Читать онлайн ««Я убит подо Ржевом». Трагедия Мончаловского «котла»». Страница 37

«Ввиду малочисленности боевого состава…»

Итак, 19 февраля из окружения вышли оперативная группа штаба армии, отдельные соединения и части южной группы 29-й армии, в последующие дни выходили остатки других дивизий и подразделений. Уже 21 февраля эти войска перешли к обороне в линии фронта 39-й армии.

Работники штаба 29-й армии по мере выхода организовывали вышедших, налаживали лечение, питание, подсчитывали их численность. Части и подразделения дивизий, командиры которых еще не вышли из окружения, подчинялись тем соединениям, где командиры были. Поскольку лучше всего обстояли дела в дивизиях первого эшелона – 185-й и 381-й, именно в них и включались подразделения и отдельные воины из других дивизий. Имеющиеся документы свидетельствуют о своеобразном «двоевластии» в этот период в управлении вышедшими из окружения войсками. Какое-то время на документах стоят подписи как генерал-майора Поленова, так и генерал-майора Швецова. Так, 21 и 22 февраля ряд документов, написанных от руки на половинках тетрадных листов, подписаны заместителем командующего 29-й армии генерал-майором Поленовыми и членом Военсовета бригадным комиссаром Истоминым: «Командиру 369 сд. … До выхода командования дивизий части 369 сд подчинить командиру 381 сд»; «Командиру 185 сд. … Занять рубеж Верховцы, Макарово…183 обороняет Ключи..365 обороняет Зуйки. Указанные дивизии подчиняются Вам до выхода командования дивизий»; «Командиру 510 гап, командиру 381 сд. 510 гап сосредоточить в Волосатики и поступить в распоряжение командира 381 сд…»; «Командиру 185 сд, командиру 183 сд. … Боевой состав 183 сд сосредоточить вост. окр. д. Высокое…». Другой приказ, изданный 22 февраля, подписан Швецовым и Савковым: «Командиру батальона 365 сд ст. лейтенанту Куликовскому. С получением сего немедленно все части 365 сд сосредоточить в д. Волосатики и поступить в расположение командира 381 сд. Об исполнении донести». В тот же день по войскам 29-й армии был издан приказ, подписи на выявленном экземпляре документа нет: «Приказ войскам 29-й армии 22 февраля 1942 г. № 0018. Приказываю:

1. Из частей 183 сд создать один стрелковый полк и подчинить его командиру 185 сд.

2. Из частей 246, 365 и 369 сд создать стрелковые батальоны и подчинить их командиру 381 сд.

3. Обозы и тыловые учреждения указанных дивизий соответственно подчинить командирам 185 и 381 сд».

Командный пункт вышедшего из окружения штаба располагался в деревне Зуйки, в связи с чем 22 февраля появился приказ Швецова: «Всем командирам и начальникам отделов и служб, расположенных в д. Зуйки, приказываю: к 6.00 23.2.42 всем учреждениям, отделам, службам соединений 29-й и 39-й армий освободить д. Зуйки. Пункты новой дислокации по своему усмотрению».

В частях и соединениях восстанавливалось делопроизводство: датировка документов в делах дивизий, хранящихся в фонде 29-й армии, позволяет говорить о почти трехнедельном перерыве: после документов конца января – начала февраля идут документы, датированные 20-ми числами февраля. Так, 22 февраля датирована оперативная сводка № 1 штадива 185, подписанная начштаба дивизии майором Даниловым. В ней говорится о том, что дивизия находится в обороне, связь с частями осуществляется через делегатов связи, телефонной и радиосвязи нет: «Части дивизии в течение 21.2.42 приводили себя в порядок, произвели чистку ручного оружия. Имеющимися средствами проводят санобработку личному составу». Боевое донесении штадива 381 от 19 февраля также обозначено «№ 1».

Справка красноармейца Борисова С. А.

23 февраля по войскам 29-й армии был издан приказ в честь 24-й годовщины Рабоче-Крестьянской Красной Армии. В этот же день частям армии были указаны пути подвоза и эвакуации по тылу 39-й армии и установлены нормы выдачи продовольствия: составу частей и соединений – «полсуточной дачи», всему остальному составу – «четверть суточной дачи». Вышедшие из окружения части совсем не имели продуктов. Так, в боевом донесении № 1 штадива 381 вечером 19 февраля сообщалось: «Дивизия продуктов питания не имеет. Приняты меры к заготовке продуктов, которые результатов не дают».

Всем вышедшим из окружения требовалась медицинская помощь. На участках фронта, где выходили окруженцы, для оказания им помощи были размещены медсанбаты. По воспоминаниям А. Н. Захаровой, бывшей медсестры 449-го медсанбата 365-й стрелковой дивизии, большинство поступили с обморожениями и ранениями, «здоровых – ни одного», у большинства были те же болезни, что и у С. А. Борисова, также бывшего в окружении зимой 1942 г.

