Читать онлайн «Размышляя о минувшем». Страница 27

Все мы радовались успехам в развитии народного хозяйства страны. Но чувствовалась какая–то нервозность, неуверенность и в гражданских организациях, и в войсках. Объяснялось это тем, что насаждавшиеся Сталиным нарушения революционной законности становились чуть ли не нормой поведения некоторых работников. В результате были репрессированы и погибли многие преданнейшие делу партии руководители партийных организаций. Массовые репрессии нанесли серьезный ущерб и Вооруженным Силам. В 1937 году были арестованы такие авторитетные, известные всей Красной Армии военачальники, как Тухачевский, Уборевич, Блюхер, Якир, Корк и многие другие. Этот удар обрушился на Вооруженные Силы СССР как гром среди ясного дня. Командиры и политработники, особенно те, которые лично знали подвергшихся репрессиям, терялись в догадках: неужели в самом деле это враги Советской власти?

В те памятные своим трагизмом дни я, после непродолжительной службы в качестве заместителя начальника штаба Московского военного округа, получил назначение на должность командира 12‑го стрелкового корпуса, штаб которого находился в Саратове, а затем выехал в Новосибирск, на должность заместителя командующего войсками округа.

В конце зимы ко мне приехала семья. Собирались приобрести кое–какую мебель, чтобы обставить квартиру и обосноваться в Сибири, как вдруг — новое назначение. На этот раз в Киев, опять на должность заместителя командующего войсками округа.

К месту новой службы прибыл 15 апреля 1938 года. Представился командующему округом — командарму первого ранга Семену Константиновичу Тимощенко. Познакомился с руководящими работниками штаба округа. Начальником штаба был тогда Иван Григорьевич Захаркин, его заместителем — комбриг Николай Федорович Ватутин. Авиацией округа командовал комкор Федор Алексеевич Астахов, артиллерией — комдив Иван Ефимович Петров.

На меня было возложено руководство подготовкой штабов корпусов и дивизий. Работа интересная, требовавшая большой вдумчивости, творческой инициативы. Приходилось преодолевать немало трудностей, не только учить других, но и постоянно учиться самому. Дело осложнялось отсутствием наставлений и официальных учебных пособий по оперативной подготовке штабов.

Немало в то время велось разговоров о маневренном характере будущей войны, но не было единого мнения о ее отличительных особенностях. Наша военная теория не давала тогда ясного ответа на такие вопросы, как вождение войск в условиях маневренной войны, организация связи в оперативных объединениях, обеспечение армии подвижным составом. Слабо были разработаны теория к практика непрерывной поддержки пехоты и танков массированным огнем артиллерии.

Словом, трудностей непочатый край. Но работа нравилась мне. Много времени проводил непосредственно в штабах, изучал их опыт. По наиболее сложным вопросам часто советовался с командующим войсками, начальником штаба, командующими родами войск.

В период службы в Киеве в моей жизни произошло знаменательное и радостное событие. Трудящиеся Черкасского избирательного округа выдвинули мою кандидатуру в Верховный Совет Украинской ССР. Я стал депутатом. Вскоре должна была состояться первая Сессия Верховного Совета, где я собирался выступить, высказать волновавшую меня тогда мысль о необходимости решительного усиления оборонно–массовой работы среди населения. И потом просто хотелось побыть на сессии, что сулило прекрасную возможность лучше познакомиться с жизнью республики и страны в целом.

Однако этой моей мечте не было суждено осуществиться. Буквально накануне сессии из Москвы позвонил Е. А. Щаденко и сообщил, что подписан приказ о моем назначении на должность командующего войсками Сибирского военного округа.

— Выезжайте немедленно в Новосибирск, — добавил он.

— Я избран депутатом Верховного Совета республики. Завтра открывается первая сессия. Разрешите на несколько дней остаться в Киеве, — пытался я уговорить Щаденко.

— Сессия обойдется без вас, — услышал в ответ. — Нарком приказал, чтобы вы как можно быстрее приступили к работе в Сибирском округе.

Жаль, конечно, было расставаться с Киевом. Пробыл я там всего четыре месяца, но многому научился. Требовательный, порой даже суровый командующий войсками С. К. Тимошенко нравился мне.

Хорошей школой для меня были заседания Военного совета округа, на которых довольно часто присутствовал в то время Никита Сергеевич Хрущев. С присущим ему тактом, а вместе с тем и непоколебимой настойчивостью он проводил линию на всемерное усиление в войсках партийно–политической, воспитательной работы, на повышение роли и значения партийных организаций в жизни частей и соединений, на укрепление единоначалия.

