Читать онлайн «Одиночный выстрел». Страница 8

Пожилые дамы всегда относились к Людмиле предвзято. Почему-то они сразу подозревали ее в аморальном поведении. Причина того, вероятно, крылась в ее незаурядной внешности. Иногда Павличенко даже казалось, что красота — это проклятие. Никто не ждет от нее здравых мыслей и суждений, серьезных поступков, обширных познаний. Некоторым людям достаточно взглянуть на нее — и пожалуйста, характеристика готова. Но как же сильно они ошибаются!..

Впрочем, в Государственной научной библиотеке трудились не только старые грымзы, высохшие от чтения ветхих свитков и пожелтевших столетних бумаг. Служили в этом почтенном заведении и вполне нормальные, жизнерадостные советские девушки. С таковой особой Людмила столкнулась в дверях отдела редких книг и рукописей, куда ее определила на работу директриса. Девушку звали Софья Чопак, и она сразу догадалась, что перед ней та самая студентка исторического факультета из столичного города Киева, о приезде которой их известили в начале месяца.

Соня являлась уроженкой Одессы, ни разу из родного города не выезжала и считала его лучшим местом на Земле. Образование по тем временам она имела достаточное — десять классов средней школы. В Государственную научную библиотеку ее устроил дядя по матери, занимавший некий важный пост в горсовете. К Людмиле Павличенко Софья Чопак с первого взгляда прониклась большой симпатией, даром что была моложе ее на три года.

Буквально полчаса потребовалось по-южному быстрой и энергичной одесситке, дабы ввести в курс дела новую практикантку. Она показала хранилище рукописей и старопечатных книг, объяснила правила хранения, учета и выдачи раритетов посетителям.

Они ходили между рядами стеллажей, шкафами и полками, занимающими половину цокольного этажа. Везде висели термометры и датчики влажности воздуха, гудели два вентилятора, вмонтированных в оконные рамы, забранные коваными решетками. Но особый запах бумаги, изготовленной несколько столетий назад, не исчезал, не выветривался. Он составлял основу здешнего воздуха, и Людмила впервые подумала, что выражение «архивная пыль» имеет отнюдь не образное, а конкретное значение.

Вот она, история, сохраненная для потомков!

Павличенко попросила у Чопак разрешения открыть хоть один из шкафов, перелистать какую-нибудь папку с документами. Софья тотчас повернулась и взялась за ручку ближайшего к ним высокого шкафа с надписью на продолговатом листе ватманской бумаги, укрепленном сверху: «Фонд В.П. Скаржинского».

— Скаржинский, — сказала она, отворяя сразу обе дверцы, — богатый херсонский помещик, сын первого атамана Бугского казачьего войска. Он сформировал за свой счет эскадрон из украинских крестьян и участвовал с ним в Отечественной войне 1812 года, побывал в Париже. Он собрал большую коллекцию редких книг, в основном по военной теме, и завещал ее открывшейся в 1827 году одесской библиотеке…

С этими словами Чопак наугад протянула руку, ухватила за кожаный корешок какой-то фолиант с золотым тиснением на обложке, вытащила его и подала новой знакомой. Это был «Уставъ Воінскій», написанный царем Петром Великим, изданный в Санкт-Петербурге в 1716 году. Люда открыла обложку и, перевернув страницу, вслух прочитала:

«Надо непрестанно тому обучать, как в бою поступать, то есть справною и неспешною стрельбою, добрым прицеливанием, отступлением и наступлением, захватыванием у неприятеля фланкии, секундированием единым другим и прочие обороты и подвиги воинские; чему всему мать есть безконфузство, ибо сие едино войско возвышает…»

Пожелтевшие листы казались ломкими, буквы старинного шрифта — большими и черными, но читались они отлично.

— Видишь, — сказала Софья, — книга в очень хорошем состоянии, потому что мы следим за температурным режимом. А вообще берут ее редко, хотя тут есть автограф царя. Он подарил Устав полковнику Черниговского драгунского полка Наливайко…

Людмила взглянула на титульный лист. Там темнела немного выцветшая чернильная строчка с лихими завитками в начале и конце: «Прбываю к тбе блгосклонным. Птр.»

