Читать онлайн «Собака от носа до хвоста. Что она видит, чует и знает». Страница 6

У меня для вас плохие новости. Наблюдения за волками, койотами, лисами показали: щенки лижут морду матери, вернувшейся с охоты, и требуют, чтобы она срыгнула полупереваренную пищу. Лизание вокруг пасти, видимо, стимулирует мать к этому. Насколько же Пумперникель, вероятно, разочарована тем, что я ни разу не поделилась с ней съеденным кроликом!

Тем не менее собакам приятно облизывать наши лица. Их вкусовые рецепторы распознают соленое и сладкое, горькое и кислое, и даже вкус юмами (нечто среднее между грибами и морской капустой), ощущаемый в глутамате натрия. Собаки чувствуют сладкий вкус немного иначе, чем мы (у нас соль усиливает ощущение сладости). «Сладких» рецепторов у собак особенно много, хотя, например, сахароза и фруктоза действуют на них сильнее, чем глюкоза. Должно быть, у всеядных собак развилась эта способность различать зрелые и незрелые растения и плоды. Любопытно, что даже чистая соль не стимулирует так называемые «соленые» рецепторы языка и неба собак так, как это бывает у людей. (Ученые спорят, есть ли у собак вообще рецепторы, реагирующие на соленое.) Но не нужно долго ломать голову над поведением Пумперникель, чтобы понять: ее «поцелуи» часто связаны с тем, что недавно я у нее на глазах поглотила изрядное количество пищи.

А теперь — хорошие новости: с течением времени имеющее прагматический характер облизывание (то, что мы называем собачьими «поцелуями») превратилось в ритуал приветствия. Другими словами, оно служит не только способом выпрашивать еду, но и здороваться. Собаки, а также волки лижут морды друг друга, чтобы поздравить с возвращением и по запаху определить, куда и зачем отлучался сородич. Матери не только моют щенят, вылизывая их, — вернувшись после короткой разлуки, они дарят им несколько быстрых «поцелуев». Молодая или робкая собака может лизнуть морду большого грозного пса, чтобы умилостивить его. Знакомые собаки могут чинно обменяться «поцелуями», идя на поводке. «Поцелуй» также служит способом удостовериться (посредством запаха), что пес, рвущийся навстречу, действительно знакомый. И, поскольку приветственные «поцелуи» часто сопровождаются вилянием хвоста, раскрытой от восторга пастью и общим радостным возбуждением, не будет большой натяжкой сказать, что облизывание — это способ выразить восторг по поводу того, что вы вернулись домой.

Я по-прежнему говорю, что Пумперникель смотрит понимающе, что она довольна или капризничает. Эти слова имеют для меня определенный смысл. Но я не питаю иллюзий насчет того, как они соотносятся с миром собаки. Мне нравятся «поцелуи» Пумперникель; но еще приятнее знать, что они значат для нее.

Представив себе умвельт собаки, мы сможем деконструировать многие антропоморфные суждения (например, представление о «вине», якобы испытываемой псом, изжевавшим ботинок, или «злости», которую щенок выместил на новом шарфике от Hermès) и переосмыслить их. Пытаться встать на точку зрения собаки — все равно что изучать обитателей незнакомой страны, населенной исключительно собаками. Возможно, мы не сумеем безупречно перевести каждый взмах хвостом и каждый «гав», но для получения интересной информации достаточно будет просто повнимательнее присмотреться. Поэтому давайте поглядим, чем заняты наши «туземцы».

В следующих главах мы рассмотрим различные измерения собачьего умвельта. Первое — историческое: читатель узнает, как из волка получилась собака, в чем она похожа на своего предка и в чем отлична от него. Одомашнивание собак привело как к желаемым изменениям, так и к неожиданным последствиям. Второе измерение связано с собачьей анатомией, а именно — с сенсорными способностями животного. Нам нужно понять, что собака чует, видит и слышит — и есть ли у нее другие, отличные от человеческих, способы познания внешнего мира. Мы должны вообразить, как выглядит мир с полуметровой высоты — и с точки зрения животного с отличным обонянием. После этого мы рассмотрим когнитивные способности собак: это поможет интерпретировать их поведение. Наконец, мы узнаем, о чем собака думает, что она знает и что понимает. Из этих элементов в итоге сложится целостная картина. Мы сможем взглянуть на мир глазами собаки, то есть отчасти стать ею.

