Читать онлайн «Ленинградская бойня. Страшная правда о Блокаде». Страница 67

В результате непродуманного использования артиллерии и минометов огневая система противника на переднем крае, его минометные и артиллерийские батареи подавлены не были.

Ввод в бой танковых подразделений не был обеспечен рядом организационных мероприятий. Минные поля не были разминированы, в результате чего с вводом в бой танки несли потери на своих минных полях. Не были подготовлены дороги. У командира 268 сд была попытка решать задачи боем одних танковых подразделений, не увязав их действия с пехотой и не обеспечив артиллерийской поддержкой.

1. Штабы армий и дивизий оказались неподготовленными к управлению войсками. Начальники штабов армий и дивизий не руководили деятельностью подчиненных отделов и начальниками родов войск, не ставили им конкретных задач ни при организации боя, ни в ходе его.

Выяснение обстановки, положения и действий своих войск проходило с таким запозданием, что отдельные частные успехи войск не были своевременно использованы и развиты. Контроля за выполнением отданных приказов организовано не было. Начальники штабов занимались лишь фиксацией событий, не контролируя фактического положения войск и правдивости поступающих донесений…

В проведенной операции войска армии понесли большие потери в личном составе убитыми и ранеными. Цифра потерь говорит за то, что у начальствующего состава армии притупилось сознание необходимости максимального сохранения личного состава армии. Пренебрежение к неоправданным потерям бойцов и командиров является характерной особенностью командования 55-й армии. Даже тогда, когда нет активных боевых действий, 55-я армия несет самые высокие потери среди армий и групп фронта. Достаточно указать, что в период с 6 по 9.9 армия потеряла убитыми и ранеными 3800 человек…».

Естественно, командармы шибко умного командующего не любили, прозвав его между собой «аптекарем».

Как ни старался штаб Волховского фронта замаскировать свои намерения, полностью скрыть столь масштабные приготовления и перемещения войск от немецкой разведки было невозможно. Ее донесения аккуратно фиксировал генерал Гальдер:

25 августа: «На Волхове противник переносит вперед свои командные пункты».

26 августа: «Множатся признаки близкого наступления русских южнее Ладожского озера».

27 августа в 6 часов утра Мерецков начал рубить шлиссельбургский выступ. После двухчасовой артподготовки, завершившейся мощным 10-минутным налетом реактивных минометов, — стреляли, правда, привычным способом, по площадям, в том числе и орудия особой мощности — по всей линии, от Ладоги до Вороново, перешли в наступление восемь дивизий 8-й армии. Главный удар от Гайтолово наносил 6-й гвардейский стрелковый корпус, укомплектованный в основном курсантами пехотных училищ (это тоже наше ноу-хау — формировать стрелковые роты из без пяти минут офицеров). Первые два дня наступление развивалось довольно успешно. Преодолев Черную речку, взломав передний край обороны и вклинившись на стыке 227-й и 223-й пехотных дивизий противника на глубину 1–2,5 километра, соединения гвардейского корпуса под командованием генерал-майора СТ. Биякова, отбивая непрерывные контратаки, хотя и медленно, но настойчиво прогрызали путь к Синявино, на подступы к которому вышли 29 августа. Вектор атаки пролегал вдоль просеки высоковольтной линии электропередачи. Затем 3-я гвардейская дивизия полковника Н.М. Мартынчука нацелилась на Рабочий поселок № 5, наступавшая в центре 19-я гвардейская дивизия полковника Д.Н. Баринова должна была взять Синявинскую высоту и поселок Синявино, 24-я гвардейская полковника П.К Кошевого — через сплошной лес и болота выйти к озеру Синявинское. Левее 265-я стрелковая дивизия полковника Б.Н. Ушинского овладела опорным пунктом Тортолово и 1-м Эстонским поселком. На правом фланге 128-я стрелковая дивизия полковника И.Б. Грибова с ходу взяла Рабочий поселок № 8.

Противник использовал тактику обороны силами мелких групп, численностью не более роты, седлая тропы, удерживая опушки и поляны, широко используя снайперов, которые выводили из строя офицеров, расчеты пулеметов и орудий. На флангах прорыва немцам удалось удержать опорные пункты в районе Мишкино, Поречье и Гонтовой Липки. Жесткой обороной они сковали значительные силы атакующих и вынудили их вести многодневные кровопролитные бои.

Стремясь воспрепятствовать выходу соединений Волховского фронта к Неве на синявинском направлении и ликвидировать «весьма неприятный прорыв», германское командование спешно перебрасывало сюда дополнительные силы, в том числе прибывшую из Крыма 170-ю пехотную дивизию, части 121-й пехотной и 5-й горнострелковой. Они с ходу контратаковали. Немцы попытались также использовать «тигры», находившиеся в районе станции Мга. Однако танки, действовавшие на совершенно неподходящей для них местности, в условиях отсутствия мостов, способных выдержать их тяжесть, не смогли даже добраться до поля боя, и их пришлось отвести назад.

