Читать онлайн ««Батарея, огонь!»». Страница 28

Самоходка стояла на берегу, вода из нее текла малыми водопадами, открылся верхний люк и из башни вылез Петька Шалагинов в хлюпающем комбинезоне. При свете ракет было видно, как он дрожит, лицо побелело от холода да, наверное, и от испугу. Первым к нему подошел зампотех Васильев и крепко отругал нарушителя: не разрешалось при переправе находиться в машине! Но тут же сменил гнев на милость, достал фляжку, налил стакан водки (у него всегда имелся в кармане стеклянный стакан) и поднес провинившемуся:

— Выпей, а то заболеешь!

Быстро притащили белье, обмундирование, телогрейку, Шалагинов, все еще клацая зубами, сразу переоделся в сухое и с экипажем пошел сливать воду и приводить в порядок свою машину.

Уже на рассвете паром в последний раз причалил к правому берегу, и хвостовая самоходка, проворно выскочив на крутояр, юркнула в кустарник.

Полк, прибывший в распоряжение командира 9-го механизированного корпуса генерала Малыгина, расположился в девственном хвойном лесу, надежно укрывшись от авианалетов под кронами деревьев. Тяжелые снаряды дальнобойной артиллерии изредка ударяли в толстые стволы деревьев, расщепляя их с сильными глухими разрывами, крупные осколки снаряда, разлетаясь большим перевернутым конусом, свистели над нашими головами и падали в расположение батареи.

Экипажи тщательно готовились к предстоящим боям, понимая, что противник приложит максимум усилий, чтобы удержать Киев.  

На рассвете 3 ноября тысячи орудий и минометов открыли массированный огонь по вражеской обороне. Огненными серпантинами неслись реактивные мины знаменитых «катюш», наносила бомбовые удары авиация, затем перешли в наступление наши соседи слева — войска 38-й армии генерала Москаленко и 5-го гвардейского танкового корпуса генерала Кравченко.

Мы же целый день провели в томительном ожидании приказа на наступление. Но его так и не последовало. Лишь около трех часов ночи нашего комбата вызвали в штаб полка. Вернувшись, Погорельченко собрал офицеров и объявил задачу:

— Утром полк переходит в наступление в первом эшелоне 3-й танковой армии в направлении: дачи Пуща-Водица — Пильник — Беличи — Святошино. В голове эшелона пойдут войска 23-го стрелкового корпуса.

Сон у всех как рукой сняло! В темноте экипажи складывали и убирали за башни большие танковые брезенты, снимали чехлы со стволов, укрепляли шанцевый инструмент и тщательно проверяли, вновь протирая, прицелы и приборы наблюдения, средства связи, автоматы, пистолеты, ЗИП — запасные инструменты и принадлежности к машине и пушке.

Канонада южнее и левее нас не смолкала со вчерашнего утра, время в ожидании наступления тянулось мучительно. Только в девять утра полк походной колонной начал выдвижение в южном направлении. Миновав населенный пункт Яблонка и высоту 132.0, мы вышли на край леса и здесь заняли исходное положение.

Внезапно раздалась команда на построение. Перед стоящими в линию с интервалами в десять метров самоходками выстроился личный состав при развернутом Боевом Знамени. Рапорт командиру полка отдал начштаба майор Авдиевич. Поздоровавшись с полком, майор Самыко открыл митинг, что для нас явилось  большой неожиданностью, так как раньше в бой вступали всегда с ходу или в конце артподготовки — без всяких напутствий, да и боевой приказ иногда отдавался на ходу по радио. А тут вдруг целый митинг!

Первым выступил замполит полка Гриценко, зачитал «Обращение» Военного совета 1-го Украинского фронта к войскам. В «Обращении» говорилось, что нам выпала великая честь участвовать в освобождении столицы Украины, что борьба за Киев — это борьба за всю Украину, за окончательный разгром немецких оккупантов и изгнание их с советской земли. Люди слушали слова «Обращения», затаив дыхание, торжественную тишину не могли нарушить привычные звуки передовой — артиллерийская канонада, изредка пролетающие с вибрирующим шипением снаряды, глухо рвавшиеся где-то в лесном массиве, да высоко за облаками слышался гул самолетов. Зачитав «Обращение», Гриценко добавил несколько слов от себя:

— Товарищи! Нам выпала поистине историческая миссия! Освободить великий древний Киев! Так освободим же его к двадцать шестой годовщине Великого Октября!