Софья забрала у Павличенко раритет, поставила его на полку и закрыла шкаф. Они пошли к выходу из хранилища. Девушка уже говорила не о научной библиотеке, а о своем любимом городе. Люда призналась, что лишь однажды посетила Одессу, да и то в юном возрасте, потому многое не помнит. Тут предложения посыпались как из рога изобилия: можно вместе побывать в Театре оперы и балета, известном своей архитектурой в стиле барокко; можно сходить на лестницу из двухсот ступеней, где снимали знаменитый фильм «Броненосец “Потемкин”»; можно погулять по знаменитой улице Дерибасовской, она — короткая; можно заглянуть в порт, где стоят пароходы из разных стран; можно пойти на Приморский бульвар в летний кинотеатр, где сегодня идет «Музыкальная история» с Сергеем Лемешевым и Зоей Федоровой в главных ролях; можно и даже нужно поехать на трамвае в общежитие судоремонтного завода, поселиться там, оставить вещи и потом пойти на ужин к Соне Чопак, это в центре города на улице Греческой, родители будут только рады.

Темпераментно обсудив все пункты плана, обе девушки пришли к единственно верному решению. Они отпросились у начальства и поехали в общежитие судоремонтного завода. Поселение там заняло более часа, хотя комендант был на месте и кастелянша — тоже. Люда получила ключ от комнаты, подушку, комплект постельного белья с одеялом.

Далее они двинулись обратно в центр города, на улицу Греческую, где жила Софья. Ее семья занимала большую квартиру с балконом в доме старинной постройки. Члены многочисленной семьи Чопак уже сидели за столом и ужинали, когда девушки появились в гостиной. Людмила сразу положила на стол коробку дорогих киевских конфет, что определило ход общей беседы. Она сначала коснулась достижений кондитерской промышленности на Украине, потом — красивейших городов Киева и Одессы, потом — особенностей обучения на историческом факультете, потом — текущей политики.

Возможно, причиной последнего поворота в разговоре стал номер газеты «Правда» от 14 июня 1941 года, лежавший на видном месте. В газете было помещено набранное крупным шрифтом «Заявление ТАСС». Людмила газету не читала. Но отец ее новой знакомой Яков Савельевич Чопак читал и не мог не сказать хотя бы несколько слов на животрепещущую тему. Газета сообщала, что слухи о готовящемся нападении Германии на Советский Союз распространяют провокаторы, коварные поджигатели войны, которые хотят столкнуть обе страны в военном конфликте, и потому правительство СССР опровергает недостоверные сведения официально.

Чопак-старший рассуждал о том, известно ли это важное заявление немецкому народу и говорил, что оно обязательно должно получить положительную оценку у пролетариата дружественной державы. Откуда было русским знать, что газеты Германии ни единым словом не обмолвились о «Заявлении ТАСС», зато открыто вели военную пропаганду и давно публиковали статьи, призывающие солдат к участию в новом восточном походе, чтобы отвоевать у славянских недочеловеков жизненное пространство для великой немецкой нации…

По правде говоря, Люда мало внимания обратила как на рассуждения главы семейства, так и на газету «Правда». Отец учил ее никогда не вступать в разговоры о политике с незнакомыми людьми. Сейчас ей предстояло добираться от улицы Греческой до общежития судоремонтного завода, расположенного почти на окраине Одессы. Путь неблизкий. А старший брат Софьи, студент-дипломник местного мединститута Борис, не спускавший с нее глаз весь вечер, уже дважды предложил очаровательной гостье свои услуги. Он горел желанием проводить Павличенко до места жительства.

Борис, жгучий брюнет невысокого роста и плотного телосложения, был совсем не в ее вкусе. Не нравились Людмиле и манеры лиц противоположного пола вроде настойчивых ухаживаний, многозначительных улыбок, назойливых взглядов. Однако пока она находилась в кругу новых знакомых, гостеприимных одесситов, то дать резкий отпор будущему медику не решалась. Софа, которая знала о влюбчивой, пылкой натуре старшего брата, пришла ей на помощь. Договорились, что Люду они вдвоем проводят до ближайшей остановки трамвая.

Около девяти часов вечера молодые люди вышли на улицу. Стоял чудесный июньский вечер. В высоком южном небе ярко горели звезды. Слабый ветерок, долетающий с моря, покачивал ветви акаций, высаженных вряд. Из открытых окон соседнего дома доносилась звуки быстрой, ритмичной мелодии. Там крутили пластинку очень популярного в Одессе певца Леонида Утесова:

До начала войны оставалось чуть больше недели…