Читать онлайн «Дзэн самурая». Страница 39

Нетрудно заметить, что чисто «воинское» отношение к эротике не является случайностью, подтверждением тому служат сотни изображений, характерных для живописи укиё-э. Обычно такие рисунки сопровождались нанесенным на них текстом, подробно описывающим переживания героев, и картина превращалась в подобие современного комикса.

Японская среда не выработала в себе легкой куртуазности, присущей культуре трубадуров в Западной Европе, не знала сладко-мучительного психологизма интимных отношений. На Востоке психологическое тотчас обретало свое физически ощутимое воплощение.

В Японии это находило оправдание в традициях синтоизма, который был связан с культом плодородия и фаллического начала как символики глобального «осеменения» земли Небом. Позже здесь сформировалась и теория энергетического обмена во время сексуального акта, что при соблюдении всех канонов наполняло мужчину невероятной энергией, продлевало его годы и позволяло соприкоснуться с космическими силами. Последнее утверждение (а в нем заметно решающее влияние сексуальных методик китайского даосизма) как нельзя лучше подходило сознанию самураев.

Постоянное присутствие мотива мужественности в их жизни проявилось в создании своего рода фаллического культа. Нашлось этому оправдание и в культурной традиции: божеством, связанным с императорской семьей, и покровительницей воинов считалась богиня солнца Аматэрасу, первый иероглиф имени которой — «ама» — мог пониматься и как «пенис».

Своеобразным апофеозом развития идеологии укиё явилось создание в Эдо (при одобрении самого сёгуна Иэясу) особого квартала развлечений Ёсивара («Тростниковая долина»), официально существовавшего до 1957 года. Этот «квартал красных фонарей» получил свое название от небольшого местечка на Токайдо — Мото Ёсивара, откуда происходило немало прелестных девушек, удовлетворявших самые интимные запросы путешествующих самураев.

Ёсивара становится местом сосредоточения всего того, что соприкасалось с «текущим миром» укиё. Здесь творили известнейшие художники, например, Утамаро, сюда приезжали самые богатые и знаменитые даймё со всей Японии. Доселе эфемерный мир укиё получил свое реальное воплощение в этом квартале Эдо, не случайно прозванного Фулаё — «город, где не бывает ночей». Ёсиваре начинают подражать, это уже не столько квартал, сколько стилистика жизни самураев XVII–XVIII веков; свои «кварталы красных фонарей» появляются в Киото (Симабара) и Осаке (Симати).

«Веселые певички» начинают играть заметную роль в культуре, сильно отличающуюся от того, что мы можем наблюдать в других традициях. Обратим внимание, что их повседневная жизнь состояла из круглосуточного общения с самураями. Ойран (так именовались обитательницы мира наслаждений) быстро превратились едва ли не в лучших знатоков всех дзэнских искусств, которые долгое время считались привилегией самураев: они обслуживали чайную церемонию, мастерски владели икэбаной, неплохо слагали стихи, прекрасно разбирались в литературе.

Особый тип эротического вуайеризма пронизывает воинскую культуру наслаждений. Например, в книге «Эхон Такара-гура», проиллюстрированной знаменитым представителем укиё-э Утамаро, мы можем встретить забавную иллюстрацию из жизни ниндзя. Весьма откровенно изображенная любовная пара увлечена друг другом, а ниндзя, одетый в традиционные черные одежды, с явным любопытством наблюдает за их действиями, спрятавшись за раздвижной сте-ной-сёдзи. Одну руку он держит на рукояти меча, за поясом у него короткая пила для проникновения через двери. Перед нами не столько изображение того, как ниндзя выбирает удобный момент для атаки (на рисунке он явно заинтересован другим), но и иллюстрация уже известной нам тяги к «любованию», типологически схожей с «любованием» цветами, листьями клена, луной или «сухими пейзажами» из камней в состоянии аварэ (очарования вещами).

Подобное изображение «любования» можно встретить в работах школы Утамаро: самурай-муж, застав свою жену с любовником, занимается тем, что с видимым удовольствием (об этом недвусмысленно свидетельствует и иероглифический комментарий) наблюдает за ними.

Мотивы совмещения эротического акта с другими дзэнскими искусствами видны практически на всех картинах. Например, самурай во время занятий любовью попивает чай, доливая себе воду из изящной чаши (мотив чайной церемонии); другой, явно насилуя женщину, любуется прелестной икэбаной; третий очарован пейзажем за окном; четвертый устремил свой взгляд на живописный свиток с изображением ветки сакуры, что висит в проеме стены. Почти всегда на таких рисунках изображены книги — любовники могут читать их либо вместе, либо трактат зажат в зубах женщины, что должно символизировать знание любовных канонов.

