Читать онлайн «Война, какой я ее знал». Страница 52

Вечером мы получили директиву отослать 10–ю бронетанковую дивизию в состав 6–й группы армий, дабы помочь в ликвидации так называемого «кольмарского мешка».

17–го я поздравил Милликина и Мидлтона с успешным окончанием кампании по ликвидации последствий прорыва, получившего название «Балдж». Хотя мы еще не оттеснили немцев на те позиции, с которых они начали свой прорыв, в тот день мы приступили к завершению операции.

Я и находившийся вместе со мной генерал Хьюз нанесли визиты в 6–ю бронетанковую, 90–ю и 26–ю пехотные дивизии и обратились к личному составу, сказав солдатам и офицерам, что мы понимаем, как они устали, однако, несмотря ни на что, необходимо продолжать битву. Я наградил генерала Ван Флита и двух его офицеров крестами «За отличную службу». Во время этой поездки мне случилось видеть 120–миллиметровый немецкий миномет, который в артиллерийской роте 90–й дивизии использовали как пушку. Превосходное оружие.

8–й и 3–й корпус получили приказ продолжать наступление на линии Бастонь — Сен—Вит 21–го числа.

12–й корпус устремился на прорыв через реку Сюр в 03.30 утром 18–го числа без артиллерийской подготовки и застал противника врасплох.

Мы с генералом Эдди посетили 4–ю и 5–ю пехотные дивизии. Действия 4–й дивизии показались нам не слишком—то энергичными, и генералу Эдди пришлось приказать командиру дивизии лично переправиться на ту сторону реки, а также проследить, чтобы то же самое сделали все командиры батальонов. Боевой дух 5–й дивизии был выше всяких похвал. Мы отправились на наблюдательный пункт, откуда могли видеть немцев, находившихся внизу в долине реки всего в каких—нибудь двух сотнях метров от нас. Наши ребята обзавелись маскхалатами, частью трофейными, частью добытыми генералом Эдди в Люксембурге.

Мы отослали 101–ю парашютно—десантную дивизию, подразделение противовоздушной обороны и несколько противотанковых орудий в 6–ю группу армий. Они потребовались для продолжения атаки на «кольмарский мешок», которую кто—то, нам пока неизвестный, прежде грозился успешно завершить силами всего лишь одной дивизии, но теперь просил еще пять подразделений дополнительно.

Вышел на связь Уокер. Он просил разрешения провести наступательные действия в треугольнике Саар — Мозель силами 94–й дивизии и одной штурмовой бригады 8–й бронетанковой и получил зеленый свет.

Отсрочка наступления 8–го и 3–го корпусов до 21–го числа могла, вероятно, дать нам возможность задействовать еще несколько частей из состава 12–го корпуса, прикрывавших в сражении два этих корпуса. Так или иначе, 12–й корпус был свежее и находился ближе.

19 января дороги стали практически непроходимыми из—за гололедицы, так что ни 101–я, ни 76–я дивизии не смогли сделать и шагу.

В тот же день 94–я дивизия столкнулась с частями 11–й бронетанковой дивизии (командир — генерал—лейтенант Вайтерсгейн).

Несмотря на ужасную погоду, 20–ю 12–му корпусу все же удалось продвинуться на несколько километров, в то время как 95–я дивизия в Саарлаутерне отбила контратаку четырех сотен немецких солдат. Их части понесли огромные потери, поскольку ринулись в бой слишком рано и попали под заградительный огонь, причем сначала под свой, а потом под наш. В плен попало только сорок человек. Генерал Шмидт из 76–й прислал сообщение о том, что одна из штурмовых бригад его дивизии достигнет расположений 8–го корпуса уже в этот день (20–го).

21 января, не успели солдаты 12–го корпуса развернуть наступление, как заметили большое скопление немцев возле моста в районе Вьяндана. Позиции неприятеля отлично просматривались, что позволило артиллерии корпуса накрыть противника огнем.

Во время посещения 8–го корпуса в тот же день мне довелось стать свидетелем двух поразивших меня вещей. В одном месте части 17–й воздушно—десантной дивизии застряли на скользком склоне, но у офицеров не хватало ума приказать своим ребятам вылезти из грузовиков и подтолкнуть их. Когда они это сделали, проблема немедленно разрешилась. Другая вещь была опять же связана с погодой, из—за которой забастовали даже мины, причем как немецкие, так и американские. Снег набивался под крышки и замерзал, поэтому мины не взрывались даже под тяжестью катка.[188] Ясно, что, когда наступит оттепель, мины оттают и потери немедленно возрастут, поскольку войска пойдут по дорогам, которые считаются разминированными. Приходилось поворачивать регуляторы чувствительности в миноискателях на максимум.

