Читать онлайн «От магов древности до иллюзионистов наших дней». Страница 37

Для многих сотен фокусников оно стало простым ремеслом, приносившим хороший заработок. Фокусники-ремесленники не давали себе труда изобретать что-либо. Они заимствовали трюки у знаменитых артистов и механически повторяли, нередко присваивая заодно и имена мастеров.

То, что было творчеством, превратилось в массовое производство стандартизированного товара. Возникла целая промышленность, производящая аппаратуру и реквизит для фокусников. Заниматься этим производством и торговать его продукцией оказалось выгоднее, чем показывать фокусы. И многие иллюзионисты покидают эстраду, переключаясь на торгово-промышленную деятельность. Таковы братья Мартинка в США, Либгольц в Германии, Вильям С. Норрис (1823–1904) в Англии и многие другие. Начав с кустарных мастерских, они постепенно создали крупные фирмы, в которых изобретали новые трюки, конструировали аппаратуру, налаживали ее массовое производство, обучали артистов-клиентов пользованию аппаратурой и ставили им номера.

Чтобы увеличить свою клиентуру, владельцы фирм издавали книги и специальные журналы с описанием наиболее эффектных трюков, которые можно было исполнять, приобретя у этих фирм соответствующие аппараты. Такого рода деятельность промышленников много значила для дальнейшего развития иллюзионного искусства и его историографии.

Немецкий иллюзионист Карл Вильман (1849–1934), оставив эстраду, основал в Гамбурге крупную фирму, просуществовавшую до начала второй мировой воины. Он издавал с 1895 до 1904 года журнал «Ди цаубервельт» и написал ряд книг.

Отличный манипулятор Ф. Хорстер, выступавший под псевдонимом «Конради» (1870–1944), стал крупнейшим в Германии предпринимателем и владельцем известного берлинского магазина иллюзионной аппаратуры. Конради-Хорстер не только автор нескольких книг, он основатель немецкого магического союза «Майя», созданного для защиты экономических интересов иллюзионистов-профессионалов. Он учредил «Академию магических наук», где был первым «профессором».

Академия занималась повышением исполнительской квалификации, постановкой номеров и разработкой трюков. После смерти Хорстера фирма просуществовала до 1959 года.

В Англии торговцем аппаратурой стал иллюзионист Эллис Стэнион (1870–1951). Он составил в 1899 году большую библиографию иллюзионного искусства и выпустил книгу «Уроки иллюзионного искусства», с 1900 года издавал в течение двадцати лет журнал «Мэджик».

Перси Аббот, уроженец Австралии, в прошлом профессиональный иллюзионист в США, основал одну из крупнейших фирм по производству и продаже иллюзионной аппаратуры. Более четверти века Аббот ежегодно устраивал на свои средства съезды-соревнования американских иллюзионистов.

Голландский иллюзионист К. Цикман открыл в 1943 году в Амстердаме иллюзионную студию «Дом Мефистофеля». Кроме торговли аппаратурой студия занимается составлением и режиссурой программ иллюзионистов и издает два журнала: «Де магие» на голландском языке и «Дер магиер» на немецком. Теперь «Дом Мефистофеля» благодаря широкому экспорту аппаратуры почти во все страны мира, а также благодаря своей издательской и постановочной деятельности задает тон иллюзионистам всех капиталистических стран Европейского континента.

В настоящее время большой известностью пользуются также фирмы «Нельсон энтерпрайз» (Колумбус, США), Серве-Перуа и К° (Англия), Штуллера-Боско (ФРГ), Майетт (Франция), Расмуссена (Дания), «Цауберклингль» (Австрия) и другие.

Несмотря на огромный ассортимент трюков, которым располагают фирмы, индустриализация иллюзионной техники привела к тому, что репертуар подавляющего большинства иллюзионистов в капиталистических странах сделался стандартным. К продаваемой аппаратуре прилагается подробнейшая инструкция, где указывается, как преподнести трюк, дается сопроводительный текст. Исполнителю остается только механически следовать указаниям. Экспортируя аппаратуру, журналы, организуя съезды и постановочные студии, крупные промышленники навязывают артистам свои вкусы, а следовательно, и свои идеи. При таких условиях о подлинном творчестве не может быть и речи.

Комментарий Олега Степанова.

Увы, неразгаданные фокусы Гудини существуют только в умах журналистов.

Рекорд быстроты «освобождений», даже во временя Гудини равнялся долям секунды. Фокусы — не спорт. Здесь часто «бьют рекорды», потом ждут, когда об этом забудут, и «снова бьют».