В самурайской Японии, равно как и в Китае, однополая любовь никогда резко не противопоставлялась связи между мужчиной и женщиной. Синтоизм с его культом Аматэрасу в немалой степени способствовал развитию фаллического культа и переносу интереса с женщин на лиц своего пола. Однополая любовь быстро становится культурной нормой, выходя на театральные подмостки, служа темой для многочисленных рассказов, поэм, художественных свитков. Например, известная средневековая история (наиболее полно изложенная в эротической новелле «Кой-но Яцу Фудзи»), нередко используемая как сюжет порнографических иллюстраций, рассказывает о мужественном самурае, который соблазняет мальчика, плененный его красотой. Но тут происходит чудесное превращение: юноша обращается в прелестную девушку, и самурай овладевает ею. Конец этой истории выдержан в духе самурайской истины о том, что «за высшим наслаждением следует только смерть». В критический момент появляется уже пожилой сводный брат красавицы и пронзает самурая мечом. Странствующие самураи, равно как и некоторые монахи, нередко предпочитали компанию одного или нескольких юношей, которые считались его последователями [183].

Эта особенность самурайской культуры наиболее ярко проявилась в концепции театра Кабуки. Первоначально труппы Кабуки состояли целиком из женщин, но из-за проблем, связанных с общественной моралью, при Токугавском сёгунате с 1629 года было запрещено выступление женщин на театральных подмостках. С того времени все женские роли стали достоянием мужчин, даже возникло своеобразное «женское» амплуа — он-нагата, или ояама. Нередко на подмостках разыгрывались чувственные любовные сцены между героем и героиней, где обе роли исполнялись мужчинами.

Под маской бесконечной мужественности самураев скрывается некая неуравновешенность самой самурайской культуры. Ее идеал лежит одновременно в различных, часто несопоставимых между собой пластах, которые соединяются причудливым образом. И порой складывается впечатление, что самураи оказались просто неспособными достичь тех высот мужественности, которые сами же себе и установили.

1. Анарина Н. Г. Японский театр Но. М.: Наука, 1984.

2. Арутюнов С. А., Щербаков В. Г. Древнейший народ Японии. Судьбы племени айнов. М.: Восточная литература, 1992.

3. Буддизм в Японии /Под ред. Т. П. Григорьева. М.: Восточная литература, 1993.

4. Горегляд В.Н. Страна за захлопнутой дверью /Кирквуд К. Ренесанс в Японии. Культурный обзор семнадцатого столетия. М.: Наука, 1988.

5. Гришелева Л. Д. Формирование японской национальной культуры. М.: Наука, 1986.

6. Гэндзи-обезьяна. Японские рассказы ХIV-ХVI вв. /Пер. с яп. М. В. Торопыгиной. СПб.: Академический проект, 1994.

7. Долин А. А., Попов Г. В. Кэмпо — традиция воинских искусств. М.: Наука, 1990.

8. Искендеров А. А. Тоётоми Хидэёси. М.: Наука, 1984.

9. Ихара Сайкаку. Новеллы /Пер. с яп. Т. Редько-Добро-вольской. М., 1981.

10. Иэнага Сабуро. История японской культуры. М.: Наука, 1972.

11. Кодзаи Ёсисигэ. Современная философия. Заметки о «духе Ямато». М.: Наука, 1974.

12. Конрад Н. И. Японская литература, М.: Наука, 1991.

13. Кулешов А. П. Познакомьтесь — дзю-до. М.: Советский спорт, 1963.

14. Лукашев М. Н. Родословная самбо. М.: Советский спорт, 1986.

15. Маслов А. А. Небесный путь боевых искусств: духовное искусство китайского ушу. СПб.: Тэкс, 1995.

16. Маслов А. А. Удел терпеливых. //Техника-Молодежи. 1990, 11, 12.

17. Международные отношения на Дальнем Востоке 1840–1949. М.: Политическая литература, 1956.

18. Мещеряков А. Н. Герои, творцы и хранители японской старины. М.: Наука, 1988.

19. Нихон рёики. Японские легенды о чудесах. СПб, 1995.

20. Нихон сёки. Анналы Японии. СПб, 1997.

21. Очерки новой истории Японии (1640–1917). М.: Наука, 1958.

22. Повесть о доме Тайра. М.: Наука, 1982.