Читать онлайн «Полюшко-поле». Страница 27

У Мажирина прямо-таки чешутся руки подать знак командиру зенитного дивизиона. А тот, как бы угадывая желание комдива, предлагает:

— Давайте накажем за такую наглость. Стукнем одним снарядом.

— Только по танку.

Но вражеская машина, как будто почуяв опасность, уходит в тень.

На вершине кургана фашистский начальник продолжает размахивать руками. Но в темнеющей степи затихают залпы. Реже сверкает огонь. Пехота залегла.

— Ну как, товарищи командиры, пожалуй, пора нам в атаку, а? — спрашивает Мажирин.

— Сейчас самый подходящий момент, — соглашается Силкин.

Комдив отдает по цепи приказ: тихо, без единого звука приблизиться к противнику. Забросать его гранатами и с криком «ура» ударить в штыки.

Первым выскакивает из окопа лейтенант Силкин. Молча поднимаются курсанты и уходят в ночь за своим ротным.

В степи стучат и звенят лопаты. Вот уже слышны голоса немцев. Враг спешит, лихорадочно окапывается…

Из-за тучи выкатывается луна и заливает степь лимонным светом. Луна горит на штыках и освещает четко шагающих с винтовками наперевес чекистов.

«Как они идут! Таких не сломить…»

Поблескивают штыки. Комдив узнает старшину Пляшечника, двух братьев Ивановых, снайпера Кавярова.

Взвивается ракета.

И сразу — взрывы гранат.

— Ура-а…

Топот ног.

Вспышки выстрелов.

Зеленые, красные трассы пуль.

Штыковая атака ошеломляет фашистов. Бросая лопаты и оружие, они бегут к Переяславскому шляху, В ночной степи кажутся стогами огромные, крытые брезентом грузовики. Водители в панике разворачивают машины. Они сигналят, мигают фарами. Остатки разбитого мотополка поспешно отступают.

Во мраке звучат возбужденные голоса:

— Бежит хваленое на всю Европу воинство!

— Ребята, а фрицев можно крепко бить.

— Мы им еще покажем!

— Товарищ комдив, мы захватили грузовики! Взяли знамя фашистского мотополка! — коротко докладывает лейтенант Силкин.

Вспыхивает электрический фонарик. Лезвие луча скользит по квадрату красного шелка с широкими белыми полосками и черной жирной свастикой.

— Этого паука я видел на кургане.

— Как прикажете поступить?

— Трофей надо взять… Это документ о наших действиях в тылу врага. Понимаешь, Силкин? — И комдив гасит фонарик.

В полночь после речи комиссара Коновалова над братской могилой гремят троекратные винтовочные залпы. Отданы последние почести павшим героям. Чекисты расходятся по своим подразделениям. На месте остаются только командиры и комиссары частей. Мажирин держит с ними военный совет.

Что делать? Как поступить дальше?

На Барышевку не пройти, на Переяслав не пробиться. С рассветом снова появятся «юнкерсы». Враг подтянет свежие силы и зажмет Рогозов в клещи. Смогут ли устоять наши бойцы? Они уже четвертые сутки не спят, все время в боях и на марше. В обозе скопилось много раненых, их нельзя оперировать и лечить на колесах.

Всем ясно: необходим отдых.

— Да, нам нужна передышка, — соглашается с командирами частей Мажирин и выдвигает свой план. — Уйдем в приднепровские леса. Там болота и озера. Немцы не полезут туда с танками. А мы соберемся с силами, подлечим раненых, наладим разведку и, хорошенько осмотревшись, выскользнем из вражеского кольца.

Снова в степи под яркими осенними звездами поскрипывают колеса подвод и тормоза грузовиков. До самой зари к селу Старому медленно движутся полки.

Просматривая в «эмке» очередные донесения, Мажирин задумывается. Вся дивизия вместе с отрядом моряков и «арсенальцев» насчитывает семьсот активных штыков. Но по пути к Днепру в полки вливаются все новые и новые силы. Из хлебов и перелесков выходят отрезанные от своих частей саперные роты, присоединяются отряды уровцев, милиции, мелкие и крупные группы вооруженных киевских рабочих.

Дивизию догоняют и одиночные бойцы. От усталости их лица серы, как пушистые метелочки ковыля. Эти люди немало хлебнули горя и уже получили прозвище — окруженцы. Они чудом вырвались из фашистского плена, тенью проскользнули мимо часовых, ушли от патрулей и овчарок, пробились к своим.

Комиссар Коновалов стоит у развилки дорог и провожает взглядом роты. Идут воины-орлы, и где-то рядом с ними ползет змея. Она жалит исподтишка. В руках комиссара пачка немецких листовок. С рассветом их обнаружили в машинах и на подводах. Белые, желтые, зеленые листовки с наглыми призывами: «Штык в землю!», «Сопротивление бесполезно, сдавайтесь!», «Все по домам в германскую зону!», «Эта листовка послужит вам пропуском!»

