Читать онлайн «Великая окопная война. Позиционная бойня Первой мировой». Страница 51

Гаагской декларацией 17(29) июля 1899 года запрещено употребление снарядов, имеющих назначением распространять удушающие или вредоносные газы.

На 1-й мирной конференции в Гааге в 1899 году была принята международная декларация, запрещающая применение отравляющих веществ в военных целях. Франция, Германия, Италия, Россия и Япония согласились с Гаагской декларацией 1899 года, США и Великобритания присоединились к декларации и приняли ее обязательства на 2-й Гаагской конференции в 1907 году. Несмотря на это, случаи применения химического оружия неоднократно отмечались в дальнейшем, более того, как раз в дальнейшем, на полях мировой войны, химическое оружие стало применяться с огромным размахом!

Несколько слов о международном праве и о морали в войне. Широко известна доктрина итальянского генерала Джулио Дуэ неограниченной тотальной воздушной войны (в форме фантастического романа «Крылатая победа»), созданная им в мае 1918 года. Постараемся не давать теории Дуэ оценок морально-этического и нравственно-правового плана. Это делает каждый самостоятельно, исходя из своих нравственных установок, взглядов на жизнь и войну. Но можно согласиться с цинично-прагматичным высказыванием Дуэ:

«Ибо ребячеством было бы предаваться иллюзии: все ограничения, все международные соглашения, которые могут быть установлены в мирное время, будут сметены как сухие листья ветром войны. Тот, кто сражается не на жизнь, а на смерть, а в настоящее время иначе нельзя сражаться, имеет священное право пользоваться всеми средствами, какими он располагает, чтобы не погибнуть. Нельзя квалифицировать военные средства как цивилизованные или варварские. Варварской будет война, средства же, которые в ней применяются, можно различать одни от других лишь по их эффективности, по их мощи и по урону, который они могут нанести противнику. А поскольку на войне необходимо наносить противнику максимальный урон, всегда будут применяться средства, наиболее пригодные для этой цели, каковы бы они ни были.

Безумцем, если не отцеубийцей, можно было бы назвать того, кто примирился бы с поражением своей страны, лишь бы не нарушить формальных конвенций, ограничивающих не право убивать и разрушать, но способы разрушения и убийства.

Ограничения, якобы применяемые к так называемым варварским и жестоким военным средствам, представляют собой лишь демагогическое лицемерие международного характера…»

Ниже в цитате следующего подзаголовка приведено мнение А. Фрайса и К. Веста, высказанное ими по аналогичному поводу в книге «Химическая война» (1924 г.): четко и жестко. Можно полагать, что любые военные конвенции документами, обязательными для исполнения, не являются и их никто и никогда в полной мере не выполнял и выполнять не будет. Тем более — в условиях борьбы не на жизнь, а на смерть! Эти конвенции лишь удобный инструмент информационно-пропагандистской войны, с помощью которого можно обвинять противную сторону в чем угодно и оправдывать любые свои действия.

В целом международное гуманитарное право вызывает весьма двойственные чувства. И трудно сказать, чего в нем больше: настоящего гуманизма или традиционного западного лицемерия и словоблудия.

Уже в самих дискуссиях о «гуманности» или «негуманности» отдельных средств массового убийства людей кроется какая-то психопатология. Странна сама идея деления оружия на гуманное и негуманное и все эти велеречивые рассуждения о том, каким способом убивать людей морально, а каким — нет. По нашему мнению, война и связанное с ней убийство людей сами по себе аморальны. И не важно, каким способом убивать — дубиной, ипритом или нейтронным излучением. Все равно это убийство. А конкретный способ убийства — это уже вопрос второстепенный, так сказать, технический…

Первая мировая война явила миру множество новых средств уничтожения: впервые была широко применена авиация, на фронтах Великой войны появились первые стальные чудовища — танки, но наиболее страшным оружием стали все-таки ядовитые газы. Над развороченными снарядами полями сражений витал ужас перед газовой атакой. Мировая война породила новые термины — «химическая война» и «газовая война». Ее можно с полным основанием назвать «Войной газов». Нигде и никогда, ни до, ни после, боевые отравляющие вещества не использовались в таких огромных количествах, как в 1915–1918 годах: например, 12 тысяч тонн иприта, которым было поражено около 400 тысяч человек Всего за годы Первой мировой было произведено 180 тысяч тонн боеприпасов различных типов, начиненных отравляющими веществами, из которых на поле боя было применено 125 тысяч тонн. Боевую проверку прошло свыше 40 типов ОВ. Общие потери от химического оружия оцениваются в 1,3 млн человек, из них до 100 тысяч со смертельным исходом.

