующим подводными силами, когда Черчилль открыл подводный мемориал в Вестминстерском аббатстве. Помню, что он, говоря о нас, упоминал о нашем «хладнокровии в минуты опасности». Я, возможно, в полной мере не обладал этим качеством, но считаю, что оно необходимо для командира подводной лодки, поэтому стремительность в действиях была характерна для тех, кто не слишком заботился о своей судьбе.

Для того чтобы избежать обнаружения, в течение атаки наша скорость была ограничена. Нацеливание торпед требует приблизительно четыре минуты на каждые 90 градусов ваших поворотов, но могло потребоваться и больше времени, если суда противника шли не в строю или ломаной линией.

На расстоянии 2000 ярдов ваша цель пересекает перекрестье прицела гораздо быстрее, чем можно повернуть лодку, поэтому часто приходилось производить атаку на встречных курсах, потому что во многих случаях догнать противника было очень сложно.