Читать онлайн «Ладога родная (Воспоминания ветеранов Краснознаменной Ладожской флотилии)». Страница 22

18 декабря 1942 г. Подходя к гавани на западном побережье, «Бира» передавала «Норе» семафор прожектором. Снег бил в глаза, вокруг расстилалась черная ледяная пустыня, исполосованная снежными застругами. Вспышки прожектора, передававшего сигнал по азбуке Морзе, освещали орудия и занесенные снегом полушубки морских пехотинцев. Бойцы лежали на батарейной палубе и на полубаке, тесно прижавшись друг к другу и так неподвижно, что в зеленоватом прерывистом свете прожектора палуба корабля среди черных льдов казалась полем битвы, усеянным телами павших бойцов. Но при подходе к пирсу морские пехотинцы мгновенно ожили. Как только подали сходни, бойцы быстро и организованно сошли на берег.

Днем корабли снова отправились в Кобону. В ледовой гавани канонерские лодки принимали уголь с автомашин и одновременно — воинские подразделения. Швартовы были взяты за брусья, заведенные в лунки, пробитые во льду. Скрипели пилы — это плотники строили ограждения штуртросов, чтобы в них не попадали «посторонние предметы».

19 декабря 1942 г. По фарватеру, густо заполненному битым льдом, корабли шли по старой трассе, как трамвай по рельсам. Лед был неподвижен. В 4 часа 55 минут мы вышли на чистую воду и начали двигаться в легком перезвоне маленьких льдинок, расталкиваемых корпусом корабля. В седьмом часу корабли ошвартовались у пирса гавани западного побережья. Войска стремительно высадились и скрылись в лесу. Обратный путь в Кобону прошел по счислению, маяки из-за тумана не просматривались. Решительный штурман канонерской лодки «Нора» лейтенант И. А. Ярош категорически отказался воспользоваться разрешением стать на якорь или уменьшить ход. Он отлично провел отряд через узкость между банкой Железница и затонувшим судном, вывел корабли точно к началу фарватера, пробитого нами ранее во льдах.

20–24 декабря 1942 г. Перевозки продолжались непрерывно по отработанной организации. Под прикрытием тумана корабли перевозили войска как ночью, так и днем.

25 декабря 1942 г. Когда мы ошвартовались в ледовой гавани, на корабль неожиданно пришел командующий флотилией, которого мы недавно оставили на западном берегу. Оказалось, что он приехал в Кобону на легковой автомашине по льду. Так мы узнали о начале работы зимней дороги. Однако лед окреп еще не настолько, чтобы можно было по нему перевозить тяжелые грузы.

26–31 декабря 1942 г. С переброской войск мы совмещали перевозку угля, необходимого Краснознаменному Балтийскому флоту. Едва корабли успевали подавать швартовы в ледовой гавани, как грузовики с углем уже подкатывали по льду к борту. К вечеру, закончив погрузку угля в трюмы, корабли начинали принимать на палубу войска с легкой техникой. Тяжелую технику мы перевозили на баржах, буксируемых кораблями. Кинооператор Долгов снял ночью 20 декабря при свете юпитеров посадку и перевозку войск. Эти кадры вошли в киножурнал «За Ленинград» № 44–45.

Новый год мы встретили в озере, с грохотом и треском ломая тяжелый лед. Продвижение кораблей «по целине» давалось с трудом. Около 5 часов утра командир канонерской лодки «Нора» капитан 3-го ранга П. И. Турыгин сошел с корабля на лед, стал на лыжи и отправился в темноте на поиски старого следа, который был смещен подвижкой льдов, но должен был находиться где-то поблизости. Командирская разведка увенчалась успехом: след, отличавшийся более темным цветом от окружающего льда, был вскоре найден.

Идти в голове было приказано одному из транспортов, имевшему ледорезные образования корпуса. Однако из-за небольшого водоизмещения ледорезное действие транспорта оказалось недостаточным. Пришлось снова пустить в голове канонерскую лодку «Нора» с ее тупыми обводами. Широкий полубак «Норы» вползал на лед и ломал его своей тяжестью. «Нора» продвигалась медленно, но верно, оставляя за кормой свободный проход для следовавших за нею кораблей.

«Нора» приняла новогоднее сообщение Советского информационного бюро об итогах начатого 19 ноября наступления советских войск на подступах к Сталинграду. В результате наступления был выполнен стратегический план окружения и разгрома немецко-фашистских войск под Сталинградом.

