Читать онлайн «Ладога родная (Воспоминания ветеранов Краснознаменной Ладожской флотилии)». Страница 35

Зимой и весной 1944 года все корабли отряда базировались в Новой Ладоге, у причалов реки Волхова. Здесь они усиленно готовились к предстоящим десантным действиям.

Отряд транспортов, которому в предстоящей десантной операции отводилась важная роль, подчинил всю боевую подготовку отработке организации посадки войск на суда и высадки их на необорудованный берег.

Как начальник штаба отряда транспортов я нередко допоздна засиживался в штабе охраны водного района флотилии за разработкой документов операции. Командир ОВРа капитан 1-го ранга Николай Иосифович Мещерский был назначен командиром высадки.

Офицер штаба ОВРа капитан 3-го ранга Дмитриев, я и командир 70-й отдельной морской стрелковой бригады подполковник А. В. Блак произвели все необходимые расчеты, связанные с посадкой десанта на суда и высадкой его на вражеский берег.

22 июня в 15 часов 30 минут отряд транспортов вышел в поход. Ночью мы прошли мимо приозерного фланга линии фронта и, углубляясь в тыл врага, приближались к району высадки десанта.

В 5 часов 23 июня 1944 года началась артиллерийская и авиационная обработка участков высадки. Тем временем мелкие десантные суда уже двинулись к вражескому берегу. Спустя час они начали высаживать первый бросок десанта. На берегу завязался жаркий бой. А в это время на рейде 18 бомбардировщиков «юнкерс-88» атаковали бомбами отряд транспортов. Им удалось повредить наш трофейный корабль БД-51.

Корабли шли к вражескому побережью навстречу нашим катерам. В 1–2 кабельтовых от берега мы встретились с ним и под артиллерийским и минометным огнем начали высадку главных сил 70-й морской стрелковой бригады. Закончив ее, отряд немедленно ушел в ближайший порт Свирица, чтобы доставить бригаде подкрепление.

Около 15 часов 24 июня к плацдарму, захваченному нашими частями на вражеском берегу, подошел отряд транспортов, доставивший в район боев еще одну бригаду морской пехоты под командованием инженер-капитана 1-го ранга И. С. Гудимова. Во время перехода комбриг сидел в штурманской рубке и так же, как и я, штурман десантного отряда, страшно волновался: на всем пути от порта Свирица до рейда высадки стоял туман, шел дождь, а надо было точно выйти к плацдарму и главное — как можно скорее, ибо решалась судьба десанта.

Мы пришли вовремя. Еще на походе командование отряда разъяснило всему личному составу, в каком тяжелом положении оказался десант и что ему нужно срочно оказать поддержку. Поэтому едва мы достигли района высадки, командиры кораблей Федор Ходов, Алексей Суханов, Иван Дудников и все остальные, несмотря на то что противник открыл по кораблям сильный артиллерийско-минометный огонь, подвели транспорты почти к самому берегу и быстро высадили батальоны морской пехоты на катера.

Когда последние катера и мотоботы доставляли на берег снятый с наших кораблей десант, их внезапно атаковали 8 вражеских самолетов. Они летели над самым берегом на высоте 15–20 метров, поливая десантников пулеметно-пушечным огнем. А наша корабельная артиллерия не имела возможности вести огонь по самолетам, так как снаряды могли поразить свои катера и войска на плацдарме, — так низко кружились над десантом эти стервятники.

Нам довелось в этот же день буксировать в Свирицу поврежденные мотоботы. При сильном 8—9-балльном шторме эти маленькие суда кидало, как щепки, с волны на волну, а в свете луны на их палубах видны были изуродованные снарядами и пулями тела советских людей, погибших всего два-три часа тому назад при высадке десанта. Они погибли в полном расцвете сил, немного не дожив до нашей полной победы. Среди убитых лежал и отец нашего рулевого Левина, а ведь совсем недавно перед высадкой отец и сын на виду у всей команды так трогательно простились. Да, нелегко нам давалась победа!

В начале сентября 1944 года Финляндия вышла из войны. Теперь все Ладожское озеро снова стало советским.

Инженер-напитан 1-го ранга Е. П. ЧУРОВ

Евгений Петрович Чуров с 1940 по 1944 год служил на Ладожском озере. Активный участник боевых действий Краснознаменной Ладожской военной флотилии и Краснознаменного Балтийского флота. Как гидрограф, первым обследовал фарватер и ледовую дорогу на трассе Осиновец — Кобона. Руководил гидрографическими работами на Ладоге. Автор руководств для плавания кораблей по Ладожскому озеру, действовавших во время войны.

