Читать онлайн «Атакующие собаки. Мифы и реальность современной дрессировки». Страница 15

Я затронул тему собак специального назначения, так как считаю, что кое-что понимаю в подготовке именно атакующих собак. Так вот работа собаки против человека тоже своеобразный вид единоборства. Когда мой четвероногий воспитанник дает сбой в атаке, у меня возникает чувство стыда и злости, как будто это я сам где-то сплоховал и смалодушничал.

Когда собака в специальном подразделении во время разведывательно-поисковых рейдов находит схрон с оружием, это прекрасно, честь и хвала ее проводнику или дрессировщику! Когда МРСочка[25] делает сидку на мине, это тоже великолепно. «Наркушница»[26], нашедшая пакетик с дурью и этим, возможно, спасшая чьего-то ребенка, достойна только восхищения. Но почему вы забываете о том, что мохнатый «штурмовик», пущенный в помещение, где засели бандиты, способен сберечь жизни многих бойцов вашего подразделения?

Имеется определенный цинизм в том, что я сейчас скажу: «Нет большего праздника, чем ЧП в соседнем подразделении». Мою фразу с легкостью подтвердит любой командир любого ведомства. Хороший воин обладает здоровой долей хладнокровия и цинизма, иначе ему место не на войне, а в библиотеке. По большому счету, положа руку на сердце, командиру наплевать, если собака не найдет схрон с оружием или пакетик с «наркотой»; но если погибнет его подчиненный, то это уже беда. Не надо мне в ответ говорить о долге и совести. В пограничных войсках КГБ СССР политико-воспитательная работа была поставлена на должном уровне. Чем это закончилось, вы все видите и ощущаете на себе и по сей день. Вот только не катит «толстовщина» и всеобщая теоретическая забота о ближнем в бою. Безотносительное общее благо и хорошие дела, как правило, не приносят пользы. Поспрашивайте за рюмкой чая у ребят из соответствующих подразделений, о ком они заботятся в секунды огневого столкновения с противником. Точно уж не о светлом будущем нашей прекрасной Родины! Закон войны прост.

Скажите, какие еще вам нужны примеры и доказательства, чтобы понять всю серьезность вопроса о необходимости подготовки собак для силового задержания?

Процесс обучения и тренировки хорошего четвероногого воина требует от проводника и дрессировщика много сил и средств. Характер собаки играет одну из ключевых ролей. Из трусливой особи хороший специалист подготовит МРСку, ПСку[27], НСку, но это, по определению, невозможно сделать для атакующей собаки.

Если такая собака в момент атаки лает, скалится, рычит, всячески показывает свою злобность, но при этом избегает открытого силового контакта, это явный признак трусости. Трусливая собака с плохо сбалансированной «нервухой» не может быть атакующей! И прикрывать собственную некомпетентность и безынициативность рассуждениями и пустыми словами — не лучший выход из положения.

Жаркий летний день. Несколько десятков девушек и юношей толпятся в ожидании своей очереди на экзамен. Нет, они не поступают в институт и потому не листают нервно тетради с конспектами и не прячут шпаргалки по карманам, а с надеждой смотрят на своих четвероногих воспитанников, мысленно обращаясь к их мохнатому богу, чтобы тот придал их собакам сил и уверенности на предстоящей кусачке.

Экзамен принимает высокий видный полковник, какой-то там начальник какого-то отделения, с регалиями и бравадой во взгляде. Курсантам, в общем-то, все равно, кто он и откуда, главное, что именно он выставляет оценки, и в данный момент на нем «свет сошелся клином». Помощники «полкана» — «двое из ларца», неодинаковых с лица, преподаватели школы, которые на протяжении полугода вдалбливали знания в головы этих учеников.

Пройдет несколько дней, и, получив свои долгожданные дипломы, разношерстная (в прямом и переносном смысле) братия разлетится по просторам необъятной России. Кто-то, вернувшись, напишет рапорт на увольнение и, сдав должность, с содроганием будет вспоминать свою бестолковую службу или учебу. А кто-то выбьется в начальники и сам когда-нибудь приедет в альма-матер для приема экзаменов. Но для начала надо пройти сегодняшнее испытание.

Экзамен начинается. Строгий проверяющий по списку вызывает учеников. Тридцатипятиградусная жара изматывает и зверей, и людей. Собаки не справляются, не могут догнать помощников, а те, в свою очередь, выделывают кренделя, убегая и отбрасывая собак и не давая им кусаться. Полковник раздражен и недоволен. Но сейчас обкатывается норматив, который сочинял он сам с группой таких же уважаемых «специалистов».

