Читать онлайн «Мы такие же люди». Страница 22

За Оэнпелли начиналось центральное плато. В одном месте водопад круто падал с отвесной скалы. "Дрэгон" пронесся прямо над ее вершиной, сделал вираж и пошел вниз над самым водопадом. Потом мы набрали высоту, вернулись, снова перемахнули через скалу и снова с головокружительной быстротой понеслись сквозь туман мелких брызг, поднимавшихся из бушующего бассейна, в который низвергался водопад. Через открытое окно кабины мое лицо обдало брызгами.

Между Оэнпелли и Милингимби на холмистой поросшей лесом местности поднимается удивительная скала, высотой около 500 футов. Это Нимбува. Ее вершина - огромный валун, который, как кажется, непрочно сидит на своем основании. Все в целом напоминает полуотсеченную голову.

Нимбува - имя культурного героя {Культурный герой - мифологический персонаж, давший людям огонь, полезные растения, племенные обычаи и т. д.} аборигенов. Уроженцы этих мест считают скалу священной.

В густых зарослях за скалой Нимбува деревья стояли настороженно-тихо. Внизу царила полнейшая тишина. Казалось, обитатели зарослей спрятались и притаились перед самым нашим появлением, а как только мы удалимся, тишина слетит, как покров; послышатся крики и громкий смех, деревья затрепещут, махая ветвями; темнокожие дети выйдут из расщелин скал, из стволов, деревьев. Все живое отбросит страх, и древние воины: пустятся в огневую пляску. Быть может, где-то вдалеке аборигены, шагающие по затерянной тропинке, услышат эти звуки и вздрогнут, словно увидев наяву то, о чем они только что грезили.

Наверное, ни один живой человек не ступал на эту землю, охраняемую духами и непроходимой чащей деревьев.

Вдруг Джек Слейд вскрикнул. "Дрэгон" описал круг, мы вернулись назад. Под нами, среди деревьев, стоял шалаш аборигенов. Он имел куполообразную форму. Каркас из изогнутых прутьев был покрыт корой, через низкий вход можно было пробраться только ползком. Шалаш был заброшен. Неподалеку от него мы увидели: эму и трех ее птенцов. Заслышав шум самолета, птицы пустились наутек.

Можно было ожидать, что во время бреющего полета над Арнхемлендом увидишь множество аборигенов. Однако, хотя они постоянно бродят по полуострову, их редко можно увидеть. Они проходят по местам, где больше пищи, и поэтому держатся рек или лесистых и богатых дичью районов. Многочисленные группы попадаются только в прибрежной полосе. Недалеко от реки Ливерпуль, родины известного племени, мы увидели еще один; покинутый шалаш, и это было все.

20

ЦЕРКОВНАЯ СЛУЖБА В МИЛИНГИМБИ

Здания миссии Милингимби расположены в великолепной роще тамариндов {Тамаринд (Tamarindus indica). или индийский финик, - дерево из'семейства бобовых.} на прибрежном холме.

Эти чудесные деревья - воспоминание о периоде, когда северное побережье Австралии посещали торговцы-малайцы. Малайские прау приплывали к Арнхемленду из Макасара (остров Целебес) задолго до того, как капитан Кук впервые приблизился к восточным берегам Австралии. Их пригонял северо-западный муссон, а возвращались они, когда начинал дуть юго-восточный ветер.

По-видимому, Милингимби было постоянным местом стоянки прау малайских купцов. На острове бил родник, и они могли пополнять здесь запасы воды. Родник, известный под названием Макасар-Уэлл, тоже окружают высокие тамаринды. На берегах водоема лежат целые груды раковин, свидетельствуя о пиршествах аборигенов. Вероятно, здесь когда-то было место племенных сборов.

Малайцы с Целебеса ели у источника рис и фрукты, а покончив с трапезой, бросали на землю косточки тамаринда. Эти косточки дали ростки и выросли в могучие деревья.

Когда я приехал в Милингимби, достопочтенный Эллемор, на чьем попечении Находится миссия, был в отъезде. Нас встретил достопочтенный Мели Тукай, фиджиец. Он повез нас к поселку.

Остров Милингимби изобилует песчаными мухами и москитами. Приходится все время отгонять москитов. После ужина миссис Эллемор принесла жестянки, наполненные хвойными опилками. Она подожгла их с помощью горящей бумаги. Хотя дым и предохранял нас, все же пришлось смазать лицо и руки специальным составом, который действует около двух часов.

Во время моего пребывания в Милингимби меня мучили песчаные мухи. От их укусов на коже появляются волдыри. Много раз, ощущая укусы, я пристально рассматривал свои руки, но тщетно. Мои мучители были невидимы.

Эти крошечные насекомые, размером меньше булавочной головки, легко проникают сквозь противомоскитную сетку. В результате укусов песчаных мух нередко возникает раздражение кожи, а иногда и лихорадка.

