Читать онлайн «Брак и секс: полная биография половых отношений». Страница 26

«Наказывай сына своего в юности его, и упокоит тебя в старости твоей, и придаст красоты душе твоей. И не жалей, младенца бия: если жезлом накажешь его, не умрет, но здоровее будет, ибо ты, казня его тело, душу его избавляешь от смерти. Если дочь у тебя, и на нее направь свою строгость, тем сохранишь ее от телесных бед: не посрамишь лица своего, если в послушании дочери ходят, и не твоя вина, если по глупости нарушит она свое девство, и станет известно знакомым твоим в насмешку, и тогда посрамят тебя перед людьми. Ибо если выдать дочь свою беспорочной – словно великое дело совершишь, в любом обществе будешь гордиться, никогда не страдая из-за нее. Любя же сына своего, учащай ему раны – и потом не нахвалишься им. Наказывай сына своего с юности и порадуешься за него в зрелости его, и среди недоброжелателей сможешь им похвалиться, и позавидуют тебе враги твои. Воспитай детей в запретах и найдешь в них покой и благословение. Если воспитаешь детей своих в страхе Божьем, в поучении и наставлении, и до возмужания их сохранишь в целомудрии и в чистоте телесной, законным браком их сочетаешь, благословив, и обеспечишь всем, и станут наследниками имения твоего, и дома, и всего твоего прибытка, который имеешь, то упокоят они тебя в твоей старости, а после смерти вечную память отслужат по родителям своим, да и сами благословенны пребудут вовеки, и великую награду получат от Бога в сей жизни и в будущей, если живут они по заповедям Господним».

«Домострой» учил супругов совместно преодолевать трудности повседневной семейной жизни, избегать ссор и недоразумений. Соблюдение супружеской верности было обязанностью мужа и жены и контролировалось «миром». При этом «мир» традиционно считал, что измена мужа менее серьезный проступок, чем измена жены: «Муж согрешил, так в людях грех, а жена согрешила, домой принесла». Впрочем, отношение к женщине свысока не означало, что мужчина не считался с мнением жены. Часто мужчина при общении с женой или дочерьми ограничивался только краткими указаниями, однако в том, что касалось устройства семейной жизни детей, почти каждый отец советовался со своей женой.

Историк В. Белов замечает:

«По мере развития общества менялось и представление народа об идеале семейной жизни, идеальном муже и жене, предъявлялись новые требования к вступающим в брак, формировались новые постулаты семейно-брачных отношений. Но по-прежнему женщине отводилась роль хранительницы домашнего очага, любящей и заботливой матери, верной и преданной подруги и советчицы мужа».

Современные российские историки считают, что имеющиеся сведения о России дают возможность предположить, что русские «смогли перенести тяжелейшие испытания в своей тысячелетней истории и особенно в своей почти столетней новейшей истории не только благодаря особенностям своего исторически сложившегося характера, но и, главным образом, благодаря господству до самых недавних времен традиционного сельского образа жизни с патриархальной семьей в основе». Именно связанные с патриархальной семьей вековые традиции, нравы, обычаи помогали русскому народу переносить все тяготы жизни: «нечеловеческий труд, ужасные условия быта, периодический многомесячный голод (каждые несколько лет), дикий произвол „хозяев“ всех степеней, начиная с местных и кончая санкт-петербургским или московским начальством». И. В. Бестужев-Лада и Г. А. Наместникова в курсе лекций «Социальное прогнозирование» говорят о том, что только патриархальное устройство семьи обеспечивало «более или менее нормальное количественное и качественное воспроизводство поколений с десятка миллионов 400 лет назад до полутораста миллионов совсем недавно». Опираясь на патриархальную семью, Россия вынесла ужас Гражданской войны 1918–1920 годов с полным разорением страны, полутора десятками миллионов жертв и полудюжиной миллионов беспризорных сирот, оставшихся без родителей. Вынесла ужас «коллективизации сельского хозяйства» 1929–1933 годов, с ее миллионами жертв и вновь разоренной экономикой. Вынесла ужас «„Большого террора“ 1930-х годов, с новыми миллионами жертв, когда горе пришло в каждую семью. Вынесла бедствия Второй мировой войны 1939–1945 годов…»

Стремительное развитие индустрии в XVII–XVIII веках коренным образом изменило отношения в семье. Если раньше эти отношения базировались на производстве для семейного потребления, то теперь старая семейная экономическая модель начала разрушаться. С девичества до старости женщина проводила свою жизнь в пределах дома, и ее единственным обществом была семья. Женское движение было призвано расширить горизонты жизни женщины и вывести ее за пределы семьи, на производство.