Чтобы выделиться среди множества посредственных исполнителей, показывающих стандартные, фабричные трюки, и обеспечить сборы в крупнейших эстрадных театрах, посещаемых наиболее состоятельными зрителями, в конце прошлого века приходилось прибегать к чрезвычайным средствам. Иллюзионисты старались обратить на себя внимание не только новыми трюковыми изобретениями, но и пышными обстановочными представлениями.

Немецкий артист Зигмунд Нейбергер (1872–1911), именовавший себя на афишах «великим Лафайетом», был вначале художником-декоратором, а затем стал иллюзионистом и сумел создать невиданное до тех пор эффектное зрелище. В течение вечера он двенадцать раз превращался то в одного, то в другого из своих помощников. В представлении участвовали не только многочисленные ассистенты, но и животные — собаки, кошки, лошади, даже львы. У Лафайета был и свой довольно большой симфонический оркестр. Принимая вид известных композиторов, иллюзионист дирижировал отрывками из их произведений. Этот номер, впоследствии заигранный подражателями, вначале очень импонировал интеллигентной публике. На нее же была рассчитана и другая иллюзия.

На авансцену выходил негр, один из помощников иллюзиониста. На глазах у зрителей Лафайет гримировал его лицо, шею и руки, превращая черного человека в белого. Надевал на него синий сюртук, усыпанный звездами, серый цилиндр с красно-белой лентой и в заключение приклеивал к его подбородку клинообразную седоватую бородку. Негр, превратившийся таким образом в дядю Сэма, подходил к рампе, снимал цилиндр и бородку и оказывался… самим Лафайетом.

Зрители оценивали в этом номере не только эффектность превращения. То была пора необыкновенной популярности романа Бичер-Стоу «Хижина дяди Тома». Европейская публика симпатизировала притесняемым американским неграм. И когда неожиданно получалось, что аллегорическая фигура американского дядюшки Сэма олицетворяет не только белое, но и черное население Соединенных Штатов и что превращение негра в белого происходит с такой сказочной легкостью, — зрители горячо приветствовали иллюзиониста не только как автора и исполнителя остроумного трюка, но и как единомышленника. Нам неизвестно, сознательно ли вкладывал Лафайет такое содержание в свой номер, но современники воспринимали иллюзию именно таким образом.

Драматизированный финальный эпизод программы Лафайета должен был, по замыслу артиста, воздействовать на всех зрителей. Сцена называлась «Невеста льва». Декорации изображали султанский дворец. На троне, возле клетки с живым львом, восседал сам султан. По его приказу янычары выводили с одной стороны связанного Лафайета, с другой — заплаканную женщину. Выяснялось, что иллюзионист Лафайет влюбился в жену султана. Беспощадный восточный тиран застал их вместе и теперь намеревается жестоко отомстить. Чтобы отвлечь султана, Лафайет освобождался от пут и показывал несколько иллюзионных трюков. Но неумолимый султан делал повелительный жест — и несчастную женщину на глазах у Лафайета вталкивали в клетку со львом. Хищник, почуяв добычу, поднимался, принюхивался, готовился к прыжку и бросался на свою жертву. Но вдруг он останавливался, сбрасывал с себя шкуру… и оказывался Лафайетом!

3 мая 1911 года во время исполнения этого номера на сцене театра «Эмпайр» в Эдинбурге из-за короткого замыкания в проводах возник пожар. Десять членов труппы Лафайета сгорели заживо. Погиб и сам иллюзионист. Но при опознании обугленных тел обнаружили… двух Лафайетов. Одинакового роста, с одинаковыми кольцами на руках, они были похожи друг на друга как две капли воды. Оказалось, что один из ассистентов иллюзиониста, Ричард, был двойником Лафайета. Это и позволяло артисту осуществлять свои удивительные превращения.

Неожиданным сценическим эффектом прославился в те же годы «японский» иллюзионист Тен-Иши. Он выходил на сцену с японским чайником, вливал в чайник стакан воды, закрывал, и вдруг из шишечки на крышке начинал бить фонтан. Тен-Иши дотрагивался до струи «волшебной» палочкой, и вода тотчас переставала бить из чайника. Но зато из палочки вырывался новый фонтан. Иллюзионист развертывал веер и прикрывал им струю. Тогда вода начинала бить из веера, и не одним, а сразу тремя фонтанами. Тен-Иши выхватывал из ножен длинный японский меч, ударял по вееру — и он переставал источать воду. Но теперь струя била из лезвия меча… На сцену выходила ассистентка-японка, дотрагивалась до меча «волшебной» палочкой иллюзиониста — и фонтаны начинали бить из пальцев и из волос Тен-Иши, из чайника… Выходила целая группа ассистентов — и на сцене возникали разом два десятка больших и малых фонтанов. Они били из голов ассистентов, из наконечников их копий, из корзин с цветами… Подсвеченные разноцветными прожекторами, все эти фонтаны представляли собой феерическое зрелище.