Читать онлайн «Августовские пушки». Страница 49

Ошеломленные «предательством» немецкого адмирала, члены турецкого правительства в своем большинстве высказались за дезавуирование его действий, но дальше слов дело не пошло. Решающим доводом оказалось присутствие «Гебена» в заливе Золотой Рог, причем на борту крейсера находились немецкие офицеры и немецкий экипаж, которым турецкое правительство было не указ. Талаат-паша убедил своих коллег, что здание правительства, дворец султана, столица империи, они сами, их дома, их родные и близкие — все под прицелом орудий «Гебена». В таком положении уже не до высылки немецких военной и военно-морской миссий, на чем настаивали союзники в качестве доказательства нейтралитета Турции. Признав агрессию турок состоявшейся, Россия объявила войну Турции 4 ноября, а Великобритания и Франция — на день позже.

После этого война мало-помалу распространилась на половину земного шара. В нее втянулись или оказались втянуты соседи Турции — Болгария, Румыния, Италия и Греция. Поскольку выход в Средиземное море для нее закрылся, Россия очутилась в зависимости от Архангельска, по полгода скованного льдами, и Владивостока, от которого до линии фронта было 8000 миль. Из-за блокады Черного моря российский экспорт упал на 98 процентов, а импорт — на 95 процентов. Отсечение России со всеми последствиями этого факта, напрасное и трагическое кровопролитие в Галлиполи, отвлечение сил союзников на операции в Месопотамии, у Суэцкого канала и в Палестине, итоговый распад Османской империи и последующая история Ближнего Востока — таковы результаты прорыва «Гебена».

Другие последствия оказались не менее печальными, пусть и не столь значительными. Столкнувшись с осуждением коллег, адмирал Траубридж потребовал расследования, по итогам которого его отдали в ноябре 1914 года под трибунал — по обвинению в том, что он «запретил преследование немецкого корабля «Гебен», когда враг бежал». Впрочем, на основании того, что он был вправе трактовать «Гебен» как «превосходящую силу», адмирала оправдали. Траубридж продолжил морскую службу во время войны, однако, по единодушному негласному признанию трусом, ему больше не поручали командовать боевыми эскадрами. Адмирал Милн, отозванный 18 августа и оставивший Средиземное море французам, по возвращении на родину был отстранен от командования. 30 августа адмиралтейство объявило, что его поведение и приказы во время охоты на «Гебен» и «Бреслау» стали «предметом тщательного изучения», по результатам которого «их светлости одобрили предпринятые им действия во всех отношениях». Их светлости, не осознававшие важности Константинополя, не искали козла отпущения.

Сосредоточение армий продолжалось, но передовые отряды германских и французских войск, как через огромную вращающуюся дверь, уже выходили на поля сражений. Немцы шли с востока, а французы с запада. Противники стремились прежде всего оказаться на крайних правых от себя точках этой вращающейся двери, удаленных друг от друга на триста миль. Немцы намеревались идти вперед, игнорируя действия французов, на штурм Льежа и его двенадцати фортов, которые следовало уничтожить, чтобы открыть дороги через Бельгию для армий правого крыла. Французы, также не обращая внимания на передвижение войск противника слева от себя, рвались в Верхний Эльзас, скорее по сентиментальным, чем по стратегическим соображениям, надеясь вступить в войну на волне национального энтузиазма и вызвать восстание местного населения против Германии. Стратегически этот маневр имел целью закрепить французский правый фланг на Рейне.

Льеж, подобно воротам средневекового замка, преграждал Германии доступ в Бельгию. Построенный на крутом пятисотфутовом холме, вздымавшемся на левом берегу Мааса, окруженный вместо рва рекой, имевшей здесь ширину в 200 ярдов, этот город вместе с 30-мильной цепью фортов считался в Европе наиболее грозным оборонительным рубежом. Десять лет назад Порт-Артур, прежде чем пасть, выдержал девятимесячную осаду. Согласно мировому общественному мнению Льеж, без сомнения, мог повторить рекорд Порт-Артура или вообще оказаться неприступным.