Пумперникель ждет на пороге кухни, почти у меня под ногами. Она прекрасно понимает, что такое «за дверью», и лежит в коридоре — а когда я несу пищу на стол, ныряет в кухню, чтобы успеть подобрать то, что упало. За обедом она получает всего понемногу и радуется даже самой необычной подачке, которую катает во рту, а потом бесцеремонно выплевывает. Пумперникель не любит изюм. И помидоры. Обрезки моркови также предназначены Пумперникель. Она берет стебли брокколи и спаржи, осторожно держит их в зубах и глядит на меня, будто пытаясь понять, последует ли продолжение; потом она возвращается на свой коврик, ложится и начинает грызть.

Авторы пособий по дрессировке любят напоминать, что «собака — это животное». Уточним: домашнее животное. Одомашнивание, или доместикация, — один из путей эволюции, причем в отборе в данном случае участвует не только природа, но и человек, вознамерившийся привести собаку домой.

Чтобы понять, что такое собака, нужно сначала выяснить ее родословную. Собаки относятся к семейству псовых и являются дальними родственниками койотов, шакалов, динго, красных волков, лисиц и диких собак.[5] Предки собак были похожи, скорее всего, на современного серого волка. Впрочем, вид Пумперникель, осторожно выплевывающей изюминку, мало напоминает мне картинки, виденные в Вайоминге: на них волки валят и разрывают на части лося.[6] Животное, которое терпеливо ждет у кухонной двери, а после мусолит полученную морковку, кажется максимально несхожим с существом, которое доверяет только себе и строит отношения с сородичами с позиции силы.

Любительница моркови Пумперникель обязана своим происхождением не только убийце лосей, но и человеку. Природа вслепую отбирает черты, помогающие выжить их обладателям; первобытные люди также выбирали определенные признаки, физические и поведенческие, которые способствовали не только выживанию, но и широчайшему распространению домашней собаки Canis familiaris. Ее внешность, поведение, предпочтения, ее интерес к людям и отзывчивость — все это преимущественно результат одомашнивания. Современная собака является великолепно сконструированным существом. Впрочем, большинство ее качеств возникло случайно.

Хотите собаку? Для этого надо не так уж много: волки, люди, взаимодействие и обоюдная терпимость. Тщательно смешайте и подождите… несколько тысяч лет.

Или, если вам не хочется ждать, найдите несколько лисиц и попытайтесь воспитать их, как это делал советский генетик Дмитрий Константинович Беляев. В 1959 году он начал эксперимент, который невероятно расширил наши представления о ранних этапах доместикации. Вместо того чтобы наблюдать за собаками и мысленно возвращаться в прошлое, Беляев изучал других представителей семейства собачьих и стимулировал их эволюцию. Серебристо-черная лисица в середине ХХ века представляла собой небольшое дикое животное, мех которого пользовался большим спросом. Пойманных лисиц держали в загонах и разводили, но не приручали. Дмитрий Беляев за очень короткое время сумел превратить лисиц если не в собак, то в животных, удивительно на них похожих.

Хотя серебристо-черная лисица — дальний родственник волков и собак, прежде ее никогда не одомашнивали. Несмотря на эволюционную близость к собакам, другие представители семейства псовых так и не стали одомашненными, как это произошло с собакой: доместикация не происходит сама собой. Правда, Беляев доказал, что этот процесс может быть быстрым. Из группы в сто тридцать животных он отобрал самых покладистых, которые меньше боялись людей и не проявляли агрессию.

Лисицы сидели в клетках, так что опасность для исследователя была минимальной; Беляев подходил к каждому вольеру и предлагал животному взять пищу у него из рук. Одни лисицы кусались, другие прятались, третьи неохотно брали пищу, четвертые, взяв пищу, позволяли себя погладить и не спешили убежать или огрызнуться. Пятые же, приняв угощение, виляли хвостом и скулили, как будто предлагали экспериментатору пообщаться. Этих лисиц и отбирал Беляев. Все животные в равной, минимальной, мере были знакомы со смотрителями, которые кормили их, убирали в клетках и меняли подстилку, но по каким-то причинам некоторые лисицы вели себя спокойнее в присутствии людей и даже интересовались ими.

Этим лисицам позволили спариться. Молодняк подвергли аналогичной проверке. От ручных лисиц второго поколения, когда те подросли, ученый вновь получил потомство, и так далее, и так далее. Беляев вел работу много лет, и эксперимент продолжился после его смерти. Сорок лет спустя три четверти популяции лисиц перешли в разряд так называемой «одомашненной элиты»: эти животные не просто шли на контакт с людьми, но даже искали его — скулили, чтобы привлечь внимание, принюхивались, облизывали людей… точь-в-точь как собаки. Так Беляев создал одомашненную лису.