В Милингимби приходится оберегать от насекомых даже домашнюю птицу. Ночью под насест ставят жестянки с тлеющими опилками.

На следующий день, в воскресенье, я отправился в церковь. Служба велась в открытом строении. Изнурительная жара, которую можно переносить, пока вас обдувает ветерком, в закрытом помещении становится совершенно нестерпимой.

Слева сидели мужчины, в центре - ребятишки, справа - женщины с грудными детьми. Казалось, у каждой женщины был грудной ребенок. Дети лежали на коленях у матерей. Некоторые из них спали, сидя у женщин на плечах или лежа прямо на земляном полу.

Рядом с молодым миссионером, читавшим проповедь, стоял худой старый абориген. Его острая седая бородка ясно говорила о малайском влиянии. Он был одет в чистую рубашку и брюки цвета хаки. У старика было доброе лицо с умными глазами, он держался очень прямо. Этот абориген переводил проповедь фразу за фразой на язык своего народа.

Старик переводил легко и уверенно. Хотя для передачи смысла он употреблял больше слов, чем миссионер, слушатели были явно захвачены его красноречием.

Имя старика было Макарвола, но его обычно называли Гарри. Пожалуй, Гарри из Милингимби - самый популярный абориген севера Австралии. Каждый этнограф, побывавший в этих краях, немало узнал от этого человека, дававшего сведения об обычаях и преданиях своего народа.

Собравшиеся в церкви люди слушали проповедь с напряженным вниманием.

На полу между скамьями расположилось несколько собак. Собаки аборигенов - гладкошерстые, белые с рыжевато-коричневыми пятнами. В них течет кровь динго; они бросаются на незнакомых людей.

Аборигены любят своих собак, и все же собаки влачат тут жалкое существование. Хозяева часто бьют их, как правило, рукой по голове. Собаки, по-видимому, принимают это, как должное. Они покорно стоят с закрытыми глазами, подставив голову, вздрагивая при каждом ударе. Когда наказание окончено, собака бурно проявляет свою радость. Она прыгает вокруг хозяина и норовит лизнуть ему руку.

Две собаки стали рычать друг на друга. Одна из женщин, пробормотав что-то на родном языке, сильно ударила провинившуюся собаку. Та безропотно ждала следующего удара. Их последовало два. Вторая собака легла на спину возле женщины, подняв передние лапы. Женщина положила загрубелую ступню псу на грудь, потом отвела ногу. Собака взяла ногу женщины в пасть, осторожно сжала зубами л стала лизать.

Голый темнокожий ребенок взобрался на собаку. Та повернула голову и лизнула младенца в лицо.

Многие дети присматривали за младшими братьями и сестрами, сидевшими рядом с ними. Они выговаривали малышам, если те начинали ерзать, и прекращали начинающийся было плач.

Я обратил внимание на мальчика лет двенадцати, присматривавшего за братишкой. Обняв его за плечи, он время от времени наклонялся и что-то шептал ему на ухо. Его слова, по-видимому, рассмешили малыша: Он прикрыл рот ладонью, чтобы не рассмеяться.

Церковные гимны исполнялись на языке аборигенов. Пели дружно, а дети громче всех.

21

ПРИЕМ БОЛЬНЫХ

Каждое утро сестра Пик, монахиня из миссии, раздавала детям молоко. Они собирались вокруг нее, держа в руках жестяные кружки, болтая как стайка попугаев. Матери спускали на землю малышей, которых несли на руках, и ждали, пока те получат свою порцию молока.

Я пошел вместе с сестрой Пик в амбулаторию, где собрались аборигены, нуждавшиеся в медицинской помощи. Это было небольшое, но хорошо оборудованное помещение со скамейкой вдоль наружной стены. На скамье сидели несколько женщин и детей.

Около двери на земле сидела женщина и кормила грудью ребенка. Рядом с ней стоял старик. Он опирался на одну ногу; вторая нога была согнута в колене, и ступня лежала чуть выше колена первой ноги. Вероятно, стоять в этой журавлиной позе удобно: мужчины охотно ее принимают.

У аборигенов много излюбленных поз, рассчитанных на то, чтобы дать отдых усталым мышцам. Иногда они стоят, держа за спиной копьеметалку, продетую с обоих боков под локти. Они легко принимают такую позу благодаря прямой осанке. Я часто видел, как они идут через заросли, опираясь спиной о копьеметалку.

Самая распространенная поза отдыха - это присесть на корточки, подтянув колени к подбородку.

Аборигены чрезвычайно стойко переносят боль. Даже дети и грудные младенцы проявляют удивительный стоицизм. У младенца, которого кормила грудью женщина, сидевшая на земле у входа, был под мышкой нарыв величиной с яблоко. Кожа на опухоли так туго натянулась, что казалась светлой. Бедному ребенку приходилось отставлять ручку от бока. И все-таки он почти никогда не плакал!