Читать онлайн «Мое образование (Книга Cнов)». Страница 8

Частные комнаты? Улицы? Что означают эти разграничения?

Больше не играю, но они поняли иногда животное больное в Папочке шумы тончают умирает и Пушистик с волной звук хороший мой разум прислушивался к тебе опускавшемуся утонуть. Я вызову полицию. Даже тело мальчика внесли. Он убьет океан, спасибо. Должно быть, нужны эти деньги. Подумай о ярмарке. Я в самом деле ахнул. Ожидать-то ты будешь. Смачивание мягким медленным дождичком просто не подходит жизни, и она выла, таким тонким на вид воем. Левая рука и запястье сразу же у меня в глазах. Таковы были его слова. Мы еще увидимся. Не ошибись в хватке в моем направлении.

Голубой раньше был моим любимым цветом. С тех пор, как я начал писать, он проявил себя самой трудной для работы краской. Голубой -- неволшебен. Он просто голубой: никаких нюансов, никаких протяженностей. Фигуры и лица редко появляются в голубой живописи. Просто голубым по бумаге -- вот и все. Очень редко мне с голубым везет. Ассоциация голубого с деньгами. Запасы голубых фишек. Прохладные далекие залы заседаний. Да еще и с мусором. Холодное голубое минеральное спокойствие. Быть может, голубой -- это количественный цвет.

Голубая картина, которую я только что закончил. Я ищу какого-то значения, какой-то жизни. А их нет. Голубая краска даже забивает трубу в раковине.

Я слышу голоса за дверью спальни -- она закрыта. Как убыстренные голоса на магнитофонной пленке. Открываю дверь cо своим "тупорылым" в руке. Там четверо или пятеро ребятишек с раскрашенными физиономиями и в костюмах Дня Всех Святых "кошелек или жизнь". Я уже слышу, как они болбочут в других комнатах. Свет в большой комнате не включается. Просыпаюсь. Здесь Билл, Джеймс и Брайон. Пересказываю сон.

-- Я услышал голоса за дверью. Наверное, просто иллюзия, но когда приоткрываю дверь, там стоят эти дети. -- Сейчас же один из детишек спускается по ступенькам в цокольный этаж, я показываю на него и говорю Джеймсу: -- Вон, взгляни. Довольно реальный, нет?

Захожу в ванную. На стульчаке сидит мальчик -- унитаз теперь в другом углу ванной, где вешалка для полотенец. Кажется, он не испражняется. Он говорит:

-- Я не хочу возвращаться к Смиту.

Этим детям лет по десять.

С Карлом Вайсснером(24) в Германии. Я спрашиваю:

-- Где мы находимся? В Германии? В Бельгии?

Там серый пляж... туманно-серая вода. Пляж -- примерно в пятнадцати футах ниже уровня улицы. Гнилые сваи. Я спускаюсь на пляж, он весь покрыт грубым серым щебнем.

Мы с Брайоном в Германии. Неким образом соединены боками. Щека к щеке. Реинкарнация Гитлера?

Моя комната нараспашку, все комнаты обыскивают какие-то агенты.

Я говорю:

-- Was machen Sie hier?(25)

Впервые заговорил по-немецки во сне?

Принимаю душ в небольшом немецком городке. Говорим о Тони Голландце. Люди смеются всему, что бы я ни сказал.

-- У Тони Голландца мартышка каждые два месяца, и он никогда предыдущую согнать не может, пока снова не начнет.

Пишу киносценарий о Голландце Шульце(26).

Я в Англии, разговариваю с рыжеволосым мальчиком, у которого смертельно-белое лицо, и с его спутником, которого не могу хорошо разглядеть. Они собираются во Францию. Я же -- в Лондоне, и меня подмывает поехать с ними. В конечном итоге, в моем гостиничном номере нет ничего, кроме синего чемодана. Тем не менее, я отворачиваюсь, а странное белое лицо мальчика ясно отпечатывается у меня в уме.

Ломка в Танжере. Я собираюсь показать Джеймсу "самую кошмарную улицу в Танжере". Имея в виду улицу гетто. Мы идем по улице к тому, что похоже на тупик. Однако в конце налево открывается узкий проход, приводящий нас в коридор. Не та улица, которую я ищу.

Я сворачиваю в комнату в одном конце коридора и вижу, что вошел в чей-то дом. Там молодой человек с рыжеватыми волосами, в коричневом пиджаке и брюках. Его лицо, если это можно так назвать, -- бледное, белого цвета с красными пятнами. Кажется, ни рта, ни носа, ни глаз нет. Лишь место, где могло быть лицо... очертания. Я извиняюсь. Он ничего не отвечает.

Поворачиваю обратно в коридор, вдоль дальней стены которого выстроились игральные автоматы китайского бильярда. Ни один из них не работает, да, на самом деле, ни одного и не видно. Там, кажется, света хватает лишь на то, чтобы осветить какой-то маленький участок... крошечный лоскуток света, окруженный тьмой. У меня было такое чувство в свой последний приезд в Танжер.