Впервые я познакомился с Ладожским озером вскоре после окончания училища — в июне 1940 года. Тогда меня назначили начальником гидрографической партии Озерного района Гидрографической службы КБФ.

Признаюсь, ехал к новому месту службы без большого желания. На то были, казалось, веские основания. Главное из них: озеро — не море, настоящего флота там нет. Ведь вместе с товарищами по выпуску я изъявил желание служить на Тихом океане.

И во время нашего расставания я видел в глазах моих соучеников дружеское сочувствие. Витя Каманин с присущей ему серьезностью сказал:

— Обживемся на Тихом — перетащим и тебя к нам.

А Гена Карпов, хлопнув меня по плечу, ободряющим тоном заключил:

— Не унывай, Компас! Мы тебе с Ледовитого океана цистерну соленой воды пришлем.

…Паровоз, пыхтя и выпуская облака пара, остановился у платформы маленькой станции. Мы вышли из вагона. Быстро миновав деревянный, неухоженный одноэтажный вокзал, я оказался на открытой поляне и увидел свое горемычное «море» — серебристую полоску озера, внезапно открывшуюся за стеной Шлиссельбургской крепости. Над спокойной гладью озера парили чайки. У пристани бойкие мальчуганы с удочками ловко таскали ершей.

К причалу подскочил шустрый пароходик. Когда с его борта послышалась команда «подать чалку», я совсем при уныл. Подумал: «Прощай, морская служба!» — и медленно побрел по трапу вслед за пестрой, разноголосой толпой пассажиров.

Так началась моя «боевая» деятельность — без утренней побудки к подъему флага, без учебных тревог и занятий с личным составом, без всего того, что называется военной вахтой на кораблях.

К моему приезду Ладожское озеро перестало быть ареной боевых действий. Зимой на севере озера шли ожесточенные бои с финскими войсками. Только в марте озеро полностью отошло к СССР. Корабли Ладожской военной флотилии подчинили Управлению военно-морских учебных заведений. Здесь должны были проходить практику первокурсники училищ.

Району гидрографической службы в летнюю кампанию 1940 года предстояло продолжать проводку кораблей в Белое море по внутренним водным путям, изучить северную часть озера и обеспечить там безопасность плавания кораблей и траление 15 минных полей.

К этой страдной поре мы с Т. И. Зуйковым — два лейтенанта одного выпуска — и подоспели.

После недолгого пребывания в Шлиссельбурге нас направили в Лахденпохью, к месту базирования штаба учебной флотилии и гидрорайона. Туда мы прибыли на катере, пройдя все озеро с юга на север примерно за сутки.

Начальник района старший лейтенант К. В. Лобов, кратко рассказав о задачах службы, вскоре распорядился: Зуйкову отбыть на дивизион тральщиков, а мне — подготовить трофейный катер и приступить к подробному изучению и описанию северной части озера.

Вместе со старшим мотористом Пуфогелем — отличным механиком и юным его помощником Аркадием Филановским мы направились в Сортавалу и там, откачав воду из полузатопленного катера, приступили к его восстановлению. Через пять дней мы гордо подняли гидрографический флаг на нашем катере, назвав его «Чайкой».

И вот в течение двух месяцев мы обошли почти все важнейшие бухты, заливы и проливы шхерных районов, подробно описывая каждый ориентир, проверяя и сличая с наблюдениями данные карт и лоций. Впоследствии мы уточняли эти материалы во время траления мин и специальных походов на корабле, которым командовал искусный моряк Петр Аверин. Так были собраны материалы, которые в начале войны вошли в книгу «Описание шхер Ладожского озера» и широко использовались в боевых действиях на озере.

Вскоре на мою долю выпало счастье сменить Зуйкова на дивизионе тральщиков. Меня всегда влекло к работе, связанной с выполнением боевых заданий. На дивизионе мы подружились со штурманом младшим лейтенантом М. П. Рупышевым, с которым до сих пор у меня сохранились самые хорошие отношения. Он пришел на дивизион из моряков Совторгфлота. С исключительным прилежанием он осваивал методы траления мин и уже к концу навигации показал себя хорошим специалистом и руководителем подразделения кораблей. В годы войны Михаил Павлович Рупышев, командуя кораблем и соединением тральщиков, не раз отличался в боях на озере.