Читать онлайн «Ночные бомбардировщики». Страница 13

Впереди задымил чей-то самолет...

Истребители, как коршуны перед ненастьем, закружили вверху, выбирая жертвы и обрушиваясь на них. Бомбардировщики маневрировали, отстреливались из пулеметов, но строя уже не было и экипажи не могли поддерживать друг друга огнем, «мессершмитты» свободно маневрировали, атаковывали одиночные самолеты парами, звеньями и сбивали их...

У Семена сердце сжималось от боли, когда он видел, как загорался наш самолет.

Сержант Довгаленко то и дело докладывал: «Истребить слева сверху», или просто: «Справа, снизу». Серебряников [53] бросал машину вправо или влево, вверх, вниз и истребители промахивались. Иногда слышно было, как очереди стегали по крылу или фюзеляжу, как снаряды рвали дюраль, но бомбардировщик летел...

Наконец атаки прекратились: у истребителей, видно, кончалось горючее.

Бомбардировщики стали подтягиваться друг к другу и занимать свои места в строю. Из девятки третьей эскадрильи, в которой летел Семен Золотарев, осталось четыре самолета...

Вечером на аэродром прилетел командир корпуса генерал Тупиков. Собрал весь летный состав и спросил без обиняков:

— Почему такие большие потери?

Генерал и раньше часто бывал в полку. Его любили за простоту, за откровенность и искренность и потому желающих высказать мнение нашлось немало. Летчики объясняли потери тем, что «мессершмитты» почти вдвое превосходят бомбардировщиков в скорости, их пушечное вооружение позволяет вести огонь с большей дистанции; штурманы говорили о неприкрытой задней нижней полусфере, откуда чаще атакуют истребители. Семен внимательно слушал выступающих, мысленно соглашался с каждым и думал о том, какой же выход найти из создавшегося положения? Скорость при всем желании у бомбардировщика увеличить не удастся, пушку на него тоже не поставишь...

Слово попросил лейтенант Никита Гомоненко. Русочубый, голубоглазый, тонкий в талии. Энергичный, любящий веселую шутку, подначку, он был зачинщиком вечеров песен или плясок, викторин и конкурсов по штурманскому делу и знанию авиатехники. Осенью прошлого года сослуживцы избрали его секретарем комсомольской организации. И не ошиблись. К Никите молодежь тянулась как к своему вожаку, верному товарищу, отличному авиатору. У него учились, с него брали пример.

— Выступавшие до меня товарищи верно говорили о причинах наших потерь, — сказал Гомоненко. — Действительно, и скорость наших бомбардировщиков по сравнению с «мессершмиттами» маловата, и вооружение послабее, и задняя нижняя полусфера не прикрыта. Но самая [54] главная причина, думается мне, не в этом. Давайте вспомним учебник авиационной тактики, как там рекомендуется отражать атаки истребителей. В учебнике сказано, что воздушный бой с истребителями бомбардировщики должны вести в плотном строю, поддерживать друг друга огнем, создавать неприступные зоны огня... А как мы встретили истребителей? Разбрелись над полем боя кто куда, увлеклись охотой за танками и забыли об опасности. Вот нам и досталось на орехи... Второе: у нас на самолетах есть радиостанции, а связь между экипажами мы можем вести только через радиста закодированным текстом. Но когда атакуют «мессершмитты», чтобы предупредить соседа об опасности, кодировать текст некогда. Надо разрешить вести переговоры открытым текстом. И третье: да, задняя нижняя полусфера у нашего бомбардировщика — мертвая зона. Надо ее закрыть. Думаю, сделать это можно: установить пулемет снизу. Как? Инженеры сообразят...

Никита сел. Семен проводил его восхищенным взглядом — голова! Смело сказал о том, о чем другие даже не обмолвились, а разве не знали, что нарушили все законы тактики и потому были биты... И не только сказал, а и предложил дело — вести открытым текстом радиообмен, установить снизу пулемет...

Генералу тоже понравилось выступление лейтенанта Гомоненко. Он поблагодарил его и добавил:

— Да, товарищи, тактика в бою — первейшее оружие. Я от того, как вы ею владеете, зависит многое. Товарищ майор, — обратился он к командиру полка, — с завтрашнего же дня организуйте у самолетов занятия по тактике, на боевые задания летать только строем. Приступить к обучению летного состава ночной подготовке. Что же касается установки дополнительного пулемета, то в соседних полках это уже делают. В воздушные стрелки возьмите пока авиаспециалистов по вооружению...