Революция 1917 года стала самым крупным событием в эмансипации женщин за всю российскую историю. Первая женская общественная организация под названием «Женское патриотическое общество» появилась в России в 1812 году. Но настоящая борьба за равноправие женщин развернулась в 1859 году с появлением основанного аристократками М. В. Трубниковой и Н. В. Стасовой «Общества дешевых квартир». Благодаря деятельности Стасовой представительницы российской интеллигенции получили возможность посещать Высшие женские курсы, а для завершения образования – ездить в Европу. Основная же деятельность участниц российского женского движения была направлена на достижение женщинами экономической самостоятельности.

В обществе активно обсуждалась идея «правильного» образования женщины как будущей матери, сторонниками которой были известные ученые и писатели (среди них Н. И. Пирогов, А. И. Герцен, В. Г. Белинский, Н. Г. Чернышевский).

Валентина Успенская в работе «А. Коллонтай: радикальный проект женской эмансипации» пишет:

«Доктрина свободной любви и личной свободы женщины, представленная Н. Г. Чернышевским в романе „Что делать?“ (1864) выглядела в середине XIX века наиболее радикальной и оказала огромное влияние на А. Коллонтай. Еще был феминизм с его акцентом на значении самостоятельной деятельности организованных в движение женщин за равноправие с мужчинами. Российские „равноправки“ почти одновременно с женщинами Северной Америки и Западной Европы объединялись в организации с требованиями равных прав на высшее образование, профессиональный труд, а в начале ХХ века – гражданского права голоса. Авторитетные российские журналы 90-х годов XIX века и первого десятилетия XX века регулярно публиковали материалы „об успехах феминизма в различных странах“, авторами которых были также российские журналистки, писательницы и лидеры женского движения».

Тем не менее российское женское движение всегда заметно отличалось от западных течений, а женщины в России не называли себя феминистками. Причин этому было несколько: во-первых, женщины в России не собирались бороться с мужчинами, наоборот, всегда считали себя помощницами мужчин; во-вторых, в дореволюционной России мужчины тоже активно занимались решением «женского вопроса», и это делало мужчин и женщин союзниками в вопросе освобождения женщин.

Но, пожалуй, никто не сделал так много для решения «женского вопроса» и преобразований в сфере брачно-семейных отношений в России, как Александра Коллонтай. Первая российская женщина-посол и безусловный лидер женского движения в России, она не уставала подчеркивать, что далека от феминизма.

В начале 1920-х годов А. Коллонтай написала несколько интересных статей и очерков, посвященных женской эмансипации, проблемам семьи и сексуальных отношений. Коллонтай отстаивала позиции освобождения женщины от семейно-бытового «буржуазного» наследства, от привязанности к мужчине, от буржуазной морали, ограничивающей женщину материнскими функциями.

В своей знаменитой работе «Дорогу крылатому Эросу» А. Коллонтай рассуждает о любви и пролетарской морали:

«Современная любовь всегда грешит тем, что, поглощая мысли и чувства „любящих сердец“, вместе с тем изолирует, выделяет любящую пару из коллектива. В этот период моральным идеалом, определяющим общение полов, является не оголенный инстинкт пола, а многогранные любовно-товарищеские переживания, как мужчины, так и женщины. Эти переживания, чтобы отвечать складывающимся требованиям пролетарской морали, должны покоиться на трех основных положениях:

1) равенство во взаимных отношениях (без мужского самодовления и рабского растворения своей личности в любви со стороны женщины);

2) взаимное признание прав другого, без претензий владеть безраздельно сердцем и душой другого (чувство собственности, взращенное буржуазной культурой);

3) товарищеская чуткость, умение прислушаться и понять работу души близкого и любимого человека (буржуазная культура требовала эту чуткость в любви только со стороны женщины).

Но, провозглашая права „крылатого Эроса“ (любви), идеология рабочего класса вместе с тем любовь членов трудового коллектива друг к другу подчиняет более властному чувству – любви-долгу к коллективу. Буржуазная мораль требовала: все для любимого человека. Мораль пролетариата предписывает: все для коллектива.