Читать онлайн «История русских крепких питей. Книга-справочник по основным вопросам истории винокурения». Страница 11

То есть еще сто лет после несостоявшейся первой похлебкинской монополии иностранцы не видят корыстных интересов казны, и отмечаемые ими факты государева запрета на повседневное употребление спиртного, похоже, диктуются в основном соображениями заботы о народной нравственности.

Первым иностранцем, давшим нам основания думать о том, что казна начинает рассматривать питейную торговлю как серьезное средство для пополнения казны, был английский посланник Джильс Флетчер, проводивший в 1588–1589 гг. переговоры с царем Федором Иоанновичем: «В каждом большом городе устроен кабак или питейный дом (Caback or drinking houses. – БР), где продается водка (называемая здесь русским вином), мед, пиво и проч. С них царь получает оброк, простирающийся на значительную сумму: одни платят 800, другие 900, третьи 1000, а некоторые 2000 или 3000 рублей в год» [83]. Но, строго говоря, и здесь нет четкого указания на монополию. Оброк можно снимать и с питейных домов, принадлежащих частным лицам.

Ясность в этот вопрос вносит грамота, данная царем Федором Иоанновичем некоему Дмитрию Олябьеву, о наместничестве его в г. Дорогобуже вместо Дмитрия Салтыкова, от 18 августа 1587 г. Этот документ мне представляется настолько важным, что позволю себе привести его целиком: «От царя и великаго князя Федора Ивановича всеа Русии, в Дорогобуж, Дмитрею Семеновичю Олябьеву. Как к тебе ся наша грамота придет, и ты б наместнику Дмитрею Салтыкову с нашего жалованья с Дорогобужа велел съехати и в наместничи ни в которые доходы Сентября с 1 числа 96 году (1588 г. – БР) вступатись ему и его людем не давал, а ведал бы наместничи всякие доходы и кабак на государя Сентября с 1 числа, и посадцких людей во всяких делех судил и пошлины с судных дел сбирал ты Дмитрей, и целовалников б еси к местничю доходу выбрал из посадцких людей, по прежнему, сколко человек пригоже, добрых людей и прожиточных, кому б мочно было верить, и к крестному бы еси целованью их привел в том, что им наместничи всякие доходы и кабатцкую прибыль сбирати в правду, по нашему крестному целованью, безо всякие хитрости. А по чему тебе наместничи доходы сбирати, и к тебе послан доходной список, за приписью дияка Ондрея Щелкалова; и ты б, по тому доходному списку сбирая наместнича доходу, денги присылал к нам к Москве с целовалники в Четь дияка Ондрея Щелкалова. Писан на Москве, лета 7095, Августа в 18 день» [46].

Этот документ нам четко показывает, что в 1587 г. уже существовали кабаки, находящиеся в полном казенном ведении, и кабацкая прибыль отправлялась напрямую в Москву в ведение царских дьяков. Также мы видим, что в данном конкретном случае кабаки были на вере, так как речь идет о выборе целовальников.

И, наконец, упоминавшийся выше Петр Петрей оставил нам ясное и недвусмысленное свидетельство о том, что в самом начале XVII века в России действовала монополия в области продажи всех алкогольных напитков: «Запрещается также строго, под смертною казнью, чтобы никто в стране не продавал каких бы то ни было напитков, пива, меду или водки[10]), кроме одного великого князя, который во всех городах, местечках и больших деревнях содержит общественные кружала и кабаки[11] [80]. Петр Петрей был в России несколько раз в период 1601–1613 гг., и описанные им четкие признаки монополии сформировались, скорее всего, немногим раньше.

Таким образом, если ничего не придумывать, не додумывать и не искажать немногочисленные имеющиеся в нашем распоряжении исторические документы, то следует признать, что царская монополия на продажу питей начала устанавливаться где-то с конца XVI века. По крайней мере, как мы видели, предполагать ее наличие можно начиная с 80-х годов. К такому же выводу пришли и царские чиновники, скрупулезно изучавшие этот вопрос в преддверии введения акцизной системы (1863 г.): «Время, в которое продажа спиртных напитков сделалась в России источником дохода казны, с точностью неизвестно. Достоверно однакоже, что в XVI столетии существовали в городах казенные питейные домы, а в XVII продажа вина, пива и меда составляла уже исключительное право казны» [84]. При этом я бы предостерег от существующей во многих умах связки «кабак – монополия». Возникновение обозначения питейного заведения словом «кабак», скорее всего, никоим образом не означало привязки к царской регалии, о чем будет речь в следующем разделе.