Поджидая «эмку» комдива, Коновалов рассматривает аляповатый рисунок: под цветущей вишней на столике красуется бутылка водки, довольный дезертир, бросив на скамейку ремень и пилотку, уплетает кольцо колбасы. Две козочки у его ног беззаботно пощипывают травку.

Типографская краска оставляет на пальцах комиссара зеленоватые пятна. Он брезгливо морщится и достает платок.

Заметив Коновалова, Мажирин велит шоферу остановиться.

— Павел, чем ты озабочен? — распахивая дверцу, опрашивает комдив.

— Полюбуйся. — Комиссар протягивает пачку листовок.

— Много гадости, много, — хмурит брови Мажирин, — А ты знаешь, Павел, эту пакость принес не один человек. Я думаю так: в наши ряды затесались не только геббельсовские пропагандисты, но проникли шпионы я диверсанты. Ты предупреди политработников, пусть все усилят бдительность.

— Согласен с тобой. Ночью можно получить не только листовку, но и пулю. Я займусь проверкой… К нам пришли неизвестные люди. Присоединиться могла и специальная диверсионная группа. Это надо учесть, — сказал комиссар, садясь в машину.

Они долго ехали молча. Комдив сосредоточенно смотрел вдаль. Ельник. Песок. За поворотом дорога прижалась к густой посадке. Открылось широкое ровное поле. А за ним над синим лесом Мажирин заметил трубу сахарного завода. Навстречу, подпрыгивая на ухабах, летел мотоциклист — посланец командира разведывательной роты. Он доложил:

— Товарищ комдив, в селе немцев нет. Жители говорят: они поехали в лес охранять лагерь военнопленных. Там уже три барака построили… Вышки для часовых… И все колючей проволокой опутали.

— Большой лагерь?

— Говорят, там много наших… несколько тысяч…

— Далеко от Старого?

— В пяти километрах, товарищ комдив.

— Неожиданно нагрянем туда и освободим узников. Хочется провести операцию так, чтобы ни один палач не ушел, — с жаром воскликнул Коновалов.

— Вот Вагин скачет к нам. Это дело ему поручим.

Осадив коня, командир полка приложил руку к козырьку:

— Товарищ комдив, со стороны Рогозова движется вражеская колонна машин.

— По нашим следам… Это погоня!

— Примчались мотоциклисты-разведчики, и все в один голос: гитлеровцы ведут себя очень беспечно. Едут они без дозоров, с песнями, с музыкой. Так не преследуют.

— Совсем зарвались эти «победители». Надо нам как следует встретить непрошеных гостей.

Комдив предложил завлечь немцев в огневой мешок, и все согласились с ним. В разные концы пыльного поля помчались штабные командиры. Все пришло в движение. Хвосты обозов быстро втянулись в ближайшие перелески. В село влетели грузовики. За хатами и клунями заняли позиции артиллеристы, за плетнями и деревянными срубами колодцев залегли пулеметчики и стрелки.

Вот-вот должен появиться противник. Комдив не отрывал глаз от бинокля. Поле опустело и притихло. На дорогах улеглась пыль. Расположенные подковой роты замаскировались и притаились.

Потянулись минуты напряженного ожидания.

— А ты знаешь, Павел, почему гитлеровцы спешат в Старое? За селом лагерь военнопленных… Нужна усиленная охрана и свора палачей, — проронил Мажирин и сейчас же пригнулся, прильнул к веткам бузины, усеянным черными бусинами ягод.

На опушке дальнего леска сверкнули стекла легковых автомобилей. Внимание Мажирина привлекли низкие шестиколесные грузовики с опущенными брезентовыми кабинами, все до отказа набитые пехотой. Длинные капоты машин и небольшие радиаторы удивительно напоминали морды гончих псов.

— Едут!

Автомобильная колонна уверенно повернула на Старое. Теперь уже в бинокль комдив хорошо различал гладкие, самодовольные морды эсэсовцев. На головном «мерседесе» развевалось голубое с белыми полосками знамя. Шелк трепетал на ветру, и в глаза бросались то черная свастика, то череп со скрещенными костями. Эти знаки чернели и на рукавах мундиров. Во́роты расстегнуты. Но все эсэсовцы в стальных шлемах.

— Пора встретить непрошеных гостей по нашему обычаю… Вез хлеба… Крепкой солью… Дайте красную! — отрывисто бросил комдив.

Ракета со свистом рванулась к верхушке явора. В кузовах грузовиков словно пробежали черные волны — там резко закачались стальные шлемы. Взвизгнули тормоза. Машины шарахнулись в разные стороны, и вся колонна, наткнувшись на кинжальный огонь одиннадцати орудий и тридцати пулеметов, закаруселила в пыли.