Весь город съежился до размеров отеля "Минза". Там остался единственный источник света. Ощущение модели, вроде кукольного домика -- не то чтобы действительные комнаты и мебель были маленькими по меркам того, кто стоит на освещенном участке, но маленькие по сравнению с окружающей чернотой.

Я ищу, где можно побриться. Я живу в комнатке-загончике с тремя кошками, там только ржавая раковина с краном холодной воды. Решаю побриться у Аллена Гинзберга, который живет чуть дальше по улице. Лабиринт улиц, комнат, коридоров, тупиков, дверных проемов, таких узких, что протискиваться нужно боком, огромных открытых дворов и залов. Решаю отнести двух кошек к Аллену -- его квартира состоит из одной ванны в маленькой комнатке. Я могу побриться над этой ванной. Оглядываюсь и вижу, что мои кошки изчезли. Заглядываю под ванну и вытаскиваю длинного, худого серого кота, но своих кошек найти не могу. Там дырка, что ли? Лучше б я их дома оставил.

Захожу в огромный зал без крыши, где стоят статуи и алтари -- все очень больших размеров. Снаружи -- двор, окруженный деревянными зданиями. Здесь природа зданий сдвигается и меняется. Французское влияние. Возникает узкая крутая улочка смутно парижского типа. Вижу дверной проем, выгравированный синим и пурпурным. Номер -- 62. Каменная клетка тупика. Шкафчик, из дыры в крышке которого выскакивает странная дубинка. Пытаюсь ее схватить, но она не дается. Ее приводят в движение колебания веса. Она примерно двух футов в длину, покрыта кричащей ацтекской мозаикой -пурпурные и оранжевые, пурпурные и розовые краски, вроде отвратительной кожной болезни.

Я поворачиваюсь к небольшой открытой витрине, где лежит молоточек из блестящего металла, вроде нержавеющей стали. Там же -- другие предметы из такого же металла, которых я не могу вспомнить, поскольку их нельзя отнести ни к одной узнаваемой функции. У меня в мозгу просто нет места, чтобы разместить такие данные. Пытаюсь взять молоточек, в нем всего около шести дюймов, но он очень тяжелый и, как и дубинка, подвержен внезапным изменениям веса, поэтому если мне и удается приподнять его немного за рукоятку, вес неожиданно смещается из головки в рукоять. В тяжести молотка есть что-то очень неприятное, как и в том, как он выскакивает или выскальзывает у меня из руки.

Теперь здесь стоит человек, но я вижу только его голову и плечи, они очень крупные. Его лицо бледно. У него усы и очень ясные серые глаза. Похож на солдата времен Гражданской войны. Он что-то говорит, я его не понимаю.

Мальчик в плавательном бассейне... Турецкие бани. Мы с ним это делаем, затем я смотрю на панораму железнодорожных путей, и дневной солнечный свет растягивается вдаль. Могу ли я шагнуть прямо в этот район, идти все дальше и дальше и никогда не вернуться?

Беседую с Майклом Портманом и Тедом Морганом. Тед гораздо моложе, стройный. Мы разговариваем в кафетерии. Президент Эйзенхауэр, тоже намного моложе и стройнее, показывает мне вход в здание.

Мне нужно сложить вещи, а времени очень мало.

Вчера ночью -- очень странный кошмар. В моей постели -- мальчик. Лет пятнадцати, смуглый, с круглым лицом, довольно симпатичный, темные глаза. В руке он держит металлическую трубку примерно трех с половиной дюймов в длину и от половины до трех четвертей дюйма в диаметре, вроде зажигалки. На конце трубки -- короткий язычок пламени, как у миниатюрной горелки, и мальчик все время повторяет "Масон!" или "Мачен!" -- так, очевидно, называется этот инструмент, который, насколько мне известно, почему-то смертельно опасен, и мальчик грозит пустить этот "Масон" в ход против меня, и тогда мне конец. Вместе с тем, на его юном круглом лице -- ни единого признака угрозы. Кажется, он совсем голый, если не считать какой-то куртки для каратэ.

-- Масон! Масон! Масон! -- повторяет он снова и снова, а трубка вспыхивает.

Затем я просыпаюсь, мальчик растворяется, и за ним возникает призрачная фигура Пола Боулза, полностью одетого, в куртке и с галстуком... прозрачная... сквозь него я вижу стену.

Теперь уже полностью проснулся и чувствую, как по затылку у меня бегут мурашки. Что может означать этот "Масон"? Ну, есть Масон Хоффенберг(27)... (Город Духовок)... что напоминает мне о собственных тяготах. Но мальчик совсем не похож на Масона. Вообще не семитской наружности... скорее арабской или латиноамериканской.

Засыпаю снова, и сон продолжается, но уже без парализующего страха первого эпизода. Я вижу Билли, он очень маленький, но ходит, как взрослый, вся спина у него в гноящихся пустулах. Отец тоже здесь, и мы уводим Билли в другую комнату.