9

Ночью на аэродроме не смолкал визг электродрелей, тук молотков, гул бензо — и маслозаправщиков. Авиаспециалисты ремонтировали израненные машины, пополняли боекомплект, заправляли баки топливом. А около штабной землянки выстроилась целая очередь вооруженцев, желающих[55] стать стрелками. У входа в землянку стоял стол, освещенный маленькой лампочкой от аккумуляторной батареи, за ним сидел заместитель командира полка по политической части майор Исунов и записывал желающих. Семен Золотарев после ужина тоже пришел к землянке, чтобы поддержать техника самолета младшего лейтенанта Трифонова, разрешить ему слетать на боевое задание в качестве стрелка.

— Ведь вы видели, как я стреляю, ШКАС собираю и разбираю с завязанными глазами...

Да, Семен Золотарев не раз видел Трифонова в тире, не раз техник состязался с

воздушными стрелками в стрельбе по мишеням и всегда выходил победителем. Его пример — а в том, что он и в небе будет точен, Семен не сомневался — сыграл бы большую роль в поднятии авторитета воздушного стрелка.

А у землянки инженер полка отчитывал сержанта Гайдамакина, механика самолета:

— ...Еще один стрелок нашелся! А самолеты кто к боевому вылету будет готовить? Думаете, только в небе куется победа? Марш на самолет и чтобы я вас больше здесь не видел! — Инженер повернулся, давая понять, что разговор окончен, и взгляд его застыл на Трифонове.

— А-а, и вы снова сюда пожаловали. Слова не убедили, хотите, чтоб я взыскание вам вкатил?

— Один только полет, товарищ инженер-капитан. Один.

— А кто самолеты будет готовить, если с вами что случится? — не соглашался инженер-капитан. — У нас и так не хватает специалистов.

Золотарев подошел к Исупову.

— Товарищ майор, разрешите своей властью.

— Уговариваете меня нарушить приказ комбрига Цибина? — улыбнулся Исупов.

— Тут особый случай. Надо доказать, что ШКАС не хуже немецкой пушки... Всего на один полет.

Замполит подумал.

— Хорошо. Но только на один...

К утру бомбардировщик экипажа Серебряникова отремонтировать не удалось, повреждения оказались серьезными, чем после предварительного осмотра, — Серебряников и воздушный стрелок-радист Довгаленко стали помогать технику, а Золотарева командир экипажа послал в [56] тир обучать стрельбе сержанта Куксу, назначенного в экипаж воздушным стрелком.

По пути в тир у бомбардировщика капитана Чуплыгина Семен увидел техника-лейтенанта Трифонова в темно-синем комбинезоне, в шлемофоне с очками на лбу — как заправский летчик.

— Летим? — с улыбкой спросил Семен.

— Летим, — кивнул техник-лейтенант и глаза его азартно блеснули. — Посмотрим, каков он, фриц, на деле. Подарочков я ему хороших приготовил, век помнить будет.

— Желаю удачи и счастливого возвращения. Самоуверенность техника несколько обеспокоила Семена. Что это: легкомысленность или вера в свои силы и способности? Откровенно говоря, Семен тоже до воздушного боя не очень-то дрейфил, а вот когда увидел, как горели наши самолеты, как падали они на землю и взрывались, страх стал сжимать горло и сердце. И он снова, как и после первого ознакомительного полета в училище, подумал, что в авиацию попал случайно. Да, он боялся лететь на очередное боевое задание. Разумеется, он никому об этом не скажет и ни под каким предлогом не откажется лететь, но быть вот таким, как Трифонов, самоуверенным, бодрым, он уже не мог.

Они еще не дошли до тира, как бомбардировщики стали взлетать. Золотарев и Кукса проводили их взглядом.

— А вам тоже очень хочется летать? — спросил Семен у Куксы.

Сержант внимательно посмотрел в глаза лейтенанту, видимо прикидывая, а можно ли ему довериться, помолчал.

— Видите ли, если говорить откровенно, то и хочется, и колется — боязно. С другой стороны — чем я хуже других? Не так, говорят, страшен черт, как его малюют. Пообвыкнусь, выживу из себя этот страх. Ну, а коли погибну значит, так на роду написано. Да и потом не просто так погибну — за правое дело.

Логика сержанта, ясная и убедительная, успокоила Семена, и он учил его целиться хладнокровно, плавно нажимать на спусковой крючок, стрелять экономно, короткими очередями, подпуская истребитель на дистанцию эффективного огня.

Кукса оказался способным учеником. Уже при третьей попытке он ни одной пули не

пропустил мимо цели. [57]