Генерал Ван Флит стал командиром формировавшегося в Англии корпуса, а позднее, когда в марте с генералом Милликином стряслась беда на Ремагенском мосту,[189] возглавил 3–й корпус. Обсудив подходящие кандидатуры бригадных генералов Третьей армии на место Ван Флита в 90–й дивизии, мы остановили выбор на генерале Эрнсте. Однако в тот же самый вечер генерал Эйзенхауэр приказал мне назначить генерал—майора Л. У Рукса временным исполняющим обязанности командира дивизии, чтобы Рукс освоился с обстановкой на фронте, прежде чем генерал Эйзенхауэр заберет его на работу в свой штаб.

Наступление 8–го и 3–го корпусов развивалось удовлетворительно. Если не считать погоды и огня, который неприятель вел преимущественно из стрелкового оружия, ничто не препятствовало продвижению наших парней. К 22 января 8 корпус пришлось «пощипать».[190]80–я дивизия 12–го корпуса так хорошо продвигалась к северу от реки Вильтц, что я велел генералу Эдди не останавливаться, а наступать дальше в северном направлении и, если понадобится, использовать 4–ю бронетанковую дивизию для прикрытия своего правого фланга.

В тот же день, 22 января, я позвонил генералу Брэдли и настоятельно просил его вне зависимости от того, устал личный состав армий или нет, большие у них потери или не очень, приказать всем наступать, что представлялось особенно важным и своевременным ввиду начала русского наступления.

Русские войска, захватившие в ходе своего наступления в Восточной Пруссии Таннеберг и Лодзь, находились в сорока километрах от Бреслау и в двухстах пятидесяти от Берлина.

В 15.30 вышел на связь генерал Уэйленд, который известил меня о том, что к северу от Декирха отмечены крупные соединения вражеских танков, двигавшихся в разных направлениях. Еще Уэйленд сказал, что его пилоты уверяют, будто не видели подобного скопления неприятельской бронетехники со времен Фалезского окна. Летчики атаковали танки.[191]

23 января все шло хорошо, если не считать того, что один батальон 94–й дивизии потерял сорок человек убитыми и ранеными и четыреста пропавшими без вести. Я приказал генералу Уокеру разобраться.

Несмотря на наши с генералом Брэдли протесты, Штаб главнокомандующего распорядился, чтобы 35–я дивизия, за исключением одной штурмовой бригады, выполнявшей боевые задачи совместно с 6–й бронетанковой, перешла в состав 6–й группы армий. Начиная с 6 июля 35–я за вычетом всего пяти дней постоянно находилась на передовой, и мне только теперь удалось отвести ее с линии фронта.

6–й корпус Седьмой армии был оттеснен противником на несколько километров назад.

В дальнейшем план наступления 12–й группы армий предполагал штурм линии Зигфрида силами двух корпусов Первой армии на участке севернее 8–го корпуса, а также параллельно с ними атаку вышеупомянутого корпуса Третьей армии. Перед 3, 12 и 20–м корпусами ставились задачи в основном оборонительного характера. В случае провала плана Брэдли пришлось бы передать Монтгомери двенадцать дивизий, так что нам очень не хотелось опростоволоситься.

Когда вопрос об атаке на северном участке фронта моей армии разрешился, я подумал сначала поручить дело генералу Уокеру, поскольку он казался мне менее измученным, чем командир другого корпуса, а также потому, что я всегда считал Уокера очень напористым и стоящим солдатом. Между тем, принимая во внимание то обстоятельство, что Мидлтону уже приходилось действовать в секторе предстоящего наступления, а также по причине того, что в данный момент он являлся командиром северного 8–го корпуса, я, несмотря на его утомление, оставил его на этом посту и позволил развивать наступление. Кроме всего прочего, я считал Мидлтона вполне сложившимся и опытным командиром.

Способ усилить вышеназванный корпус выглядел довольно сложно. Чтобы выполнить данную задачу, нам надлежало заменить на позициях новую 76–ю дивизию из состава 8–го корпуса 87–й дивизией из состава 12–го корпуса, которая отошла бы к Мидлтону. Затем 17–я воздушно—десантная дивизия из 3 корпуса должна была заменить 26–ю дивизию того же, 3–го корпуса, а 26–я дивизия в свою очередь войти в состав 20–го корпуса, чтобы высвободить 95–ю дивизию, которая поступила бы в распоряжение Мидлтона. Затем к Мидлтону отходили 90–я дивизия 3–го корпуса и 4–я дивизия 12–го корпуса. Таким образом, под его началом собирались четыре пехотных дивизии плюс 11–я бронетанковая, а с этим можно было показать неприятелю где раки зимуют. Разработкой наших планов мы с командирами корпусов занимались у меня дома за ужином поздно вечером 23–го числа.