Запомнился такой случай. Весной 1938 года в Киеве проходила окружная партийная конференция. Доклад о задачах боевой и политической подготовки сделал Тимошенко. Началось обсуждение. После двух или трех ораторов командующий куда–то выехал по неотложным делам.

Воспользовавшись этим, один из делегатов, выступивший в развязной манере, в стиле «разоблачителей» того времени, стал весьма прозрачно намекать, а не является ли и Тимошенко «врагом народа». В «подтверждение» он ссылался на какие–то слухи, разговоры и таким образом по сути дела предлагал конференции выразить политическое недоверие командующему.

Об этом выступлении стало известно Никите Сергеевичу Хрущеву. Он потребовал стенограмму. Когда после перерыва делегаты собрались в Доме Красной Армии, туда приехал и секретарь ЦК КП Украины Н. С. Хрущев.

Свое выступление на конференции Никита Сергеевич начал с напоминания о том, что перед войсками округа стоят важные и ответственные задачи. Чтобы успешно выполнять их, необходимы единство и сплоченность командного и политического состава, железная дисциплина в войсках. Тот, кто подрывает единство, вольно или невольно ослабляет боевую готовность войск.

Затем Никита Сергеевич, что называется, по косточкам разобрал «аргументы разоблачителя». Он назвал его выступление подстрекательским, вредным, антипартийным и потребовал вывести клеветника из состава президиума конференции. Делегаты встретили это предложение бурными аплодисментами.

…Но как ни хотелось остаться в Киеве, приказ оставался приказом. Нужно было срочно выезжать в Новосибирск.

И вот опять мерно постукивают на стыках рельс колеса мягкого вагона дальневосточного поезда. Третий раз еду в Сибирь.

За то время пока я находился в Киеве, в штабе Сибирского военного округа произошли большие изменения. На вокзале меня встретил капитан, представившийся временно исполняющим обязанности командующего войсками. Это показалось невероятным: капитан — командующий округом, пусть даже временно!

«Опять аресты, — подумал я. — Неужели положение так серьезно, что потребовалось на командира батальона возлагать обязанности командующего?»

— Многие должности остаются вакантными, — сказал капитан. — Ждем людей.

В течение нескольких недель штаб лихорадило. Пришлось потратить немало времени и энергии, чтобы с помощью партийной организации, члена Военного совета дивизионного комиссара П. С. Смирнова и начальника политического управления бригадного комиссара В. Н. Богаткина поставить все на свои места. Начальником штаба в Москве сначала утвердили комдива М. Ф. Лукина, но вскоре на эту должность прибыл комбриг П. Е. Глинский, а Лукин был переведен на должность заместителя командующего войсками. Начальником оперативного отдела был утвержден полковник А. И. Сахно, отдел боевой подготовки возглавил полковник А. Г. Моисеевский.

По территории Сибирский округ был одним из самых больших в стране, по количеству же войск во много раз уступал Киевскому. Задачи, решаемые войсками округа, тоже были гораздо скромнее. Не требовалось, например, заниматься строительством укрепленных районов — до границы далеко. Все внимание — боевой подготовке. Воинские части размещались в крупных городах. А летом почти половина войск округа находилась в одном большом лагере. Туда на весь лагерный период выезжали и все руководящие работники штаба округа.

Пограничные конфликты, возникавшие то на востоке, то на западе, были от нас одинаково далеки. Но приближение войны с каждым днем все больше чувствовалось и здесь. Бои советских войск с японскими захватчиками в районе озера Хасан закончились победой частей Красной Армии еще до моего приезда в округ. Предстояло изучить опыт этих боев и использовать все ценное из него в обучении войск.

С ходом боевых действий в районе озера Хасан нас бегло ознакомил их непосредственный участник — комкор Г. М. Штерн. Вместе с группой командиров штаба мы встречали его на вокзале в Новосибирске, когда он ехал в Москву с докладом. Штерн пригласил нас в вагон и, пока стоял поезд, рассказал о том, как развертывались события. При этом он отметил серьезные недостатки в мобилизационной готовности некоторых частей, а также отрицательное влияние условностей в боевой подготовке личного состава. Об этих же недостатках говорилось и в полученном нами осенью развернутом решении Главного Военного Совета при Народном Комиссаре обороны.