Вдоль бельгийских и французских границ сконцентрировались семь германских армий общей численностью в 1 500 000 человек. По порядку номеров на крайнем правом фланге с немецкой стороны у Льежа находилась 2-я армия, на крайнем левом фланге, в Эльзасе, — 7-я. 6-я и 7-я образовывали германское левое крыло из 16 дивизий, 4-я и 5-я входили в центральную группировку из 20 дивизий. 1, 2 и 3-я армии составляли правое крыло, включавшее 34 дивизии, которым и предстояло пройти через Бельгию. Правому крылу придавался отдельный кавалерийский корпус из трех дивизий. Армиями правого крыла командовали генералы фон Клук, фон Бюлов и фон Хаузен; всем им было по 68 лет, а первые два являлись ветеранами кампании 1870 года. Кавалерийский корпус находился под командованием генерала фон Марвица.

Поскольку первой армии Клука предстояло проделать самый длинный путь, скорость, с какой она двигалась, оказывала влияние на движение остальных войск. Сосредоточиваясь к северу от Ахена, она должна была идти по дорогам, сходившимся к пяти мостам через Маас у Льежа. Таким образом, захват города превратился в задачу первостепенной важности: успех этой операции решал все. Пушки фортов Льежа контролировали пространство между голландской границей и поросшим летом холмистым подножием Арденн, поэтому городские мосты являлись единственной удобной переправой через Маас. Железнодорожный узел, соединявший Бельгию стальными путями с Германией и северной частью Франции, имел жизненно важное значение для снабжения наступающих германских армий. Не захватив Льежа и не нейтрализовав его форты, германское правое крыло не могло двигаться дальше.

Из 2-й армии была выделена специальная «маасская армия» в составе шести бригад под командой генерала фон Эммиха; перед ней ставилась задача открыть путь через Льеж. Эти части, как предполагалось, выполнят свою задачу еще до того, как основные армии закончат сосредоточение. Однажды в довоенные годы кайзер, не сдержавшись, неосторожно заметил английскому офицеру во время маневров: «Я пройду через Бельгию вот так!» — и взмахом руки резко рассек воздух. Объявленное Бельгией во всеуслышание желание сражаться немцы считали не более чем «яростью спящей овцы»: так охарактеризовал однажды своих политических противников некий прусский государственный деятель. Когда Льеж падет, 1-я и 2-я армии выйдут на одну линию, тогда и начнется главное наступление немцев.

Укрепления Льежа и Намюра построил по настоянию Леопольда II в 1880-х годах Анри Бриальмон, выдающийся инженер-фортификатор своего времени. Расположенные на возвышенной местности вокруг каждого из этих городов форты, по замыслу их строителя, предназначались для отражения врага с любого направления и воспрепятствования переправы через Маас. Льежские форты находились по обоим берегам реки, на расстоянии примерно 4–5 миль от города и 2–3 милях друг от друга. Шесть фортов на восточном берегу, защищавшие столицу от Германии, и шесть на западном опоясывали город кольцом. Они напоминали упрятанные под землю средневековые замки. На поверхности виднелась лишь треугольная насыпь с выступавшими железобетонными башнями, куда при помощи подъемников доставлялись орудийные установки. Все остальное находилось под землей. Наклонные туннели вели к подземным камерам и соединяли башни со складами боеприпасов и пунктами управления огнем. Шесть крупных фортов и располагавшиеся между ними шесть более мелких укреплений имели в общей сложности 400 орудий. Самыми тяжелыми из них были 8-дюймовые (210-миллиметровые) гаубицы. По углам треугольника бельгийцы установили башни меньшего размера для скорострельных пушек и пулеметов, державших под огнем нижние пологие скаты фортов. Их окружали сухие крепостные рвы в 30 футов глубиной. На каждой башне имелся прожектор на стальной наблюдательной вышке, которая, как и орудия, опускалась под землю. Гарнизоны больших фортов состояли из 400 человек каждый — по две артиллерийские и одной пехотной роте. Построенные скорее как передовые посты для защиты границ, эти оборонительные сооружения не предназначались для того, чтобы выдерживать длительную осаду при отступлении. Промежутки между ними должны были удерживать части полевой армии.

Возлагая чересчур большие надежды на великое творение Бриальмона, бельгийцы почти ничего не сделали для модернизации укреплений. Форты обслуживал второразрядные гарнизоны, набранные из солдат старших призывных возрастов, причем на роту приходился всего один офицер. Из опасения дать Германии даже малейший повод для обвинений в несоблюдении Бельгией нейтралитета, приказ о сооружении траншей и установке полос заграждений из колючей проволоки для защиты интервалов между фортами, а также о вырубке деревьев и сносе домов для улучшения обзора при стрельбе не поступал до 2 августа. Когда война подошла к Льежу, работы еще только разворачивались.