За Гриценко выступили комвзвода лейтенант Хлусов, командир самоходки лейтенант Некрасов и комсорг нашей батареи наводчик моего экипажа старший сержант Валерий Королев. Каждый от имени комсомольцев полка выразил решимость разгромить врага. И все выступающие клялись к празднику Великой Октябрьской революции освободить Киев и отомстить немцам за погибших товарищей, за погубленных советских людей, за сожженные города и села.

После короткого напутствия комполка войска перешли в наступление. Артподготовки атаки на нашем участке не было, видимо, для достижения наибольшей внезапности. Впереди самоходок в предбоевых порядках шли по лесу танки 47-го гвардейского танкового полка подполковника Лаптева, за ними — стрелки 70-й мотострелковой  бригады полковника Сиянина, левее наступала 1-я отдельная чехословацкая бригада полковника Людвига Свободы.

Немцы заминировали все танкодоступные лесные дороги, просеки, поляны и, кроме того, смонтировали на них противобашенные барьеры: горизонтальные толстые бревна, прикрепленные к стволам деревьев тросами и скобами на высоте башни. При ударе с ходу о такое препятствие слетала со своих погонов башня, выворачивалась из лафета пушка. Из-за этих барьеров нам приходилось двигаться лесом, при необходимости ломая и выворачивая деревья. Люки самоходки были закрыты, но было хорошо слышно, как по всему лесу ревели танковые моторы, с треском и грохотом падали деревья, иногда ударяя по машинам. Наш молодой водитель Виктор Счетников старался не уступать более опытным однополчанам, самоходку вел уверенно, перед ударом о дерево своевременно выключал педаль главного фрикциона, чтобы не вывести из строя агрегаты трансмиссии, и, по возможности, избегал губить деревья, проводя машину впритирку между стволами.

Вплотную приблизившись к комплексу дачных поселков Пуща-Водица, мы на скоростях ворвались в расположения противника. Внезапное появление из леса танков и самоходок застало немцев врасплох, они готовились обедать. Всех как ветром сдуло от походных кухонь! И уже через несколько минут грянул ответный огонь из автоматов, пулеметов, артиллерии, танков! Удивительная панорама дачных поселков с их парками, аллеями, беседками и ротондами, сказочно сверкающим разноцветьем ярких осенних листьев, стала закрываться пороховым дымом и черными шапками разрывов. Раскаты сильного боя доносились и со стороны детского санатория, и вскоре мы увидели, что находившиеся впереди стрелковые части начали отступать, теснимые танками и пехотой врага. И все-таки внезапность  появления армады танков и самоходок, стрелков, автоматчиков, решительность нашей атаки, сопровождаемой ревом моторов, сильным пушечным, пулеметным и автоматным огнем, громовым «ура», вызывавшим трепет даже у самих наступающих, ошеломили немцев — они попятились, и наши начавшие отступление стрелковые подразделения снова развернулись в атаку. По всей линии фронта завязались бои за каждый дом, каждый квартал поселка.

Наша самоходка подошла к полукирпичному зданию и остановилась в кустах акаций, нужно было сориентироваться. Приоткрыв люк, я увидел три дома, охваченных черно-багровым пламенем, за ними, скрытые дымом, отходили к южной окраине немцы. Справа, тоже в акациях, стояла самоходка Макарова, в скверике слева — комбатовская, и чуть впереди «тридцатьчетверка» сразу из двух пулеметов вела непрерывный огонь вдоль аллеи по отступающему противнику. Вражеские танки и самоходные орудия простреливали улицы и переулки. С водокачки в сторону батареи хлестал свинцовым ливнем крупнокалиберный пулемет, прижав к земле наших автоматчиков. Подумал: если ударить осколочным, можно вывести из строя всю водокачку, но, пожалуй, побережем снаряд.

— Вася! Из пулемета, длинными очередями по куполу башни! Огонь! — скомандовал Плаксину и с благодарностью вспомнил Емельяна Иваныча, мы по-братски поделились трофейными пулеметами с хлусовским экипажем.

Круглое облачко красной пыли обозначилось на башне — и вражеский пулемет замолчал!

— Дело мастера боится, товарищ лейтенант! — радостно похвалился заряжающий Плаксин.

— Спасибо тебе за меткую стрельбу! — поблагодарил Василия, он больше любил похвалу от командира и товарищей, чем от лица службы.  

Наша пехота мало-помалу стала продвигаться вперед, одновременно прочесывая каждое здание от чердака до подвала.