23 февраля в «Журнале боевых действий» 29-й армии записано: «Ввиду малочисленности боевого состава вышедших из окружения дивизий, личный состав был объединен в 185 и 381 сд. Одновременно в состав 29 А вошли часть сил 178 сд. Правофланговая группа в составе [указано выше. – C.Г.] по приказу № 012 от 23.2 перешла к активной обороне на рубеже Мантровские, Нахратовка, Селешня, Мал. Полденка, имея задачу выдвинуться на северо-запад позиции ранее подготовленного укрепленного района. КП – Зуйки. На левом фланге 220 сд с 910 сп (243 сд) удерживает занимаемый рубеж».

24 февраля из частей и соединений правофланговой группы войск была образована оперативная группа под командованием генерал-майора Поленова в составе 185-й, 381-й и остатков сил 178-й стрелковых дивизий. Ей был передан рядовой и младший начальствующий состав других стрелковых дивизий южной группы армии. Опергруппа была подчинена командующему 39-й армии и продолжала выполнение задач по обороне названных выше рубежей.

В этот же день Военный совет 29-й армии и весь состав оперативной группы штарма, вышедшие из окружения, выехали в район расположения штаба армии в район д. Мячино северо-западнее Ржева, куда прибыли 28 февраля. Туда же стал прибывать средний и старший начальствующий состав 183, 246, 365, 369-й дивизий для укомплектования своих дивизий. О восстановлении, кроме 185-й и 381-й, также и 246, 183 и 369-й стрелковых дивизий Военный совет армии просил у Военного совета фронта, мотивируя просьбу тем, что «основа для восстановления имеется», а также возможно использование опыта 33-дневных боев в тяжелых условиях.

Военным советом армии после выхода из окружения была издана листовка, к сожалению, без указания даты, но скорее всего, еще до отъезда в район д. Мячино: «Боевые товарищи! Разорвано фашистское кольцо! Пробита брешь во вражеском окружении. Мы вышли к родным частям Красной Армии, соединились с ними, опрокинув все расчеты и планы фашистов. Они хотели задушить нас в мертвой петле. Не вышло! Они пытались расчленить наши части и истребить поодиночке. Просчитались! Они думали запугать нас танками, самолетами. Не на таких нарвались!

Держитесь мужественно, держитесь стойко – гласил нам Сталинский наказ. И каждый день суровых, незабываемых битв был днем достойного исполнения наказа. Мы держались геройски, бились отважно и, несмотря на численное и техническое превосходство противника, сумели так его потрепать, нанести ему такие потери, что долго будут помнить вшивые фрицы эти февральские дни 1942 года.

За время боев во вражеском окружении мы уничтожили 8000 фашистских солдат и офицеров. Мы подбили 17 немецких танков. Мы прекратили полет и обрушили на землю 9 вражеских самолетов.

В летопись Великой Отечественной войны вписаны страницы, которые надолго останутся в памяти народной как свидетельство великой отваги и беззаветной преданности Родине советских воинов. Разве можно забыть подвиг 12 храбрецов, принявших бой с батальоном немецкой пехоты и отразивших яростные атаки озверелого врага? Разве много найдется сравнений с тем, как 7 бесстрашных наших товарищей во главе с командиром Власовым сдерживали натиск одиннадцати танков противника и батальона его пехоты.

Каждый из Вас может рассказать о собственном подвиге, о личной отваге, о мужественном перенесении тяжелых испытаний. Немало наших товарищей пало смертью героев в этой борьбе. Образы геройски погибших зовут нас к мести, зовут к новым подвигам, к новым победам.

Тяжелые испытания обогатили нас новым боевым опытом, научили еще лучше разгадывать вражеские замыслы и срывать их. Прошедшие бои еще раз убедили нас, что враг не так уж страшен, не так уж силен и боится Красной Армии, ее ударов, ее напора. Так с новыми силами, с богатым опытом – в ружье, товарищи!

Нас ждут новые сражения, новые битвы за честь, за славу, за любимую Родину. Будем в этих грядущих сражениях такими же стойкими, такими же храбрыми и отважными, как в недавних памятных боях. Будем гордо и смело истреблять фашистскую гадину, гнать ее прочь с родной советской земли. Будем с твердой верою глядеть в то недалекое будущее, когда оккупированная часть нашей родины будет освобождена от ига немчуры и снова расцветится всеми красками счастливой созидательной жизни советских людей. Будем идти на врага без страха, уверенно все вперед и вперед, зная, что нами руководит любимый вождь, бесстрашный полководец, родной отец, наш Сталин! Сталин с нами, значит, победа за нами. Командование и политотдел». Типичный пропагандистский текст, в котором говорилось о подвигах воинов, о потерях врага и ни слова о потерях и состоянии собственной армии [текст других листовок см. в Приложениях].