Читать онлайн «Дзэн самурая». Страница 13

Японский воин должен был владеть целым рядом обязательных дисциплин, прежде всего фехтованием на различных видах оружия, которые подразделялись на длинное и короткое. Из раздела короткого оружия каждый самурай с детства учился фехтовать на различных типах мечей (кэн-дзюцу) и сражаться на коротких дубинках (дзё-дзюцу). Из раздела длинного оружия самурай изучал бой на алебардах (нагината-дзюцу), копьях (со-дзюцу), длинных трезубцах (содэгарами-дзюцу), боевых вилах (сасумата-дзюцу) и шестах (бо-дзюцу).

Особым был раздел «тяжёлого оружия», который включал бой на железных палицах или молотах (тэцубо-дзюцу), огромных алебардах или железных посохах, стальных дубинках с крюком на конце для захвата клинка соперника (дзиттэ-дзюцу).

Отдельно от этих дисциплин изучались стрельба из лука (кю-дзюцу), вольтижировка и умение сражаться на коне (ба-дзюцу), плавание в доспехах (суэй-дзюцу).

Такую воинскую подготовку должен был пройти каждый самурай, но при этом существовали разделы, которые монополизировались высшим и средним воинскими сословиями — даймё и семё. Они изучали искусство фортификации (тикудзё-дзюцу), тактику ведения сражений (сандзё-дзюцу), способы подачи знаков во время боя и раскладывания сигнальных костров (нороси-дзюцу), использование артиллерии (хо-дзюцу).

Существовали и особые, «тайные разделы» боевых искусств, доступные лишь самураям высшего уровня. Чаще всего такие методы боя и воздействия на противника назывались «отомэ-рю» или «госикиути». Эту технику не только нельзя было передавать членам другого самурайского клана, но даже демонстрировать перед чужаками. Лишь члены школы (рюха) высшего посвящения могли приобщиться к этим знаниям. Им преподавали не только хитроумную технику, но прежде всего способы построения поединков, методы обмана, запугивания врага и даже методы выпытывания у него нужных сведений. Справедливости ради признаем, что далеко не всегда техника «отомэ-рю» действительно кардинально отличалась от обычных, «открытых» разделов самурайских боевых искусств. Некоторые разделы просто традиционно считались «секретными», а по сути ничем не отличались от обычной техники — таким чисто формальным способом высшие самураи отделяли себя от рядовых воинов. Например, долгое время к «отомэ-рю» причисляла себя школа айки-дзюцу клана Такэда, откуда позже вышло современное айкидо.

В ряде школ также изучали дополнительные дисциплины, которыми гордились те или иные самурайские кланы, например, искусство связывания противника (ходзё-дзюцу) или методы отбивания стрел руками, оружием и металлическим веером (ядомэ-дзюцу).

Все эти многочисленные дисциплины и методы боя объединялись единым термином «хэйхо» — «воинское искусство», «методы боя»; причём под этим названием фигурировали способы ведения как крупномасштабных сражений, так и индивидуальных поединков. Под этим же подразумевался и особый путь воспитания Воина в человеке.

Понятие «хэйхо» приходит в японскую культуру из Китая, из воинской науки «школы военных стратегов» (кит. «бинцзя»), к которой принадлежали такие великие теоретики и практики военного дела V–IV вв. до н. э., как Сунь-цзы, У-цзы и многие другие.

Путь боевых искусств «хэйхо» к ХVI-ХVII вв. стал восприниматься уже как универсальный способ существования и в принципе далеко вышел за рамки собственно воинских тренировок. Для многих он становился путём интуитивного прозрения, осознания высшей Истины, постижения вселенской Пустоты, о которой говорил дзэн-буддизм. Обратим внимание на то, как знаменитый фехтовальщик на мечах Мусаси Миямото, всегда отличавшийся невыдержанностью и исключительной жестокостью в поединках, объяснял своему ученику истинный смысл боевого искусства:

«Вот заповеди для мужчин, которые хотят изучить моё воинское искусство:

1. Не допускай бесчестных мыслей.

2. Путь заключён в постоянных упражнениях.

3. Познакомься с каждым искусством (т. е. методом боя каждой школы).

4. Познай пути всех профессий.

5. Ясно различай выгоду и потерю в мирских делах.

6. Развивай в себе интуитивное понимание окружающего мира.

7. Прозревай невидимое.

8. Обращай внимание даже на самое заурядное.

9. Не делай ничего бесполезного» [147].

