Читать онлайн «Годы испытаний. Книга 2». Страница 19

3

Когда Канашов и Шаронов вернулись из полка Коломыченко, они оба засели в комнате комдива, чтобы решить, какие принять меры по устранению обнаруженных беспорядков. В одном из батальонов они вскрыли факты, от которых Канашов содрогнулся. Из-за слабой дисциплины и халатности командира роты немецкие разведчики выкрали двух «языков». В строевой записке этих людей списывали или как без вести пропавших, или убитых при прямом попадании мины и снарядов. Командиры батальонов устроились жить в обороне с комфортом, имели у себя неположенных им по штату личных поварих, парикмахеров и даже музыкантов.

А в донесениях все обстояло хорошо. И, подписывая их, командир дивизии, сам того не замечая, допускал самоуспокоенность. Только теперь в полной мере раскрылась перед Канашовым вся эта неприглядная картина. Комдив долго молчал, потом спросил:

- Почему мне об этом не было известно раньше?

- Мне тоже многое было неизвестно, - признался Шаронов. - Но я тебе, Михаил Алексеевич, помнишь, сколько раз говорил, что мало ты поддерживал нас в партийно-политической работе, оттеснял ее боевой подготовкой.

Разговор их подходил к концу, и Канашов, чувствуя, что он виноват, молчал и не возражал.

- То, что мы с тобой проглядели, могло привести к катастрофе, - сказал комиссар. - Если бы не коммунисты из низов, многого бы мы и до сих пор не знали. Наша ошибка, что мало мы еще на них опираемся. Не все командиры у нас используют силу партийных организаций в своей работе.

- Ладно. Вижу, что недоглядел. Давай конкретно, что ты предлагаешь?

- Созвать собрание актива коммунистов дивизии. Там и поговорим о состоянии дисциплины и о том, как ее укрепить. Тебе бы, Михаил Алексеевич, надо с докладом выступить. Ну и командирам полков. Коломыченко особенно надо. А после актива следовало бы совещание командиров созвать.

- Согласен, Федор Федорович. Но ты помоги мне с докладом.

- Всегда готов. Заходи, посоветуемся…

Вошел улыбающийся Харин и подал Каиашову бумажку. Комдив тоже улыбнулся, встал, протянул руку Шаронову.

- Приказом фронта, Федор Федорович, тебе присвоено очередное воинское звание старшего батальонного комиссара. Поздравляю от всего сердца.

Шаронов обрадовался:

- Спасибо!…

Харин выбежал к звонившему телефону.

- Ну что ж, Федор Федорович, с тебя, причитается?

- А как же!… По армейским обычаям положено…

Из комнаты Канашова они вышли оба примиренные и спокойные, будто между ними не было никаких споров, никто из них не повышал голоса и будто в штабе всегда стояла такая вот мирная тишина.

- Я поехал в учебный городок дивизии, а тебя, Федор Федорович, попрошу съездить во второй эшелон. Что-то медленно там дело идет с приемом нового пополнения, в полку Изнанкина особенно.

- А я вчера у них был, с новыми командирами знакомился, с бойцами. Большинство сибиряки. Крепкие ребята. Вот только в военном деле слабовато подготовлены. Месяц всего в запасном полку были.

- Это ничего. Нам с ними не с ходу в бой. Обучим!

- У меня комиссары полков сейчас собираются. Познакомлю их с новыми директивами Военного совета, а потом хочу с ними во второй эшелон дивизии съездить. Пусть познакомятся с новым пополнением.

Командующий танковой группой генерал-полковник Гудериан вызвал Мильдера, чтобы ознакомить с новой директивой верховного главнокомандующего. В этой директиве каждая группа армий должна была решать строго определенные задачи в интересах войны на Восточном фронте.

Группе армий «Центр», в состав которой входила и танковая группа Гудериана, в одном из пунктов указывалось:

«Недопустимо никакое значительное отступление, так как оно приведет к полной потере тяжелого оружия и материальной части. Командующий армиями, командиры соединений и все офицеры своим личным примером должны заставить войска с фанатическим упорством оборонять занимаемые позиции, не обращая внимания на противника, прорвавшегося на флангах и в тыл наших войск. Только такой метод ведения боевых действий позволит выиграть время, которое необходимо для того, чтобы перебросить с родины и запада подкрепление».

- Я хотел бы обратить ваше внимание, господа генералы, - сказал, вставая, Гудериан, - на то место очень важного для нас, как высокодоверенных перед фюрером лиц, приказа, где говорится о личном примере. В тяжелой обстановке, сложившейся в результате вынужденного отхода, надо показать подчиненным готовность в любых условиях выполнить приказ фюрера. Это является для каждого сегодня главной задачей.