Итак, после краткого, но, надеюсь, информативного обзора состояния дел по производству и продаже спиртных напитков в различные исторические периоды, предлагаю читателю вернуться к шести похлебкинским монополиям и самостоятельно попытаться найти логику в выборе В. В. Похлебкиным цифр, ограничивающих начало и конец выбранных периодов. Интересно также, сможет ли кто-нибудь догадаться, куда исчезала царская регалия в периоды 1606–1651, 1688–1696, 1717–1733, 1766–1893 гг., то есть в периоды между пронумерованными монополиями?

Мы же, основываясь на реальных фактах, должны констатировать, что питейная (винная, водочная) монополия существовала в России почти ровно 400 лет, с конца XVI века по 1992 год. И только появление и введение в научный оборот новых, доселе неизвестных исторических документов может уточнить и, возможно, отодвинуть в глубь времен начальную дату введения монополии.

В заключение могу предложить несколько вариантов классификации периодов монополии:

1. Одна, практически непрерывная 400-летняя монополия с небольшим разрывом в период 1863–1894 гг.

2. Первая монополия: с конца XVI века по 1863 г.

Вторая монополия: с 1895 по 1992 г.

3. Первая монополия: с конца XVI века по 1863 г.

Вторая монополия: с 1895 по 1914 г.

Третья монополия: с 1924 по 1992 г.

Какой из этих трех вариантов более верно отражает реальное существо дела, должно решить научное сообщество (если оно когда-нибудь озадачится этим вопросом). Что же касается моего мнения, то я склоняюсь к варианту № 1.

Легенда № 5. Разные авторы называют разные даты открытия первого кабака. Чаще всего встречаются 1533 и 1555 гг. Но все единодушны в утверждении места – Москва, Балчуг – и в том, что в кабаках можно было только пить, а закусывать было нельзя.

К упомянутым датам Московская энциклопедия добавляет еще две, «…что позволяет отнести первое упоминание о подобном учреждении (трактире. – БР) в Москве к 1547 (по др. сведениям к 1552), когда царь Иван IV Грозный открыл для своих слуг кабак на Балчуге» [85].

Сразу оговорюсь, что я ничего не имею против того, чтобы первый кабак был открыт в одну из указанных дат и располагался в Москве на Балчуге. Единственное и, на мой взгляд, естественное требование заключается в том, чтобы нам показали исторические документы, на которых основаны все эти утверждения. Забегая вперед, скажу, что мне их обнаружить не удалось. На самом деле документов с упоминанием слова «кабак» не так уж много. Более того, их так мало, что я решил выписки из них по 1618 год привести здесь полностью. Дальше не имеет большого смысла (тем более что полный хронологический свод всех документов приведен на сайте www.borisrodionov.ru в разделе «Мои книги» – «Алкоголь в России» – «Кабак. Документы по 1650 г.»), поскольку нам важно понять, как обстояли дела в самый первоначальный период образования кабаков и связанной с ними системы питейных доходов царской казны. И поэтому список кончается на документе, в котором первый раз появляется выражение «государев кабак». Еще раз обращаю внимание на то, что приведенные документы являются единственными находящимися в научном обороте за период XVI – начало XVII века. И любые гипотезы, любые версии в попытке реконструировать реально происходящие события должны опираться на сведения, почерпнутые из этих документов, и только из них, соответствовать им и, как минимум, не противоречить. И, конечно же, формат книги-справочника не позволяет привести эти документы полностью, поэтому ограничимся короткими выписками.

1563 г. Зарядная мировая запись – «…вверх по Мологе реке и вниз по Мологе реке в Петрово говенье и о петровском торгу и о Борише дни и по вся праздники и по вся дни во все годы не торговати и лавок на тех торгах не ставити и кабаков и торгов не чинити…» [86].

1563 г. Таможенная Весьегонская грамота – «…да княж Александров Ивановича Прозоровского приказщик Зеленой Артемов в государей своих вотчину, к Борису и Глебу на Старой Холопей, лавки ставили, и кабаки держали, и торги чинили…» [87].

1564 г. Царская грамота – «Да и того бы еси берег накрепко, чтобы на том Весьском торгу приезжие торговые и тутошние Весьские люди кабаков не чинили и корчем не держали; а у кого у приезжего человека и у тутошнего у Весьского изойдешь на торгу в кабакех питье или корчму и питухов вымешь, и ты б на тех кабатчикех доправливал заповеди по два рубли, рубль на меня Царя и Великого Князя, а рубль таможником Весьского села» [88].