Принципу «познай пути всех профессий» следовали практически все самураи, хотя эти «профессии» понимались достаточно своеобразно. Для высокородного самурая не могло идти и речи о профессии, скажем, торговца или ремесленника — всё это были занятия для простолюдинов. Самураи же в период расцвета сословия занимались живописью и стихосложением, чтением древних трудов китайских стратегов и утончёнными философскими рассуждениями о «пустотном и невидимом», о «великом в малом». Правда, эти занятия были доступны лишь тем, кто располагал достаточным количеством свободного времени, в то время как простые ронины вынуждены были добывать себе хлеб (точнее — рис) постоянным трудом на полях сражений.

Так или иначе, вся эта философия, утончённая эстетика входили в понятие «воинского искусства», или «Пути Воина». Последний уже мыслился не как простой солдат, но как личность универсальная и вселенская. Это должен был быть человек, обладающий Знанием, соотносящий свои поступки со вселенской Пустотой, в которой он черпает вдохновение. Именно Пустота как высшее прозрение должна открыться воину в процессе овладения боевым искусством. Именно это, а не просто победа в бою становится пределом совершенствования самурая.

Мусаси Миямото — человек, который за свою жизнь убил противников, наверное, больше, чем кто-либо, — в старости уходит от людей и постигает эту Пустоту. Не случайно своё знаменитое произведение «Книга Пяти колец» («Горин-но сё») он завершает разделом «Пустота», где пишет: «То, что зовётся духом Пустоты, находится там, где не существует ничего. Это понятие стоит выше человеческого понимания. Постарайся впитать этот дух, приняв прямоту в качестве основы, а истину в качестве своего Пути. Используй воинское искусство повсеместно, правильно и открыто. И тогда ты начнёшь постигать сокровенную глубину явлений, а приняв Пустоту как Путь, постигнешь Путь как Пустоту» [147]. Здесь, безусловно, отражён мистический опыт самого Мусаси, данный как ярчайшее переживание Вселенской Пустоты.

Но всё же утончённые философствования составляли лишь малую часть того, что занимало воинов. Их сознание больше тяготело к героическому эпосу и рассказам о любовных приключениях. Постепенно самураи создают свою культуру, пронизанную повествованиями о воинских подвигах. Например, формируется особый литературный жанр — «гунки», в основу которого легли сказания о соперничестве домов Тайра и Минамото. Буквальный перевод слова «гунки» — «военные описания». Четыре произведения причисляются к классике гунки: «Хогэн моногатари» («Повесть о годах Хогэн», 1156–1158 гг.), «Хэйдзи-моногатари» («Повесть о годах Хэйдзи», 1159–1160 гг.), «Хэйкэ-моногатари» («Повесть о доме Тайра»), «Гэмпэй-сэйсуйки» («Описание расцвета и гибели Минамото и Тайра»). Это была чисто самурайская литература — описания битв, подвигов, смертей, причудливого благородства, где реальность граничит с красочным мифом.

Самураи, хотя и представляли единое сословие и объединялись «воинским мифом», всё же были людьми разными. Состав самураев колебался от представителей аристократических фамилий до выходцев из простых крестьян. А эта пестрота порождала и изменения в характере культуры. «Изящные речения» (гагэн), с помощью которых объяснялись аристократы прошлого, начинают смешиваться с вульгаризмами (дзокуго) новых воинов. В языке самураев появляется много китаизмов, которые становятся полноправными речевыми единицами. Возникает даже смешанный японо-китайский язык (вакан-конгобун) — по сути именно такой смешанный характер имела и вся самурайская культура. То, что нам порой представляется чисто японской традицией, на самом деле может иметь китайские корни.

Принято считать, что самурайская культура — это нечто утончённое, прозрачное, изящное. Увы, ранние самураи — люди грубые и в основной своей массе плохо образованные. Культурный уровень Японии после прихода самураев к власти на первых порах становится ниже, это шаг назад по сравнению со взлётом культуры кугэ (аристократии). Не раз отмечалось, что художественный уровень самурайских гунки гораздо ниже по сравнению с литературой прежних эпох [11].

Китайский трактат «Энциклопедия боевой подготовки» («У бэй чжи») был очень популярным среди самурайского сословия и использовался как учебник для подготовки воинов в рукопашном бою. Текст в левой части рассказывает об «открытии» и «смыкании» энергетических каналов в теле человека в зависимости от времени дня и атаках по соответствующим точкам этих каналов. Картинки иллюстрируют метод защиты с одновременной контратакой