Полковник не скупится: «двойки» сыплются как из рога изобилия. В эти мгновения ему и в голову не может прийти, что он ставит «неуд» самому себе. Его бесит абсолютно всё, но больше всего «эти идиоты помощники», которые своими увертками и убеганием не дают собакам укусить. «Не иначе насмотрелись всей этой фатинской лабуды, притащенной в нашу тихую гавань ведомственной кинологии из дурацких западных рингов», — ворчит про себя полковник.

Но все когда-либо заканчивается, и показательная порка всему курсу тоже, наконец, прекращена. Довольный, видимо, собой начальник какого-то там отделения в каком-то там городе направляется к остальным членам комиссии, с которыми вместе прибыл на эту проверку. Еще издалека он пятой точкой чувствует что-то неладное: председатель комиссии и его свита уж больно пристально наблюдают за его приближением.

И как только полковник завершает усердный доклад об «успехах» студентов, старший начальник неожиданно разражается в его адрес несусветной бранью. Достается всем, а в особенности тем, мягко говоря, «идиотам», которые составляли «этот дурацкий норматив». Выводы сделаны…

Но у автора норматива свое мнение на этот счет.

— Неет! Идиоты тут как раз помощники, — рассуждает он, уже сидя в уединении и плюясь теплой водкой. — Это их вина: не могли нормально принять собак!

Еще одна рюмка залпом — и к какому-то там начальнику какого-то там отделения приходит озарение:

— Ну конечно! Для моего норматива мне нужны «классики»!

Помнится, я совершенно случайно в разговоре с одним мною уважаемым специалистом услышал словосочетание «помощники-классики». Попробовал уточнить: кто такие, где тренируются, ареал обитания, фамилии, явки, адреса. Знаю помощников IPO — высший класс работы в рукаве, помощников французского ринга — высший класс работы в костюме. Это эталонная работа, которая никем из специалистов в мире не оспаривается. Думал, имея лицензии помощника в мондиоринге и французском ринге, что знаю о помощниках почти все. Ан нет! Существуют, оказывается, еще какие-то «классики». Судя по термину, там, где они водятся, должен присутствовать и некий вид спорта или норматив, доселе неизвестный и имеющий название «классический». Поскольку разговор у нас шел о работе в костюме, обсуждался ведомственный раздел, то, может, это «классический ринг»? Я ломанулся к компьютеру, набрал в поисковике «классический ринг» — и… ничего; «классическая работа помощник»… и тоже ничего. Что ж за «неведома зверушка»?

Озадаченный столь интригующим названием, стал потихоньку выспрашивать. Вдруг все об этом уже давно знают, а я, дурачок провинциальный, ни о чем таком даже не слышал.

Друзья-товарищи, знакомые и просто приобщившиеся, профессионалы и лузеры смотрели на меня после моих вопросов о классическом ринге и классических помощниках, как на, мягко говоря, не совсем здорового человека. Кто-то задумчиво крутил у виска, кто-то посматривал на мобильник, имея плохо скрываемое желание набрать номер психиатрической бригады и предполагая, что Фатин заработался, а может, и того хуже: стукнулся (стукнули) головой (по голове) где-нибудь на семинаре.

В опасных расспросах, грозивших мне долгим лечением в «Ганнушкино»[28] или на «Канатчиковой даче»[29], прошло несколько месяцев. Я уж было потерял всякую надежду познать классическую работу помощника в классическом ринге, и тут, как всегда и бывает, вмешалось провидение.

В 2010 году в Смоленске на выставке Российского союза владельцев немецкой овчарки я встретил своего старинного друга и наставника Сергея Николаевича Бондарева. Обсудив насущные вопросы и дела сердечные, обмолвился мимоходом о классиках. И, о чудо, Бондарев воскликнул: «Я знаю, кто это!» В сей благословенный миг затрезвонили небесные колокола, на меня спустилась благодать неземная, и, открыв рот, я с упоением внимал.

— Классики, — начал Сергей Николаевич, — это такие помощники, на которых в свое время мы надевали старую армейскую дресску. Под нее для усиления поддевали телогрейку, а то и две. Давали в руки прут (им они лупцевали собаку), и потом эти помощники бежали от собаки, растопырив руки в стороны. Мы пускали собаку, и она на догоне прыгала на капюшон. Лобовой атаки тогда не было и в помине.