На этом совещании командующий подробно расспросил командиров соединений о положении в дивизиях и предупредил их, что за самостоятельный отход он будет привлекать к самой строгой ответственности, вплоть до снятия и отдачи под суд.

Все поняли, что, будучи на совещании в штабе «Центр», командующий группой получил в связи с этим неограниченные права. Отпустив всех командиров соединений, генерал-полковник оставил для беседы Мильдера.

- Я остался доволен сделанными вами оперативно-тактическими выводами и положил их в основу доклада фельдмаршалу фон Боку. Мой доклад произвел на него вполне благоприятное впечатление. Рад вашему успеху, господин генерал Мильдер, обещаю при первой возможности рекомендовать вас на повышение. - Он помедлил раздумывая. - А если у вас есть желание идти на штабную работу, я возьму вас к себе в штаб группы…

Мильдеру было приятно, что так высоко оценен его доклад, но идти в штаб он не желал. Он всю жизнь предпочитал служить на строевых должностях.

- Прошу извинить, господин генерал-полковник, я очень польщен высоким доверием, но я желал бы быть только на командной работе.

Командующий снисходительно улыбнулся и пошутил:

- Понимаю, вы хотите иметь больше самостоятельности. Конечно, лучше оставаться в подчинении того же начальника, но быть от него подальше. Надеюсь, я правильно вас понял?

- Нет, не совсем… Если говорить откровенно, я всю жизнь избегаю службы в штабах как малых, так и больших. У меня постоянная боязнь выродиться из командира в штабиста.

- Понимаю, понимаю вас, господин Мильдер, - кивал головой командующий, - с этим можно согласиться. У каждого свои взгляды на службу. - Он встал. - До ужина еще порядочно времени. Не составите ли мне компанию в бильярд?

И хотя Мильдер желал поскорее уехать в штаб дивизии, но с готовностью согласился. Не часто высокое начальство снисходительно к своим подчиненным, и не воспользоваться таким случаем расположения к себе было бы с его стороны непростительной оплошностью.

Перед Мильдером стоял смущенный и растерянный обер-лейтенант Гель. Он доложил генералу, что убывает в отпуск, но просил бы пояснить ему, чем вызвана необходимость расстрела более двухсот человек местных жителей - женщин и стариков - в овраге немецкими танкистами.

Мильдер не ожидал подобного вопроса. Но то, что у молодого офицера возникло это странное чувство гуманности к населению вражеской страны, требовало от него, чтобы он разъяснил сущность поведения немецкой армии согласно предписанным фюрером инструкциям.

Он уже собирался было отослать обер-лейтенанта к известной директиве «Об обращении с вражеским гражданским населением и русскими военнопленными в завоеванных областях», но передумал. Видно, что Гель плохо знаком с трудами великих теоретиков немецкой военной науки. Ведь он окончил ускоренный курс военного училища.

- Прошу вас, присядьте, - пригласил он офицера. А сам пошел к походной книжной полке, которую постоянно возил с собой во все военные кампании. Он достал увесистый том Клаузевица, полистал и остановился на разделе «О войне».

- Вы, надеюсь, знакомы с таким выдающимся немецким военным ученым, как Клаузевиц?

Старший лейтенант кивнул головой.

- О нем нам говорили в военном училище. И я иногда его читал…

- Иногда читал? - проворчал Мильдер. - Его надо не просто читать, а постоянно изучать и знать на память. Это настольная книга каждого офицера немецкой армии. Обратите внимание, что говорит Клаузевиц: «Итак, война - это акт насилия, имеющий целью заставить противника выполнять нашу волю…» - Тут генерал сделал паузу. - Вот главное: «Тот, кто этим насилием пользуется, ничем не стесняясь и не щадя крови, приобретает огромный перевес над противником, который этого не делает…» Для нашей армии это первейшее и необходимейшее условие успеха. Вы знаете, что население России раза в три превышает наше. Вам хорошо известно и то, что русские и сейчас враждебно относятся к немецкой армии. Надеюсь, вам известны и последние факты. Участились случаи появления советских пропагандистских листовок. Они призывают, солдат нашей армии к неповиновению, к переходу на сторону врага. По докладу начальника карательного отряда капитана Руммера, листовки распространяет местное население, которое поддерживает связь с партизанами. На днях Руммер расклеил в деревнях, ближайших от места дислокации нашей дивизии, приказ, в котором предупреждал, что в случае, если опять появятся листовки, он расстреляет каждого пятого местного жителя. И вот листовки снова появились среди наших солдат.