2–8 января 1943 г. Ледовые походы продолжались в условиях крепнувшего с каждым днем льда. Нужно было доставить к западному берегу баржи с наиболее тяжелой техникой. В последний поход в Кобону ходила канонерская лодка «Нора» и транспорт с большой стальной баржей. Их сопровождал в качестве вспомогательного ледокола пароход «Гидротехник». Ночью 7 января отряд атаковали фашистские самолеты. И на этот раз, располагая только узким фарватером, пробитым во льду, корабли сумели уклониться от бомб. 8 января корабли привели баржу в гавань на западном побережье.

Отряд кораблей, сформированный для плавания во льдах, перевыполнил задание Военного совета Ленинградского фронта по переброске войск и техники. Подавляющую часть войсковых перевозок, обеспечивших Ленинградскому фронту накопление резервов перед операцией по прорыву блокады Ленинграда, выполнили канонерские лодки. Своими широкими корпусами канонерские лодки пробивали фарватер для транспортов и барж. Транспорты флотилии также работали полным напряжением, но лучше всех — транспорт под командованием старшего лейтенанта И. В. Дудникова. Ледокольный пароход «Гидротехник» с гражданским личным составом под командованием капитана дальнего плавания Вялкова был незаменимым и верным помощником ледового отряда кораблей.

Контр-адмирал в отставке Г. Н. СЛИЗКОЙ

Григорий Николаевич Слизкой в начале войны был командиром артиллерийской боевой части тяжелого крейсера „Петропавловск". Вскоре его назначили флагманским артиллеристом отряда кораблей охраны реки Невы. С октября 1941 года и до конца боевых действий на Ладоге являлся флагманским артиллеристом Ладожской военной флотилии.

Трудно сохранить в памяти события двадцатипятилетней давности. Многое из пережитого в годы войны частично или полностью забыто. Но есть эпизоды, которые оставили в душе глубокий след.

Вспоминая наиболее тяжелый начальный период обороны Ленинграда, я невольно переношусь сознанием в один из августовских дней 1941 года, когда командование Балтийского флота срочно вызвало в здание Адмиралтейства на совещание командира и военкома отряда строящихся кораблей.

Командир отряда капитан 2-го ранга Эйст и военком полковой комиссар Отмахов предусмотрительно явились на это совещание со всем своим штабом.

Пока совещалось начальство, собравшиеся в вестибюле офицеры строили всякие догадки относительно повестки дня совещания, вполне понимая, что вызвано оно было той тяжелой, угрожающей обстановкой, которая сложилась в этот период под Ленинградом. Своды роскошного, облицованного белым мрамором вестибюля оглашались гомоном взволнованных голосов.

Говорили о том, что волновало всех: о внезапности войны, о первых неудачах в боевых действиях и, главным образом, о той огромной угрозе, которая нависла над любимым городом.

Совещание закончилось сравнительно быстро, и его участники стали расходиться.

Впереди в окружении офицеров штаба шел командующий флотом вице-адмирал В. Ф. Трибуц. Спускаясь по лестнице вестибюля, он о чем-то разговаривал с капитаном 1-го ранга В. С. Чероковым.

Окинув взглядом группу офицеров и заметив меня, Трибуц коротко бросил:

— Слизкой, пойдете к Черокову!

— Есть, — ответил я, приложив руку к козырьку фуражки.

В тот момент я не предполагал, что судьба надолго свяжет меня с Чероковым, что поступаю в его подчинение на весь длительный период войны, вплоть до ее победоносного конца.

С Виктором Сергеевичем Чероковым мы знакомы давно: мы были однокурсниками в Военно-морском училище. По окончании училища наши пути разошлись. В мирное время мы не встречались, хотя и служили оба на Балтике.

Приходилось слышать много хороших отзывов о Викторе Сергеевиче и как о командире, и как о человеке.

На совещании командующий флотом огласил приказ о срочном сформировании отряда кораблей охраны реки Невы. Совместно с нашими сухопутными войсками, оборонявшимися, на левом берегу реки Тосны, отряд должен воспрепятствовать прорыву немецко-фашистских войск в этом районе.

В отряд входили: эскадренные миноносцы «Стройный» и «Строгий»; канонерские лодки «Красное знамя», «Ока», «Сестрорецк» и «Зея»; посыльное судно «Вирсайтис» и несколько мелких судов.

Кораблям этого отряда предписывалось занять позиции у Ивановских порогов, буквально на переднем крае обороны наших войск.