В этой войне впервые в истории было применено первое оружие массового поражения. Инициатива в применении боевых химических веществ (БХВ) в широком масштабе принадлежит Германии. Как известно, уже в сентябрьских боях на реке Марне и на реке Эн обе воюющие стороны ощущали большие затруднения в снабжении своих армий снарядами. С переходом в октябре — ноябре к позиционной войне не осталось никакой надежды, особенно для Германии, осилить укрытого мощными окопами противника с помощью обычных артиллерийских снарядов. БХВ же обладают мощным свойством поражения живого противника в местах, не доступных действию самых могучих снарядов. И Германия, обладая наиболее развитой химической промышленностью, первая стала на путь широкого применения БХВ.

Тотчас же после объявления войны Германия начала производить опыты в физико-химическом институте и институте имени Кайзера Вильгельма с окисью какодила и с фосгеном в целях возможности использования их в военном отношении. Затем в Берлине была открыта Военная газовая школа, в которой были сосредоточены многочисленные образцы материалов. Там помещалась особая инспекция. При военном министерстве была образована особая химическая инспекция А-10, специально занимавшаяся вопросами химической войны. Центром производства БХВ явился Леверкузен. Военная химическая школа имела 1500 человек технического и командного персонала и несколько тысяч рабочих в производстве. В ее лаборатории в Гюште постоянно работали 300 химиков. Заказы на отравляющие вещества были распределены между различными заводами.

Задолго до второй битвы на Ипре, с самого начала войны, британцы искали возможность применения химических веществ в боевых действиях. На начальном этапе войны они склонялись к несмертельным ОВ, способным вызвать слезотечение. В частности, химиками Imperial College в январе 1915 года было успешно продемонстрировано представителям армии слезоточивое действие этилиодоацетата (ethyl iodoacetat). Неблагоприятное для британцев развитие войны заставило их искать более опасные химические соединения. Но никаких удачных идей у них не было, не было и людей, способных принимать решения в этой области.

Некоторыми исследователями было предложено в качестве удушающего ОВ использовать сульфурдиоксид (sulfur dioxid). Первый лорд-маршал Гораций Китченер (1850–1916 годы), возглавлявший тогда секретариат министерства обороны, предложил попытаться использовать сульфурдиоксид на флоте (но за всю войну не было ни одного удачного использования ОВ против кораблей).

Немцы были осведомлены об интересе Антанты к использованию химических средств поражения в войне. Технический уровень их химической промышленности, усиленный интеллектом профессоров университетов Берлина, позволил им выработать собственную стратегию наступательной химической войны. Поэтому правильнее было бы сказать, что Германии принадлежит не «инициатива», а «лидерство» в применении ОВ.

Первые опыты по применению БХВ в виде так называемого «снаряда № 2» (10,5-см шрапнель с заменой в ней черного пороха сернокислым дианизидом) были произведены германцами в октябре. 27 октября этот снаряд был применен на западноевропейском театре в атаке на Нев-Шапель в количестве 3000 штук. Хотя его раздражающее действие оказалось невелико, но, по германским данным, применение его облегчило взятие Нев-Шапеля. В дальнейшем он был снят с вооружения. В итоге на конец 1914 года приходится начало исследовательской деятельности в Германии по изысканию БХВ, главным образом артиллерийских огнеприпасов. Это были первые попытки снаряжения снарядов БХВ. Но в то время в производстве снарядов наступил кризис, кроме того, высшее командование сомневалось в возможности получения массового эффекта при изготовлении газовых снарядов. Тогда доктор Габер предложил применить газ в виде газового облака.