Начиная с третьего дня советское наступление застопорилось. В первую очередь потому, что танки и пехота остались без артиллерийской и авиационной поддержки, в основном из-за безграмотности начальников, не сумевших распорядиться свалившейся на их головы техникой. Штаб артиллерии 8-й армии «не имел опыта управления большими массами артиллерии» (еще одна беда недоучек — слишком много дали пушек, а что с ними делать — не объяснили), поэтому этого самого управления и не организовал. А начальник артиллерии фронта и его штаб и вовсе не ломали себе голову подобными вопросами, возложив планирование, организацию и исполнение на нижестоящие инстанции. Никаких ударных группировок не создавалось, все приданные на усиление армии Старикова 24 артиллерийских и гвардейских минометных полка были равномерно распределены по дивизиям с плотностью 70—100 орудий на километр фронта, хотя имелась полная возможность на направлении главного удара создать плотность до 180 стволов на километр. Но принцип концентрации сил и средств никак не укладывался в генеральских головах. После обработки переднего края обороны противника (400—1000 м) сопровождение наступающих частей и обеспечение боя в глубине даже не планировалось. Таким образом, пехота ушла вперед, артиллерия осталась на месте и бездействовала.

Не могу сказать, чем занимались «соколы» генерала И.П. Журавлева, поскольку уже на третий день над полем боя их не наблюдалось. «В этот день резко изменилась не только наземная, но и воздушная обстановка, — свидетельствует П.К. Кошевой. — С утра по нашим войскам стала действовать очень активно авиация противника. Она налетала группами по 5—15 самолетов с интервалами от 20 до 60 минут… Авиация врага, появившаяся внезапно, висела над районом 1-го Эстонского поселка и Тортолово черной, ревущей массой. Бомбардировщики сменяли друг друга волна за волной в какой-то дьявольской карусели. Над полем боя стоял грохот разрывов тяжелых бомб и горький дым пожарищ». С этого момента и до конца сражения немцы удерживали абсолютное господство в воздухе. В результате атакующие полки несли большие потери и быстро утрачивали боеспособность (историографы 13-й воздушной армии, на своей шкуре эту «карусель» не испытавшие, напротив, заявляют, что на протяжении всей Синявинской операции «в целом в воздухе преобладала советская авиация», уничтожившая 215 самолетов врага. Жаль, что врагу это нисколько не мешало уничтожать нашу пехоту и танки).

Новоиспеченные советские автоматчики на радостях двое суток непрерывно строчили из своих ППШ и, расстреляв все мыслимые нормы, остались без патронов: «А получилось это потому, что на фронте впервые оказалось много автоматов… Как только начиналась атака, бойцы нажимали на спусковой крючок и без передышки выстреливали целые диски. Конечно, здесь сказывался и психологический фактор. С автоматом, прижатым к животу и непрерывно стреляющим, легче идти вперед».

31 августа наступил момент шаткого равновесия. Первый эшелон, углубившись в оборону противника на расстояние до семи километров и израсходовав «психологический фактор» до последнего цинка, выдохся. Потери 8-й армии за пять дней составили 16 185 человек. Немцы тоже не имели достаточно сил, чтобы восстановить положение. В этой обстановке Военный совет фронта принял решение о вводе в сражение с утра 1 сентября 4-го гвардейского стрелкового корпуса под командованием генерала H.A. Гагена. Командующему Ленинградским фронтом было предложено использовать выгодный момент для нанесения встречного удара.

Но эти меры к лучшему обстановку не изменили. Гвардейский корпус попал под «дьявольскую карусель» еще в районах сосредоточения. Затем его соединения двинулись через обширные Синявинские болота, действуя подчас по пояс в воде, прокладывая себе дороги под непрерывным артобстрелом и бомбежками. Управление войсками то и дело нарушалось. Своя артиллерия и авиация развертывание корпуса прикрыть не смогли. В результате он понес большие потери еще до встречи с немцами. К 4 сентября наибольшая глубина прорыва войск Волховского фронта через лесной массив между Мгой и Синявино, где у немцев опорных пунктов не имелось, составила 9 километров. До Невы оставалось не более шести, но дальше не удалось продвинуться ни на один метр. Противник стянул в район прорыва прибывающие крымские дивизии, подразделения 121-й и 96-й пехотных дивизий с других участков фронта. В районе Тортолово появились танкисты 12-й дивизии из группы Байера, высвободившиеся после боев за Ивановское.